Юлия Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

Ну, то есть она там вылечила несколько человек от депрессии и хотела поделиться опытом с коллегами. После чего Бедную Девушку со скандалом уволили, на прощанье, объяснив, что излечение пациента ни коим образом, не входит в задачу психиатра — а входит в его задачу подсадить человека на эти сеансы два-три раза в неделю в течение всей жизни. Потому что излеченный — он перестанет ходить и ПЛАТИТЬ. Все просто и понятно. В результате, бедная Наташа стала известной доминиктрисой и администратором в «Пандоре». Но при этом, она продолжала вести частную группу психоанализа.

— Да, все ясно с ним.

Она дала Джейкобу водички и перешла на русский.

— Ты себе не представляешь, что у них тут твориться с мамами. Под Рождество — у всех моих — обострение депрессии — надо ехать в Отчий дом — видаться с мамой. Они все ненавидят своих матерей.

— У него — еврейская мама, да? Ну такая, которая висит у Вуди Аллена в небе в «Нью-йоркских историях» и рассказывает всему городу про его больной желудок? Ну, которая полностью заебала своей любовью?

— Нет, конешно! ЛЮБОВЬЮ, ни одна мама полностью никого не заебала. Эта Еврейская мама — персонаж из анекдотов. Вуди Аллен смеется, а не ненавидит. Эти мамы — заябывают окружающих — бесконечными рассказами о своих гениальных деточках — а деточки то их любят. Ну, стесняются немножечко иногда. Еврейская мама — как нарицательное. Нет, это не худший случай. У него — Английская мама — как нарицательное.

— Из фильма «Стена»?

— И оперы «Томми»!

— В России таких тоже было достаточно. По крайней мере, люди часто рассказывали.

— В России — такие жесткие нелюбовные матери — все равно другие. Это не равнодушие, а желание не перебаловать. Не сглазить.

— В литературе — они вообще все как-то мгновенно аннулируются — помирают от чахотки. Дальше любят уже портрет умершей мамы. Вообще не могу вспомнить никакой живой и любящей. Разве что Наташа Ростова с ее пеленкой… С другой стороны, если вспоминать знаменитых сумасшедших мам моего поколения — ну, от которых все уже шарахались, чтоб не слушать больше об этих уникальных малютках — то, две из них были еврейские девушки, еще одна — из под Тосно, а еще у одной — этнический бэкраунд — четыре четверти Рязанской губернии.

— В нашем поколении — русские матери изменились. Вся эта перемешанная жизнь в коммуналках — перепутанные традиции — ведь на этих жутких

кухнях, собиралась голь — деревня и местечко.

— Да и еще дворянская старушка…

— Еврейская кухня вошла и вот идея Еврейской мамы.

— Вместе с криком и подзатыльниками? У был у меня один муж — его дочка была ровесница моей. Он все смотрел, как я с ними обращаюсь — ну с дочкой и сестрой, и однажды решил со своей поговорить в такой непринужденной манере. Маня его залезла под стол и не выходила оттуда два часа! Не привыкла. А мои, обычно, вообще на этот крик никак не реагировали. Они были девушки повышенной жизнерадостности.

— Вот именно. А тут — наоборот — Манхэттенские евреи — приняли идею Английской мамы.

— Ну, да они же так переживали, что их не принимают в закрытые английские клубы. Боролись. А мне кажется, что если в английский клуб будут ходить евреи — НАСТОЯЩИЕ, ну вот — такие как я, например, то это больше не будет АНГЛИЙСКИЙ КЛУБ!

— Или это больше не будут евреи!

— Но если Бог создал на земле и еврея и английский клуб, создал и гнедого жеребца и пегую кобылу — то он ЧТО-ТО имел ввиду. Зачем то он раскрасил все разными красками! И этот По Ло из буддийской легенды, который видел только истинные достоинства лошади, и поэтому перепутал гнедого жеребца с пегой кобылой — по-моему, он мудила. По моему, он оскорбил Божий замысел! А в английском клубе я однажды была. Когда я только приехала, за мной заухаживал Яппи-бой Андрий — внук главы украинского комьюнити города Нью-Йорка. И он меня пригласил поужинать в Кантри Клуб Йельского университета. Я тогда понятия не имела, о том, что это такое. Кантри… деревенский что ли?

Наташа хохочет. Ей в английских клубах приходится ужинать довольно часто — положение обязывает. Наташа — одна из популярнейших в городе доминиктрис.

— Слушай дальше! Приходим — красота, фонтаны, вид на ночной Манхэттен. Сели за столик, я огляделась вокруг и говорю на своем ломаном английском:

— Андрий! Ты куда это меня привел? Мы тут с тобой единственные люди — младше пятидесяти лет. И я тут — единственная женщина. И — единственный еврей!

На этом слове — все подняли головы от тарелок — все эти воспитанные и, ни в чем передо мной не виноватые, английские пожилые мужчины, а Андрий наоборот голову опустил. И больше он со мной — дурой, не встречался! На свете должны быть места — без кинокомедии.

— То есть без евреев? Юденфрай? Это уже делали…

— Не надо! Закрытый этнический клуб — почему не может быть?

— Но в них всегда хотят посторонние этносы! Вот наш «Самовар»…

— «Самовар» никогда не был чисто русским. А в Бруклине — они почти закрытые. В них только иногда заходят какие-нибудь американские обожатели русской культуры.

— Юля — английские клубы должны быть местом, где традиция времяпровождения и поведения такова — что туда пойдет еврей или араб, который хочет быть англичанином. И старается им быть. Не ты, и, на самом деле, не я — я там тоже от скуки подыхаю, хоть я лицом и похожа на Ванессу Рейдгрев, это не важно — туда впишется и негр, если он решил БЫТЬ англичанином. И клуб останется английским. Нельзя не пустить туда человека — за его лицо. Или имя. А что делать тому, у кого мама — индус, а папа — английский лорд?

— Играть Ганди! Это как раз их знаменитый актер! С оттопыренными ушами, помнишь? Ну, конешно ты права. Все эти закрытия должны быть естественными.

— В Нью-Йорке всех всюду пускают. И все спокойно растусовываются — часть мест становится закрытыми.

— А синагога на Аппер Ист-сайд — совсем уж закрытое место. Если не считать английских девушек, принявших иудаизм…

— У Джейкоба не английская мамаша — я ее видела — нормальная богатая сука.

— Еврейка?

— Да. И — Английская мать, как нарицательное — из английской книжки, про то как «мама меня не любит». Абсолютно равнодушная, и твердо регламентирующая каждый его шаг. Без учета его капризов и пожеланий. Без малейшей идиотской НАШЕЙ идеи, что РЕБЕНОК ДОЛЖЕН БЫТЬ СЧАСТЛИВ. ИХ идея — вырастить человека, подготовленного несчастливым детством — к этому тяжелому миру.

У Наташи четверо детей — две девочки и два мальчика. С ними сидит папа — Вася Арбатов, а мама — зарабатывает. В короткие выходные она их всячески балует и развлекает. Вася Арбатов — пьющий папаша, и в основном дети растят друг друга — старшие младших. Вид у них довольно счастливый… и мать свою они обожают. Все это случай — богемы — само выращиванье детей — их свобода, но от этого и ранняя самоответственость. Все мы нечистый эксперимент. Чистая борьба идей — мидлкласс. Буржуа. Евреи и англичане.