Евгений Кирьянов - Становление бытия

Почему огонь? Неразличение в сущих при уже наличии их самих в множественности. Они ещё и всюду, и нигде; и рядом, и бесконечно отдалены; и одновременны, и вневременны друг для друга. При всём безграничном разнообразии таких положений не остаётся сомнений в том, что это всегда есть не что иное как из ХАОСА ОГОНЬ в его предельно принципиальном представлении. Как принцип беспрепятственного осуществления сущих от полноты свободы от бытийного статуса к установлению их онтологических статусов в явленности. Итак, сущие рождаются в разрушении и созидании разъединяющего и соединяющего огня.

Это путь кристаллизации мысли в жёсткой стихии умопостигаемого Огня. Огонь есть нечто отличающееся от всего, с чем соприкасается человек. Он выражает собою, в своей даже и привычной для человека реальности, значение присутствия сразу везде. Он как будто не вписывается в пространство даже локально, а отделён от него, но являет себя (свой образ) в нём. Вторгается в него, но не вмещается. А вторгаясь, не успевает в каждой своей части вписаться в пространство… И уже покидает его. Он — Дракон из иного мира. Ведь он один и одновременно много. Он внутри и вовне. Огонь также и символ Духа, так он и присутствует сразу везде. И все наполняет и покидает. А каким бы был огненный мир в себе? Ведь это образ того, что присутствует везде и вместе с тем, чего нет нигде. Но он утрачивает эти качества, соединяясь с водой. Тогда он приобретает субстанцию в пространстве, где его не было.

Абсолютно твёрдое и Бездна — одно. Падение там, где есть тяготение тел. Крест — Огонь — разъятие на части.

Это значит быть подвергнутым жёсткости (твёрдости воздействия). В предельном проявлении жёсткости — полнота разъятия — исчезновение. Исчезновение — в Бездне.

Сгорает в огне — тонет в Бездне — растворяется в абсолютно твёрдом, которое полностью реализует потенциал своей твёрдости, поглощая без остатка. Ведь разъятое распыляется в пределе разъятости до несуществующих в своей малости частей. Пропало в действии жёсткости, как если бы его не было, — сгинуло в Бездне. И это символ «Чёрной дыры» — абсолютно твёрдой. Свет огня — не огонь. А огонь абсолютно чёрный. И твёрдый. Его дело — разъятие в жёсткости. Оно же — поглощение в чёрной бездне в мысли и чувстве.

Огонь есть абсолютно твёрдая чёрная дыра. А свет усмиряет действие огня. Но огонь властвует в сущих.

Становится ясным, что рассмотренный нами вопрос о расширении Логоса в проблеме разрешения антиномического положения в темпоральной последовательности событий в мире имеет самое непосредственное отношениЕ к метафизике Огня. Можно заметить, что в каждом случае, когда возникает подобное противоречие, проблема состоит в том, что и в Логосе, и в мире отчуждённого Абсолюта отсутствуют достаточные предпосылки для осуществления свободы в выборе при условии связанности альтернатив инерционностью отношений в сущих, не располагающих достаточным количеством степеней свободы. То есть, фактура совокупного отношения в сущих, в соответствии ограничениям Логоса, недостаточно пластична. И именно запрос такого противоречия в его разрешении и есть запрос в том, чтобы сущие полагались в иную субстанцию. Ту, которая обладает пластическим потенциалом освобождения от уз косной наличной необходимости, которая в своей инерционной ограничительности препятствует развязыванию возникшего противоречия. Выше мы описывали такую субстанцию как Огонь. Разумеется, мы полагаем такой огонь не как физическую субстанцию. Но именно такой огонь мы и усматриваем в качестве образа умопостигаемого Огня, в котором вечно обновляющийся Логос и уничтожает всякое противоречие, разрушая темпорально обусловленные законы, инициированные прежним Логосом. Но и сплавляет воедино сущие мирового универсума в новом качестве. Утверждение о разрушении кажется вполне очевидным. Но умопостигаемый огонь являет в его познании и творческий, созидающий, аспект.

В множественности косной и инерционной материи мира всякое сущее утверждает себя в бытии некоторой единичности как усмотренное иным другому. Таким образом единичное в множественности получает место как усмотренное иным в общей взаимозависимости. Оно существует в модусе опознания иными, и именно как таковое. И это есть мера их различительности. Разрушительное действие Огня упраздняет модус различительности, и разъятые Огнём сущие перестают опознавать друг друга в различении как иных себе (нигредо), распадаясь в несуществовании друг для друга. И они получают предпосылки тем самым для неразличения, сохраняя и единство в себе. В этом кроется возможность слияния в совершенство (иное).

Процесс познания находит свою опору и оправдание в Логосе, который свою творческую активность проявляет в познании посредством адекватного метода. Этот метод может включать в себя логические посылки и выводы, поддерживающие логосную активность в утверждении истинного. Но и текстуальные, и логические аргументации в истинности выводов, базирующихся на спекулятивных посылках интуиции и наличных логически обусловленных аргументах, оставляют в пространстве умопостигания и умозрения след свидетельствующей о себе в событиях в мире Истины. И это тем более адекватно, чем адекватнее используемый для познания метод. Но в любом случае актуальна параллель между методами. И уже сама рассматриваемая проблема онтологизации антиномического парадоксального противоречия указывает на то, что существует неразрывная связь между утверждением истинным себя в слове и актуальной подосновой всякого слова и мысли в адекватном описании истинно происходящего на языке этой подосновы.

Уже в прежде сделанных нами записках мы уяснили общность в организациях субстанции подвижной и прихотливой мысли и умопостигаемого Огня. Мы можем утверждать, что обе эти субстанции располагают общим безграничным пластическим потенциалом разрушения и созидания. Итак, нам надлежит рассмотреть версию о возможной адекватности в усмотрении умопостигаемого огня в качестве подлинного носителя и выразителя истинных интуиций познающего субъекта. Нам также необходимо рассмотреть возможности сознательной организации субъектом того, что мы могли бы назвать носителем («текстом») процесса внутреннего умопостигания истинного непосредственно в реалиях умопостигаемого Огня.

В сказанном выше можно усмотреть перспективу осуществления искомого адекватного метода познания истинно сущего в реалиях и понятиях Алхимии. Именно Алхимия предоставляет нам возможность определять познание отношенй сущих в мире в категориях мистерии огня, управляемого спекулятивной инициативой активного субъекта. Вся внешняя атрибутика Умного Делания адепта определяет материальную сторону процесса и существует только для того, чтобы реализовать идею организации управления огнём. При этом символика входящих в состав подвергаемых насыщению Огнём ингредиентов смеси выражает разные стороны Огня. Ртуть — подвижность, сера — летучесть, соль — жёсткость. Огонь, как будто выполняя работу нагревания, расслаивается в нагреваемом сосуде на частные составляющие единого огня, чтобы адепт-демиург мог ими управлять. Но всё происходящее в лаборатории адепта есть внешняя Алхимия. А подлинная мистерия есть внутренний процесс преобразовываемого в следовании определениям Логоса умопостигаемого Огня. И поиск Истины в таком формате должен привести к созданию совершенства в образе умопостигаемого Философского Камня как единой совершенной субстанции духовно вместившего её в себя адепта. И это есть подлинное знание, усвоенное на универсальном языке. Языке интеллектуального поиска.