Евгений Кирьянов - Становление бытия

Таким образом, атрибуты Внешней Алхимии имеют двоякий смысл. Они суть аналог внешнего мира природы, и в этом качестве представляются мастерской творца-адепта как таковые. Кроме того, они являются символическим языком, на котором мастер осуществляет «текст» своего мысленного сообщения об управляемом им процессе. Сам адепт есть субъект личного включения в процесс. Исходно он потенциальный творец Абсолютного Совершенства — Философского Камня. В акте творения он отчуждает себя как чистого носителя логосного потенциала в свой внешний мир, где и раскрывается потенциал Логоса, управляя внешними алхимическими процессами. В развитии этого процесса адепт претерпевает духовную и физическую трансформацию, пройдя все стадии отчуждения себя как носителя логосного потенциала. При этом имеет место троякий результат. Мир адепта, подвергаемый действию его логосной инициативы, трансформируется в мир, в котором логосный потенциал адепта завершён как образ совершенства самого алхимика. В своём же лабораторном мире алхимик снимает преображённого в раскрытии логосности себя в акте познания и созерцания своего образа в совершенстве преображения.

При этом созерцаемое во внешнем алхимическом мире и познаваемое в совершенстве преображения тождественны. Сам же двоякий процесс осуществления трансмутирующего субъекта и алхимический мир потока управляемого Огня — един. Философский Камень, созерцаемый адептом, содержится в нём самом как факт его преображения.

Итак, адепт мыслит на языке Огня. Элементы его мышления суть не то, что является словами или непосредственно им предшествует, а моменты трансформации умопостигаемого Огня. Но это не «другой язык». Это то, что в переживании субъекта предшествует всякому языку, являя в качестве «слов» самодостаточные «жесты» трансформирующейся в неограниченной свободе пластического самовыражения стихии Огня. И, как уже было сказано выше, в описании противоречий антиномического типа в мире сущих усматривается сакраментальный смысл умопостигаемого Огня.

Алхимический же сосуд вмещает в себя Огонь, подверженный управляющему воздействию адепта. И содержащиеся в нём компоненты смеси являются разными образами огня. И они представляют в своём смешении огонь, ограниченный в своих степенях свободы, но сохраняющий способность отражать мыслительный процесс работающего с ним мастера в непосредственности доизреченного им акта умозрения.

Надо отметить, что уже в парадоксальной диалектике «Единого — Иного» примордиальное противоречие содержит парадигматическое утверждение умопостигаемого огня.

Итак, алхимический сосуд содержит в себе приготовленный для управления адептом жидкий огонь. Инициируемый им процесс состоит в последовательности операций сгущения и разжижения содержимого сосуда. Это микрокосм, в котором творит алхимик. Сгущая и разжижая, он инициирует в сосуде на разных стадиях процесса разрушительные и созидательные функции Огня. Его инициатива аналогична процессу реализации выбора из Ничего в ситуации альтернативы неопределённого выбора. Надо разрешить противоречие в невозможности выбора из несуществующих вариантов. И потенциал для этого содержится в логосной инициативе творца-алхимика. Этот потенциал выражается в трансцендентном акте выбора по парадигме такого разрешения парадоксальной ситуации, которое обеспечивается возможностями нового, трансформированного Логоса, носителем которого является личность адепта. В своём внутреннем Делании адепт не дублирует происходящее вне его во внешнем Делании. Он и есть таковой.

И в измерении общего мира в себе и внешних алхимических реалий адепт, в котором инициируется действие Нового Логоса, следуя в своей инициативе ему, вносит в свой микрокосм эксклюзивную метаморфозу, будучи сущим этого мира, но и его носителем.

Аллегорическое описание этого процесса мы находим в повести об алхимическом путешествии Артура Гордона Пима в магических времени и пространстве.

Но как получить Камень? Символом Философского камня является РЕБИС — андрогин, символически выражающий целостность противоположных природных агентов, прошедших стадии распада и смерти (нигредо), Но возродившихся в единстве.

В неразличении освобождается личность субъекта от альтернативности выбора. В неразличении трансформируется сплав в единство альтернатив как однородная субстанция. В новой материи нет множественности. Все её части суть-есть одно. Таков Камень, имея для себя прообразом полностью отчуждённого в мир Абсолюта.

Образ неразличения — смешение сплавлением в действии Огня. Это же есть и личность свершившегося адепта. Так умное смешение производит трансмутацию, пройдя стадии разложения (Нигредо) и слияния. Когда нет множественности, но многое свершается в одном. И адепт мыслит не в словах, а символах, снятых в созерцании с огненного вещества. Следуя природе созерцаемого, он ставит умопостигание в снятие с созерцаемого в символах, освобождая от императивности альтернативной всевозможности в единство неразличения.

Бытие или Небытие (Ничто). Мысль взыскует выхода за пределы этой дихотомии в осуществлении свободы. Сознание ЛИЧНОСТИ создаёт спекулятивными интуициями всё более новую интеллигибельную субстанцию Бытия. Это ниоткуда идущая эволюция Бытия. Дихотомия Бытие-Небытие в антиномической парадигме Единое-Иное становится во всё новом Бытии. И в этой парадигме происходит диалектическое снятие всякого антиномического противоречия. Это есть безграничное становление Бытия. И в нём принимает участие всякая взыскующая сверхбытия ЛИЧНОСТЬ по прецеденту своего запроса, имея долю в причастности принципу личности. Бытие есть результат творческой спекуляции личности. В Мир оно отчуждается как природа.

Бытие и Ничто — маски того, что запредельно им… Мысль распинается в глубине отчаяния на огне дихотомического парадокса во всепоглощающем желании сверхбытия.

Но становящееся Бытие императивно заявляет себя в самотождественности как «оно есть только таково и никогда не было иным» в любой момент своего становления в прошлом, находящем своё место в настоящем времени. И потому само Бытие задаёт модус тождественности.

Существенная разница в том, что Гегель говорит о раскрытии бытия, а мы говорим о его становлении. Поэтому здесь нет никакой Абсолютной Идеи… Нет никакого «проекта». Мысль Гегеля обращена в подлежащее раскрытию неведомое, а наша в немыслимое и сущее никак.

Логосы рождаются и становятся, даже если они не имеют начала во времени. Или же они не рождённые, но сами суть источники всякого становления. Мы придерживаемся первой версии.