Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

— Ты извини, я себе только на партвзносы изъял…

Мне приходилось много раз быть в подобных ситуациях с маршалами В.Толубко, В.Петровым, С.Ахромеевым, генералами армии Е. Ивановским, В. Дубыниным, генерал-полковниками Н.Шлягой, Г.Стефановским, Н.Бойко и другими. Все они поступали так же. Они даже свою благодарность никогда не передавали через подчиненных, только лично. Это было гораздо дороже врученного тебе конверта с гонораром.

Никогда не забывали сказать журналистам или подчиненным «спасибо» за помощь в подготовке материалов маршалы Д.Язов, Е.Шапошников, генералы армии П.Грачев и И.Родионов, генерал-полковники Б.Громов и В.Миронов.

А иные военачальники даже не интересовались, кто написал за них материал.

В советские годы партийные органы одним из главных критериев популярности и авторитета любого издания считали количество писем рядовых читателей, поступающих в редакции. Но занятый службой войсковой и флотский народ в газеты писал неохотно. Поэтому письма постоянно приходилось «организовывать». В армии это делалось гораздо проще, чем на гражданке. Приезжаешь в полк, просишь командира во время отдыха личного состава собрать людей в клубе и с авторучками. Иногда приходило человек 200. Им раздавались чистые листы бумаги и указывалась тема заметок. Через полчаса моя полевая сумка лопалась от корреспонденций. Порой за время командировки удавалось «организовывать» по 300–500 штук. Из них от силы 10 попадало в газету. Зато благодарность редактора была гарантирована. Такая глупость считалась доблестью…

За многие годы работы в прессе и с прессой мне было известно немало случаев, когда некоторые главные редакторы газет и журналов, а порой и рядовые журналисты сами вызывались писать статьи за своих высоких начальников. И то был не только подхалимаж, а один из способов решения собственных меркантильных вопросов: кому-то надо было получать более высокую должность, очередное воинское звание или квартиру, кому-то — устраивать сына в училище или академию, приобрести по дешевке подержанный автомобиль или заполучить земельный участок в хорошем районе.

А уж если такой газетчик получал возможность написать очерк о своем «любимом герое», занимающем высокий пост в Минобороны, Генштабе, штабе военного округа или флота, то это порой становилось гарантией его головокружительного служебного роста.

Случалось это нередко и безо всяких меркантильных расчетов со стороны военных журналистов: человек искренне уважал того, о ком писал.

Корреспондент «Красной звезды» Геннадий Кашуба был еще майором, когда написал прекрасный очерк о командующем войсками Дальневосточного военного округа генерал-полковнике Дмитрии Язове — «Язов из деревни Язово». Офицер-газетчик в то время уже имел хорошую должность и квартиру в Москве и, естественно, горячего желания послужить в отдаленном военном округе не испытывал. Написал искренне. Язова эта искренность глубоко тронула…

Прошли годы. Бывший командующий войсками Дальневосточного военного округа стал начальником Главного управления кадров МО СССР, а вскоре и министром обороны, маршалом. Все это время он не забывал своего «летописца». Отблагодарил его, назначив Кашубу начальником пресс-центра МО, а затем возвел и в генеральский чин. Но это был случай «протекционизма», против которого нельзя было протестовать: Кашуба имел светлую голову и сильное перо.

Подчинявшееся непосредственно министру обороны СССР информационнное подразделение особое внимание уделяло созданию благоприятного имиджа главы военного ведомства. С этой целью регулярно проводились встречи министра с журналистами, пресс-конференции и брифинги. Однажды кто-то подал идею провести в редакции одной из центральных газет «горячую линию». Замышлялось, что любой читатель в ходе нее может позвонить министру, задать ему вопрос и тут же получить ответ. Стали готовиться.

Начальник Информации министра (так тогда называлось будущее управление информации МО) генерал Валерий Манилов был человеком предусмотрительным и беспокоился о том, чтобы шеф не оказался в непредвиденной ситуации. Поэтому были «поставлены под напряжение» многие управления и отделы Минобороны и Генштаба, которые денно и нощно готовили справки по всем возможным вопросам — от содержания военной доктрины до суточного солдатского пайка.

А чтобы напрочь исключить какие-либо накладки, создали «особую группу»: наши офицеры, вошедшие в нее, во время проведения «горячей линии» сидели в своих арбатских кабинетах и оттуда под видом людей из войск задавали Язову по телефону вопросы. Министр еще дослушивал вопрос «из Алма-Аты» (Нарофоминска), а перед ним уже появлялся листок с готовым ответом, который Язову оставалось лишь озвучить (но Дмитрий Тимофеевич пользовался такими “шпаргалками” лишь в крайнем случае, когда надо было очень точно цитировать документы). А главный организатор мероприятия то и дело поднимал вверх большой палец. Так добывалось уважение шефа и зарабатывалось новое звание.

Обеспокоенное усиливающейся критикой положения дел в армии, руководство Минобороны по согласованию с ЦК предложило редакциям центральных газет ввести в их штаты обозревателей из числа военных журналистов. Эта идея была принята. Так наше арбатское начальство рассчитывало взять под контроль освещение армейской проблематики, а заодно и ослабить критику Вооруженных сил и их руководства.

Редакции были не против заполучить в свои ряды профессиональных военных газетчиков, на которых не надо было тратиться (все они получали денежное содержание в МО).

Уже вскоре некоторых наших представителей в редакциях прозвали «засланными казачками», поскольку они притормаживали появление негативных корреспонденций по военной проблематике и сами явно не горели желанием писать критические материалы об армии и уж тем более, когда это касалось высшего руксостава.

Но не все прикомандированные к редакциям военные корреспонденты придерживались такой позиции. Некоторые стали писать без оглядки на Арбат и предельно откровенно. Их частенько вызывали «на ковер», напоминая, чей хлеб они едят.

Люди оказывались перед трудным выбором — кривить душой или писать правду. Одни безропотно выполняли установки начальства. Другие ершились и, несмотря на указания «давать больше позитива», писали о том, что видели в войсках — и плохое, и хорошее.

Такими разными я их и запомнил: одни по первому же звонку с Арбата мчались из редакций к нам и услужливо готовы были выполнить любой «спецзаказ». Другие либо сразу отказывались, либо умышленно не выходили на связь. Иногда после появления их критических статей (обычно — под псевдонимом) офицеры Управления информации получали задание начальника найти автора. Но их розыски ни к чему не приводили.