Лев Николаев - Тополиный пух: Послевоенная повесть

Павел Андреевич достал записную книжку, похожую на фабричный пропуск, который Сережка не раз видел у матери, и начал писать.

— Вот, — протянул он ему листок. — Письмецо мне напишешь, как живешь, как дела. И вообще — пиши. Не пропадай. А мы тебе будем отвечать. И большой привет маме. Обязательно передай — не забудь.

Он пожал Сережке руку, а Вера Николаевна, снова порывшись в своей сумочке, вытащила оттуда плитку шоколада:

— Вот, Сереженька…

— Что вы! Не надо!

Сережка даже отступил назад, но она успела положить шоколад в верхний карман его рубашки.

Машина отъехала.

В милиции ему не верили.

— Врешь ты все, парень, — говорил лейтенант, вперив проницательный взгляд в Сережкины глаза. — Говори честно!

— Я говорю.

— Ну, что ты говоришь, я это уже слышал.

Лейтенант был молоденький. Казалось, сними с него форменную гимнастерку, и ничего не останется от его строгости. С розовыми пухлыми щеками и кругленьким подбородком он будет похож на какого-нибудь спортсмена из юношеской команды или просто на ученика выпускного класса.

Однако долго рассматривать лейтенанта Сережке не пришлось.

— Выворачивай карманы! — услышал он его голос. Сережка вывернул. На стол выпали платок, плитка шоколада, бумажка с адресом, который дал ему Павел Андреевич, и… кольцо.

— Ого! — лейтенант осторожно взял в руки колечко. — Бриллиантовое, — определил он сразу же. — Как горит!

На всех присутствующих в комнате это произвело впечатление. Все вроде даже забыли, почему они здесь находятся — кто по работе, а кто по другим причинам, — и двинулись с места. Дежурный покраснел еще больше. Ему никогда не приходилось держать в руках бриллиант. «Сколько же оно стоит? Тысячу? Две?..»

Он долго вертел кольцо, любуясь как бы впаянными в камень огоньками, даже попытался надеть его на мизинец, причмокивая от удивления.

— Да ты, парень, я вижу, работаешь с размахом… Камешками промышляешь, — серьезно заметил он. — Ну и востер! Так откуда у тебя колечко? Давай, дружок, рассказывай, выкладывай все по порядку.

Сережка рассказал.

— Ладную историю придумал, — хмыкнул лейтенант. — Но не верится мне что-то…

— Как хотите.

— Ну, ладно! Это мы сейчас проверим.

Лейтенант пододвинул к себе один из стоящих на столе телефонов и снял трубку. Через несколько минут он уже разговаривал с московским отделением милиции, на территории которого жил Сережка. Было плохо слышно, и лейтенант почти кричал в трубку. Он даже встал, полагая, что так будет лучше говорить. По его вопросам Сережка понял, что рассказывают дежурному о нем не самое хорошее. Так оно и было. Повесив трубку, дежурный с каким-то нескрываемым удовольствием посмотрел на Сережку и произнес:

— Известный ты, оказывается, хлопец в своей милиции… И кличка у тебя есть. Пират!

«Пират! — встрепенулся Сережка. — А откуда они знают там, в милиции?»

Лейтенант помолчал, а потом, глубоко вздохнув, сказал:

— Большими делами, значит, занялся, Пират!.. Вокзалами, поездами…

— Ничем я не занялся, — перебил его Сережка, но дежурный его не слушал. Он продолжал свою речь, а потом как бы сам себе задал вопрос: «Что же мне с тобой делать?»

— Не хитри, не хитри, парень, — посоветовал кто-то Сережке из находившихся в дежурке. — Расскажи лучше все как есть. Ведь все равно узнают… Не такие пытались врать.

— А я не вру! Не вру! — почти закричал Сережка. — Вы вызовите Павла Андреевича, Веру Николаевну. Они расскажут вам… У вас же есть их адрес!

Лейтенант начал колебаться. «Может быть, действительно, все так, как он говорит? Хотя нет… Не может быть!» Однако другого выхода нет. Надо искать художника, и дежурный, подойдя к открытому окну, крикнул во двор:

— Исаев! А ну, быстро смотай по этому адресу. Художник там должен быть один из Москвы. Вези его сюда к нам. Скажи, история вышла с Тимофеевым, Сережей Тимофеевым…

И он передал милиционеру через окно бумажку с адресом.

Фыркнул мотоцикл. Заглох. Потом, коротко взорвавшись, отъехал.

Рассматривая потолок, Сережка сидел, будто ему взвалили на плечи тяжелые мешки. Никто ни о чем его не спрашивал, и даже казалось, о нем забыли. «А не убежать ли? — мелькнула мысль. — Дверь рядом. Но куда?!» Он ничего не знал здесь в Загорске. «Вот, если…» Сережка не успел дофантазировать, потому что в дежурке появились Вера Николаевна и Павел Андреевич.

— Сережа! — почти вместе произнесли они. — Ты как здесь оказался? Что случилось?

С ними был еще какой-то мужчина. «Это, наверно, и есть его друг», — подумал Сережка.

— Не ваша ли вещичка? — подвинул лейтенант на столе кольцо.

— Мое! — удивилась Вера Николаевна. — Но как? Откуда оно у вас?

Вера Николаевна открыла сумочку, словно хотела убедиться, что кольца там нет. Потом снова закрыла ее и растерялась окончательно. А лейтенант до деталей восстановил в памяти историю, которую рассказал ему Сережка. Он даже представил, как зажмурился подросток от неожиданности, когда увидел кольцо.

И это действительно было так.

Уже когда Павел Андреевич и Вера Николаевна уехали, Сережка достал из кармана плитку шоколада. Неожиданно его пальцы нащупали что-то твердое. «Что это?» Он подставил ладонь и осторожно потряс шоколад. На руку упало кольцо. Сережка посмотрел в сторону, куда поехал «опель-адмирал», но его уже не было видно. Тогда он побежал, надеясь, что еще увидит машину. Куда там! «Надо ехать в Загорск! — сразу же решил он. — Адрес есть. Найду! Правда, нет денег… Но ничего. Доеду и без билета». Но вот не доехал — перед самым Загорском контролеры задержали и привели в милицию.

…Но никакое воображение не могло рассказать лейтенанту о мучительных Сережкиных сомнениях.

Уже когда поезд тронулся, Сережка подумал: «А зачем ехать? Зачем отвозить кольцо?» Перед глазами встал Колька, сломанная скрипка, вот кому бы помочь! «Зачем ехать? — повторил он опять про себя. — А не сплавить ли кольцо и не купить ли Кольке скрипку? Вот малец обрадуется… Ведь денег хватит. Даже, наверно, останется… Кольцо-то драгоценное…» Он дотронулся до него в кармане, вытаскивать не стал. Испугался, видимо, что кто-то увидит. Сережка размышлял долго. Сомнения скребли душу, как котята на печке. Соблазн наступал. А потом ему почему-то припомнился Шурка, Павел Андреевич и его долгие рассказы о пареньке… Мысли о продаже кольца отодвинулись, и он довез его до Загорска.

Когда вся эта история была восстановлена, Вера Николаевна не удержалась. Она громко стала благодарить Сережку, пылко восхищаясь его честностью и повторяя:

— Молодец! Хороший ты человек, Сережа… Очень хороший…

— Нет! — внезапно мотнул головой Сережка. — Нет! — И, кто знает, что подтолкнуло его в эту секунду, выпалил: — Я хотел продать ваше кольцо…