Юлия Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

Любимейший Кундера назвал бы банкет, в честь умерших от голода, КИЧЕМ, но я к кичу хорошо отношусь — для меня это не ругань.

Кич — это вот замечательный Петр Колумбович Христофоров — какая-то бригантина на берегу Москвы-реки — может архитекторам и противно, а мне весело! Абсурд, конешно — но не страшный — такой детский вполне ОБЭРИУтский бред. Вот это — кич. А то, что кичем называет Кундера — это просто херня называется, не знаю, почему он не хочет пользоваться этим словом? (Может не знает? Чех все-таки)…

Кундера как раз антипод Павича, ему — стыдно. За всех. Как этой сербской девочке — у которой дневник — как же она их ВСЕХ ненавидит — всех взрослых, устроивших из ее жизни вот такую херню.

Да, девочка эта не так популярна, как Павич. Писатель, пророк, интеллигент, который ноет и скулит, что народ его обижают, которому, не стыдно за свой народ — какое счастье, что у нас — ТАКИХ пророков не бывает. Наши, слава Богу, только и делают, что СВОИХ обличают — начал Протопоп Аввакум, и пошло- поехало…

А кич… Вот классный пример кича — и как раз возвращаемся к победившей эротике:

В 1989-м году в Питер приехал

ТЕАТР СТРИПТИЗА ОТ ЦЕКА ВЛКСМ!

Вот это я понимаю!

Кажется, эта статья «Техника мягкого ввода» и была напечатана где- то в «Комсомолке», и правильно — газета- то молодежная.

Мы-то — артистические девицы всегда про нее знали — про технику эту — бывало вынешь возлюбленного из лужи, дотащишь до дому — ну хоть как, (знаменитая фраза, сказанная Кузьминскому, Эммочкой при первом знакомстве:

— Держись за столб. Так — дойдешь до дому).

И… лежит он конешно на кровати — и мало уж может. А техника мягкого ввода на что? И никто нас не учил…. И в газетах не писали… просто мы любили этих охламонов своих — художников, поэтов, барабанщиков. От душевной широты нашей и природной распущенности, расцветал — там внутри уж этот увядший бутон, и все получалось. А простую женщину — кто научит? Кто, если не «Комсомолка»?

В общем, все тогда смеялись над этой газеткой. Там еще снизу была вторая статья.

«Женские оргазмы и что мы должны о них знать?»

Ну вот, приехала я значит в Россию — прошлым летом, лежу рядом с женихом — Захар Михалычем. Вокруг белая ночь — за окном двор- колодец с лавочкой, (на лавочке — алкоголики). Вдруг со двора доноситься дикий женский вопль. Я не удивилась — всю жизнь жила во дворе — колодце и всегда там по ночам орали бабы — от мордобою.

Вот, думаю, ничего то тут не изменилось — плохо народ живет и ведет себя соответственно…

Но следующего вопля — не раздается, а это для мордобоя странно. И потом алкоголики начинают как — то этот вопль комментировать, да и я вдруг понимаю, что вопль то — не такой. А такой — какой и из нашего с Захар Михалычем окна — можно сказать только сто доносился — вот какой!

Получается вот такая картинка, как из учебника: ВЧЕРА И СЕГОДНЯ.

ВЧЕРА:

ОН приходит на бровях. Видит ЕЕ — толстую, к тридцати, уж как пить дать. В бесформенном халате. И с «шестимесячной». Смотреть противно. И вообще плохо. Конешно, он ничего не может. Она ему говорит:

«Опять надрался, сволочь, неудачник, импотент…» где-то на середине между «неудачником» и «импотентом» — ОНА уже получает в глаз и это только зачин. Дальше он ее лупит, вместо того чтобы трахнуть. Дальше — ночь. Сон. Утром до некоторой степени, наступает ее звездный час — она ему не дает ни пожрать, ни опохмелиться, и, наслаждаясь его муками, едет в автобусе на свою фабрику. Он — злой как черт, тоже едет на свой завод — там он еле-еле работает (нету от такой работы никакого прироста валового продукта), потом, после работы старается надраться еще больше, чем вчера — чтоб только не видеть ее рожу, потом идет домой и… крути кино сначала.

Она — Нетоптаная Курочка — успевает за это время — поругаться в трамвае, в магазине, не хуже его хуево поработать на производстве, наорать на ребенка от чего он становится «запушенным» и поругаться с соседкой. Так, дети мои, жил простой народ до революции, принесшей нам не только ВЕЛИКУЮ ИДЕЮ, совместного со всем остальным Цивилизованным Миром, упаковывания всего, чего только можно, в пластмассовые коробочки, но и — ЕЕ — ТЕХНИКУ МЯГКОГО ВВОДА.

И вот оно — счастливое

СЕГОДНЯ:

Первая часть не меняется — НА БРОВЯХ.

Но что видит он? А видит — то он уже некоторые проблески того, мы назовем уклончиво и таинственно «женщина». (Это ведь нынче самые что ни на есть простонародные слова: «Мужчина» — вы здесь не стояли! И: «Женщина» — передайте мелочь!). Она уже не такая толстая в свои тридцать, а просто «с формами», она читает дешевые женские журналы и уже как-то приоделась — сверху на ней что-то розовое в цветочек, а внизу — зеленое в клеточку и все это, представьте себе, в блестках! Может где-нибудь в Париже или в «Борее» предпочитают женщин в черном, но не во дворе колодце — угол Кузнечного и Колокольной, там неискушенные и непресышенные покамест мужчины, радуются при виде блесток, понимая:

ЭТО — ЕМУ!

ЭТО — БРАЧНЫЙ ТАНЕЦ ФАЗАНИХИ!

И на голове у нее — модные «мелированые» перышки — блестящие — даже и от шампуня «Ворожея» — а не тусклая пакля. Посреди форм — талия. И все — ЕМУ. Он конешно польщен и признателен. Но он, конешно, ничего не может. На бровях — оно и есть на бровях. И после 8-и часов за станком трудно требовать чего-то другого.

Он ничего не может — но ХОЧЕТ! И уж тут-то наша героиня, вооруженная техникой мягкого ввода — кладет его милого на постелю и не хуже какой художницы-поэтессы… А дальше все понятно — бутон расцвел, с оргазмами — без оргазмов — это все не важно, на самом деле, трах, он есть трах — ЛЮБОВНЫЙ обмен энергией между двумя индивидуумами, за что и боролись! А насчет оргазмов все уж тоже образовались и стараются в этом направлении. Но во всех случаях, вместо мордобоя происходит люботрах.

Утром счастливая — любимая она — дает ему похмелиться и поесть. Все довольные едут на работу. Там получше, насколько это вообще возможно, работают, привал годового продукта… ребенок…. Соседка… словом — ясно, что

ТАК — ПОБЕДИМ!

…Между тем, в «Пандоре», неблизкой моему русскому сердцу, разрешался только один вид ввода — резиновая чурбашка (иногда с моторчиком, иногда без) в жопу клиента. Все остальное запрещено.

Для меня это было ужасной неожиданностью — я, собственно говоря, устроилась туда, чтобы трахаться и одновременно зарабатывать — мне хотелось таким образом объегорить изрядно надоевших Мелких бесов. Но, конешно, такое местечко будет скорее играть в их команде, чем в моей.

«YOU SHOUD KNOW — ITS NOTHING ABOUT SEX HERE!»

ТАК Наташа отвечает каждому звонящему по телефону, каждому входящему, и эта же строгая фраза была произнесена мне. Никакого на хрен секса — под угрозой увольнения!