Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

All this was done by Father Paissy, who then clothed the deceased in his monastic garb and wrapped him in his cloak, which was, according to custom, somewhat slit to allow of its being folded about him in the form of a cross.	Все это и исполнил над усопшим сам отец Паисий. После отирания одел его в монашеское одеяние и обвил мантиею; для чего, по правилу, несколько разрезал ее, чтоб обвить крестообразно.
On his head he put a hood with an eight-cornered cross.	На голову надел ему куколь с осьмиконечным крестом.
The hood was left open and the dead man's face was covered with black gauze.	Куколь оставлен был открытым, лик же усопшего закрыли черным воздухом.
In his hands was put an ikon of the Saviour.	В руки ему положили икону Спасителя.
Towards morning he was put in the coffin which had been made ready long before.	В таком виде к утру переложили его во гроб (уже прежде давно заготовленный).
It was decided to leave the coffin all day in the cell, in the larger room in which the elder used to receive his visitors and fellow monks.	Гроб же вознамерились оставить в келье (в первой большой комнате, в той самой, в которой покойный старец принимал братию и мирских) на весь день.
As the deceased was a priest and monk of the strictest rule, the Gospel, not the Psalter, had to be read over his body by monks in holy orders.	Так как усопший по чину был иеросхимонах, то над ним следовало иеромонахам же и иеродиаконам читать не Псалтирь, а Евангелие.
The reading was begun by Father Iosif immediately after the requiem service. Father Paissy desired later on to read the Gospel all day and night over his dead friend, but for the present he, as well as the Father Superintendent of the Hermitage, was very busy and occupied, for something extraordinary, an unheard-of, even "unseemly" excitement and impatient expectation began to be apparent in the monks, and the visitors from the monastery hostels, and the crowds of people flocking from the town. And as time went on, this grew more and more marked.	Начал чтение, сейчас после панихиды, отец Иосиф; отец же Паисий, сам пожелавший читать потом весь день и всю ночь, пока еще был очень занят и озабочен, вместе с отцом настоятелем скита, ибо вдруг стало обнаруживаться, и чем далее, тем более, и в монастырской братии, и в прибывавших из монастырских гостиниц и из города толпами мирских нечто необычайное, какое-то неслыханное и "неподобающее" даже волнение и нетерпеливое ожидание.
Both the Superintendent and Father Paissy did their utmost to calm the general bustle and agitation.	И настоятель, и отец Паисий прилагали все старания по возможности успокоить столь суетливо волнующихся.
When it was fully daylight, some people began bringing their sick, in most cases children, with them from the town- as though they had been waiting expressly for this moment to do so, evidently persuaded that the dead elder's remains had a power of healing, which would be immediately made manifest in accordance with their faith.	Когда уже достаточно ободняло, то из города начали прибывать некоторые даже такие, кои захватили с собою больных своих, особенно детей, - точно ждали для сего нарочно сей минуты, видимо уповая на немедленную силу исцеления, какая, по вере их, не могла замедлить обнаружиться.
It was only then apparent how unquestionably everyone in our town had accepted Father Zossima during his lifetime as a great saint.	И вот тут только обнаружилось, до какой степени все у нас приобыкли считать усопшего старца еще при жизни его за несомненного и великого святого.
And those who came were far from being all of the humbler classes.	И между прибывающими были далеко не из одного лишь простонародья.

This intense expectation on the part of believers displayed with such haste, such openness, even with impatience and almost insistence, impressed Father Paissy as unseemly. Though he had long foreseen something of the sort, the actual manifestation of the feeling was beyond anything he had looked for.	Это великое ожидание верующих, столь поспешно и обнаженно выказываемое и даже с нетерпением и чуть не с требованием, казалось отцу Паисию несомненным соблазном, и хотя еще и задолго им предчувствованным, но на самом деле превысившим его ожидания.
When he came across any of the monks who displayed this excitement, Father Paissy began to reprove them.	Встречаясь со взволнованными из иноков, отец Паисий стал даже выговаривать им:
"Such immediate expectation of something extraordinary," he said, "shows a levity, possible to worldly people but unseemly in us."	"Таковое и столь немедленное ожидание чего-то великого, - говорил он, - есть легкомыслие, возможное лишь между светскими, нам же неподобающее".
But little attention was paid him and Father Paissy noticed it uneasily. Yet he himself (if the whole truth must be told), secretly at the bottom of his heart, cherished almost the same hopes and could not but be aware of it, though he was indignant at the too impatient expectation around him, and saw in it light-mindedness and vanity.	Но его мало слушали, и отец Паисий с беспокойством замечал это, несмотря на то, что даже и сам (если уж все вспоминать правдиво), хотя и возмущался слишком нетерпеливыми ожиданиями и находил в них легкомыслие и суету, но потаенно, про себя, в глубине души своей, ждал почти того же, чего и сии взволнованные, в чем сам себе не мог не сознаться.
Nevertheless, it was particularly unpleasant to him to meet certain persons, whose presence aroused in him great misgivings.	Тем не менее ему особенно неприятны были иные встречи, возбуждавшие в нем, по некоему предчувствию, большие сомнения.
In the crowd in the dead man's cell he noticed with inward aversion (for which he immediately reproached himself) the presence of Rakitin and of the monk from Obdorsk, who was still staying in the monastery. Of both of them Father Paissy felt for some reason suddenly suspicious- though, indeed, he might well have felt the same about others.	В теснившейся в келье усопшего толпе заметил он с отвращением душевным (за которое сам себя тут же и попрекнул) присутствие, например, Ракитина, или далекого гостя - обдорского инока, все еще пребывавшего в монастыре, и обоих их отец Паисий вдруг почему-то счел подозрительными - хотя и не их одних можно было заметить в этом же смысле.
The monk from Obdorsk was conspicuous as the most fussy in the excited crowd. He was to be seen everywhere; everywhere he was asking questions, everywhere he was listening, on all sides he was whispering with a peculiar, mysterious air.	Инок обдорский изо всех волновавшихся выдавался наиболее суетящимся; заметить его можно было всюду, во всех местах: везде он расспрашивал, везде прислушивался, везде шептался с каким-то особенным таинственным видом.
His expression showed the greatest impatience and even a sort of irritation.	Выражение же лица имел самое нетерпеливое и как бы уже раздраженное тем, что ожидаемое столь долго не совершается.
As for Rakitin, he, as appeared later, had come so early to the hermitage at the special request of Madame Hohlakov.	А что до Ракитина, то тот, как оказалось потом, очутился столь рано в ските по особливому поручению госпожи Хохлаковой.

As soon as that good-hearted but weak-minded woman, who could not herself have been admitted to the hermitage, waked and heard of the death of Father Zossima, she was overtaken with such intense curiosity that she promptly despatched Rakitin to the hermitage, to keep a careful look out and report to her by letter ever half hour or so "everything that takes place."	Сия добрая, но бесхарактерная женщина, которая сама не могла быть допущена в скит, чуть лишь проснулась и узнала о преставившемся, вдруг прониклась столь стремительным любопытством, что немедленно отрядила вместо себя в скит Ракитина, с тем чтобы тот все наблюдал и немедленно доносил ей письменно, примерно в каждые полчаса, о всем, что произойдет.
She regarded Rakitin as a most religious and devout young man. He was particularly clever in getting round people and assuming whatever part he thought most to their taste, if he detected the slightest advantage to himself from doing so.	Ракитина же считала она за самого благочестивого и верующего молодого человека -до того он умел со всеми обойтись и каждому представиться сообразно с желанием того, если только усматривал в сем малейшую для себя выгоду.
It was a bright, clear day, and many of the visitors were thronging about the tombs, which were particularly numerous round the church and scattered here and there about the hermitage.	День был ясный и светлый, и из прибывших богомольцев многие толпились около скитских могил, наиболее скученных кругом храма, равно как и рассыпанных по всему скиту.
As he walked round the hermitage, Father Paissy remembered Alyosha and that he had not seen him for some time, not since the night.	Обходя скит, отец Паисий вдруг вспомянул об Алеше и о том, что давно он его не видел, с самой почти ночи.
And he had no sooner thought of him than he at once noticed him in the farthest corner of the hermitage garden, sitting on the tombstone of a monk who had been famous long ago for his saintliness.	И только что вспомнил о нем, как тотчас же и приметил его в самом отдаленном углу скита, у ограды, сидящего на могильном камне одного древле почившего и знаменитого по подвигам своим инока.
He sat with his back to the hermitage and his face to the wall, and seemed to be hiding behind the tombstone.	Он сидел спиной к скиту, лицом к ограде и как бы прятался за памятник.
Going up to him, Father Paissy saw that he was weeping quietly but bitterly, with his face hidden in his hands, and that his whole frame was shaking with sobs.	Подойдя вплоть, отец Паисий увидел, что он, закрыв обеими ладонями лицо, хотя и безгласно, но горько плачет, сотрясаясь всем телом своим от рыданий.
Father Paissy stood over him for a little.	Отец Паисий постоял над ним несколько.
"Enough, dear son, enough, dear," he pronounced with feeling at last. "Why do you weep?	- Полно, сыне милый, полно, друг, -прочувствованно произнес он наконец, - чего ты?
Rejoice and weep not.	Радуйся, а не плачь.
Don't you know that this is the greatest of his days?	Или не знаешь, что сей день есть величайший из дней его?
Think only where he is now, at this moment!"	Где он теперь, в минуту сию, вспомни-ка лишь о том!
Alyosha glanced at him, uncovering his face, which was swollen with crying like a child's, but turned away at once without uttering a word and hid his face in his hands again.	Алеша взглянул было на него, открыв свое распухшее от слез, как у малого ребенка, лицо, но тотчас же, ни слова не вымолвив, отвернулся и снова закрылся обеими ладонями.
"Maybe it is well," said Father Paissy thoughtfully; "weep if you must; Christ has sent you those tears."	- А пожалуй что и так, - произнес отец Паисий вдумчиво, - пожалуй, и плачь, Христос тебе эти слезы послал. -