Тонино Бенаквиста - Сага

Фред (торжествующе). Излишки Улисса теперь идут на пользу Султану. Начинаете понимать?

Недоверие не рассеивается.

Фред. Нет, вы что, все еще не понимаете? Отлично! Раз надо…

Он подходит к окну и, высунувшись, кричит в сторону нижнего этажа.

Фред (громко). Эвелина! Эвелина!

Мари. Фредерик, это уже слишком!

Уолтер. Это наша соседка снизу?

Брюно. Ага, толстуха. Сама даже ходить не может, ей Камилла все покупает.

Камилла. Должно быть, она нашла себе кого-то еще, меня уже три месяца ни о чем не просила.

Мари. Бедняжку разнесло после смерти мужа. Булимия. За несколько месяцев так разжирела, что не осмеливалась даже на людях показаться. А ведь была раньше такой кокеткой.

Звонок в дверь.

Никто не решается открыть, кроме Милдред.

На пороге появляется очень миловидная, стройная и изящная женщина. Все ошарашенно таращатся на нее. Она целует Фреда.

Эвелина (Фреду). Ведь ты же сам просил, чтобы я хранила секрет еще несколько дней…

Фред (вздыхая). Ты-то не окружена невеждами.

Мари (ошеломленно). Так вы знакомы?

Фред. Мне требовалось… проверить свое изобретение на человеческом существе… Я знал, что у Эвелины проблемы…

Эвелина. Я чувствовала себя просто чудовищем. И не смогла отказаться от этого последнего шанса…

Молчание.

Уолтер. А излишки веса… куда вы их дели?

Эвелина не осмеливается ответить и смотрит на Фреда.

Фред. Я не ем уже девяносто шесть дней.

— Остановишься сразу после этой фразы, — говорит Старик из-за моего плеча. — Ты что, ни на минуту прерваться не можешь?

Я показываю взглядом, что нет. Матильда спит на одном из новеньких диванов. Тристан смотрит какой-то фильм. Жером работает над двадцать четвертой сценой, где Камилла служит приманкой для Педро Уайта Менендеса. Спрашиваю Луи, что пойдет дальше.

— Думаю, к изобретению Фреда лучше вернуться в следующей серии, этим ее можно начать.

— Значит, сорок вторая серия, сцена первая?

— Прекрасно. Это даст Фреду время продвинуться.

— Пока я в ударе, могу продолжать.

— Если понадобятся фигуранты или новые декорации, не стесняйся.

Я не пытаюсь узнать, который час, чувствую лишь, что ночь для меня только начинается.

Штаб-квартира Фреда. Павильон. День.

Большое рабочее помещение, десятки людей снуют туда-сюда. На стенах висят графики и гигантская карта земных полушарий. Пышущий энергией Фред раздает всем указания. Его неотступно сопровождают два типа в белых халатах. Двое других, в военной форме, что-то обсуждают перед картой. Один сотрудник принимает сообщения с двух телефаксов, другой лихорадочно стучит по клавиатуре компьютера. Три телефонистки отвечают на звонки.

Фред (ни к кому конкретно не обращаясь). Где делегат от попечителей?

Делегат (появляясь из глубины помещения). Здесь!

Фред. Связались с Нью-Йорком?

Делегат. ООН уже изучает данные, а во Всемирной организации здравоохранения тянут. Говорят, им нужен еще месяц.

Фред. Проклятье! Я ведь передал им подробнейший план, не могу же я быть везде одновременно! Сколько пока доноров?

Делегат не может удержаться от смеха, когда в помещение вваливается толпа возбужденных толстяков. Один из сотрудников отгоняет их к выходу.

Делегат. В списке ожидающих шесть тысяч.

Человек у компьютера. Через неделю будет втрое больше. Судя по цифрам, первую партию липозы можно будет отправить еще до конца месяца, двести тонн.

Фред. Черт, почему так медленно? Если учесть фазу гомогенизации, распределение сможем начать только через сорок дней!

Первый военный. Может, оно и так, да только некоторые страны ждут этого четыре-пять веков…

Человек за компьютером. Вот именно. Встает проблема очередности.

Второй военный. Уж этим мы займемся (улыбается). Господин Френель, не могу справиться со злорадством, думая обо всех этих вампирах, наживавшихся на благотворительности, обо всех этих пиратах, которые вечно перехватывали поставки гуманитарной помощи, и ничего с этим нельзя было поделать. Хороши же они окажутся со всем этим жиром на руках!

Фред. Липоза станет единственным сырьем, которое невозможно перерабатывать в коммерческих целях.

Человек за компьютером. Вот обидно-то! Не суметь разжиреть на жире!

Телефонистка. Господин Френель? С вами хотят поговорить из Министерства здравоохранения.

Фред (раздраженно). А что вы сказали Министерству обороны?

Телефонистка. Чтобы перезвонили завтра утром.

Фред. Этим скажите то же самое.

В зал входят Эвелина и Мари. Фред спешит им навстречу.

Фред (Эвелине). Они наконец оставили тебя в покое?

Эвелина. Хотят сделать еще несколько анализов через неделю.

Фред. Я ведь сделал уже все, что только можно было придумать… Ты, должно быть, измучена.

Эвелина. Я так горжусь…

Делегат (незаметно Фреду). Послушайте, профессор… Хочу вас кое о чем попросить… Насчет моей жены… она меня каждый вечер допекает… хочет сбросить пять кило… Нельзя ли ее как-нибудь… без очереди?

Фред возводит глаза к небу.

Я понял наконец, что скрывается за исчезновением Шарлотты: это вызов. Просто вызов понять, почему она ушла. Вызов жить без нее. Вызов вернуть ее. И я отвечу на каждый из них, как только разделаюсь с «Сагой». Через несколько недель я смогу объявить во всеуслышание, что у меня есть ремесло. Я слишком близок к концу, чтобы все сейчас бросить.

Мы все немного нервничаем, ожидая возвращения Старика, который понес Сегюре последние пять серий. С тех пор как наш дражайший продюсер вбил себе в голову, что должен управлять событиями, в нем проснулось призвание сценариста. Уже девять вечера пробило, а Старика все еще нет. Тристана тоже, он очень подружился с Уильямом, монтажером.

— Хуже всего, это глядеть, как братишка карабкается по лестнице, — вздыхает Жером. — Словно грошовая кукла с вывернутыми ногами.

— А что ему там делать, за монтажным столом?

— Это же сверхнавороченная американская аппаратура. Большущая машина для виртуальных трюков, синтезатор изображений. Я не очень в этом разбираюсь, но для Тристана это настоящее волшебство. Там живые картинки создаются прямо на его глазах, а это совсем другое дело, не то что лопать с экрана все подряд.

Где-то в глубине опустевшего здания слышатся быстрые шаги Старика. Он врывается в комнату и со вздохом падает на диван. Я бросаюсь к пачке «Голуаз» и даю ему закурить, Жером подсовывает пиво.

— Можете сказать мне «спасибо», детки, партия была трудной. У меня создалось впечатление, что я играл в шахматы против целой армады каких-то злонамеренных существ, двигающих фигуры исподтишка. Даже с Маэстро мне никогда так тяжело не приходилось. Сегюре совсем не нравится история Камиллы с террористом, он хочет, чтобы мы поменяли конец. И чтобы сделали яснее ту сцену, где Джонас места себе не находит в день своего тридцатитрехлетия. Она ему кажется «слишком загадочной и метафоричной для утреннего зрителя». Он считает, что липоза — «сумасбродная выдумка, о практических последствиях которой лучше не думать». Еще ему невдомек, что там у Милдред с «дикарем», как он его окрестил. Сделал мне пару предложений, одно несуразней другого: пусть Существо научится говорить и одеваться и пусть окажется тайным сыном невесть какого принца в изгнании.