Евгений Кирьянов - Становление бытия

Тем самым мы утверждаем, что в мире происходят события, отмеченные полнотой тождественности. Это можно понимать двояко. Во-первых, как череду абсолютно тождественных и, во-вторых, как слитые в единстве в одно. Первый вариант можно исключить, поскольку абсолютная тождественность не допускает очерёдности в следовании событий. И сразу возникает вопрос о том, где и когда это происходит. Возможным ответом будет утверждение, что это происходит всегда и в одном и том же месте. Динамика же непостоянства включения сознания субъекта в такую схему обусловлена фактурой осознания, когда именно его текущая активность восприятия происходящего определяет эксклюзивность выбора созерцаемого. В качестве актуальной аналогии может быть рассмотрен пример о созерцании облаков в главах «Квантово-механические параллели» и «Сеть Индры».

Только что развитая в тексте идея фактически утверждает, что всё происходит везде и всегда. Ведь в положении примордиальной неразличимости снимаются вторичные конкретности отношений между сущими.

Остаётся только добавить, что в априорной примордиальности всякое утверждение универсально и носит принципиально парадигматический характер, исключая модус темпоральности. При этом утверждаемое в правде тем самым в правде и свидетельствуется всегда. Утверждаемое же во лжи всегда в ней и утверждалось бы. Но тогда оно свидетельствовалось бы об этом в правде и в словах, и в мыслях, и было бы только правдой! Лгущий всегда не может свидетельствовать об этом даже и в мыслях. Он неизбежно полагает, что утверждает только правду! Всё раскрывающееся лишь отчасти несёт на себе печать лжи и потому не может воистину утверждать, что оно есть ложь. Ни в словах, ни в мыслях.

Здесь мы остановимся на рассмотрении роли парадокса в формировании диалектического момента в темпоральном развертывании непрерывной последовательности событий, связанных причинно-следственной связью. Для решения этой задачи мы обратимся к парадигме диалектического отношения «Единое—Иное» и попытаемся выяснить природу диалектической предпосылки, предположив априорное присутствие парадокса уже в самой диаде «Единое—Иное» и парадигматическое наследование его манифестацией в любую множественность.

Как было показано нами ранее, антиномия (парадокс) есть принципиальное выражение онтологической содержательности события. 1 1 Кирьянов Е. М . В поисках пристанища без опоры. М. 2016. Мы полагаем, что говорить о развитии любого процесса во времени проблематично в связи с принципиальным отсутствием какой бы то ни было парадигмы для такого развития. Под отсутствием парадигмы мы имеем в виду отсутствие принципа, в соответствии с которым было бы возможно в некоторый момент совершать переход в следующее состояние. Мысленное восприятие событий субъектом выстраивается таким образом, что всякое вновь происходящее «вот сейчас» имеет как будто бы ресурс альтернатив для выбора.

Рассмотрим ситуацию антиномического выбора в пределах двузначной альтернативы. В этом случае нас не удовлетворит предположение, что антиномия не может быть разрешена только потому, что субъект не располагает для этого всей необходимой информацией. И не удовлетворит именно потому, что антиномия инициирует в умозрении неизбежность существования некоего общего принципа, обеспечивающего продолжение процесса.

Итак, предположим, что каузальность полностью определяет развертывание событийного ряда во времени. Разумеется, формальное отношение каузальности предполагает, что событие-причина и событие-следствие суть различающиеся. Однако сама возможность такого различия существует лишь в рамках онтологии, в которой присутствует Иное. И в то же время наличие связи между событием-причиной и событием-следствием говорит о том, что имеет место факт наличия общей доли в связанных таким образом событиях. И это значит, что таковая доля отмечает в событиях меру их тождественности. Они связаны между собою, поскольку выявляются в тождественности. И значит, следствие содержит свою причину в буквальном смысле, как и причина содержит своё следствие. И это значит, что указанная общность определяет события в их внутренней тождественности. И если при этом предполагать отсутствие какого-либо коррелята в развитии процесса, то он должен быть процессом повторения событий. И мы вынуждены признать, что развитие всякого процесса в мире обеспечивает ему причинно-следственную связь в темпоральности только благодаря действию скрытого коррелята. Это и придаёт эксклюзивность вновь происшедшему событию.

Можно антиномию усложнить до актуальной проблемы. Возможна ситуация выбора между наличествующими альтернативами, но более актуален вариант, когда приходится выбирать из того, чего нет и никогда не было. Подлежащего «выбору из ничего» просто и не может быть в логической парадигме существующих в мире закономерностей. Так в мир входит новое, уникальное событие.

Оно должно быть инициировано тем, что именно как таковое и опознаётся субъектом в отсутствие каких бы то ни было альтернатив для выбора. Решения как будто и нет. Но невозможное событие имеет потенциал осуществления в том, что при отсутствии для себя опоры в пределах нормативно возможного оно не запретно в своем осуществлении. Тем не менее, с точки зрения нормативного восприятия любые аутентичные «оправдания» такого невозможного события будут опознаваться как противоречия, которые требуют разрешения в порядке следования законности в мире. Сознание субъекта становится своего рода «прокрустовым ложем», куда невозможно уложить субъект, не осуществив насилия. Такое событие не может быть ожидаемым в рамках каузального мышления, так как не имеет каузальных предпосылок для выбора из предполагаемых возможными, но никак не идентифицированных. И событийный ряд оказывается в положении принципиальной невозможности продолжения. В общем случае развертывание событийного ряда поддерживается фактом следования из прошлого. Но в специальном случае, о котором мы говорим, отсутствие предпосылок для выбора восполняется отсутствием ограничивающих выбор препятствий в условиях, когда такая безальтернативная «антиномия» ставит процесс перед возможностью осуществления выбора из безграничности всего (Ничто — в положении антиномичности ситуации в мире) возможного и невозможного. И выбор осуществляется только так, как это и возможно: в однозначности безальтернативности. Иначе говоря, выбор в антиномии постфактум представляется в тождественности всей безграничности возможных и невозможных событий до его свершения: такое событие есть каждое из непроявленных, не выбранное из многих, но в своей свершённости вошедшее в мир как единственный репрезентант их всех. На грани, разделяющей мир причинно-следственных связей и мир сверхсущего, размывается связанность закономерностями ограниченного «этого» мира и утрачиваются смыслы различения единственного и безграничного в множественности. На этой границе неразличительность устраняет момент полагания грядущего события в актуальность выбора. И это тоже в некотором смысле есть следование обобщённому принципу каузальности, поскольку определяет новое эксклюзивное событие в его единственности и в преодолении всякой антиномичности.