Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

Ладно. Сцепились. Бац! Костя лежит на лопатках. Соскочил. Бесится: «Давай по новой!» И во второй раз уложил его гость, и в третий. Вот это да! Вот тебе и хлипкий человек из города.

Костю на смех подняли, хохочат, а Стёпа возьми и брякни:

— Говорят, сила есть — ума не надо. А тут выходит, Костя, только не обижайся, — у тебя ни силы и ни ума, кому поддался?

Все в смех, Костя осерчал, психует, матерится. Достали его.

— Ну, я вам сильным и умным сейчас устрою! — говорит.

Ушёл. Смотрят, он уже в халате, сетка на голове, пошёл к пчёлам. Видям, тащит улей, крышку снял, о землю только хрясь!

Что началось!. Люди сидели сытые, ленивые, добрые, а пчёлы тучей, сами злые-презлые. Откуда прыть взялась, все же раздетые, загорали. Разбежались, как ветром сдуло, в речку попрыгали, а она мелкая. Мужики как ужи на сковородке вертятся, от пчёл отбиваются, и, конечно, визжат и не литературно ругаются.

Вы бы посмотрели на них, когда пчёлы утихомирились. Все опухли, глаза как у слепых щенят, а сами сердитые. Ругаются:

— Хрен вам, а не кредиты! Хрен вам, а не стройматериалы!

Стёпа сразу бежать на свой покос, от греха подальше.

Короче, коровник стоит недостроенный. Правда, через неделю наш председатель колхоза с секретарём поехали на мировую в край. Взяли две фляги мёда, сотовые рамки. Городское начальство малость побухтело, но гостинцы с мёдом гордость перевесили

К концу года ферму достроили и коров поставили в тепло.

Только что закончилась война. Вроде бы и стали возвращаться мужики с фронта домой, а всё равно в деревне работать было некому. И всё потому что солдаты поглядели, как живут люди в Европе и сделали вывод. Погостят малость в деревне, а потом собираются и айда работать в город. Власть на это смотрела сквозь пальцы, города надо восстанавливать. Рабочие руки требовались — надо заводы перестраивать на выпуск гражданской продукции, главное — строить жильё, школы и многое другое.

Т вот однажды утром к председателю колхоза Бирюкову пришёл пасечник, дед Игнат Жердев, и стал просить о помощи. Он сам был уже не могутный, потому стал просить помощника.

— Прокофий Назарыч, надо улья на зимовку ставить в омшаник. Я один не справлюсь, наверно работаю последний год, совсем ослаб. Мне нужен помощник из мужиков. Всего на день.

— Где ж я тебе его возьму? Да ещё на один день.

Учётчик оторвался от своих бумажек и советует Бирюкову:

— А ты пошли к Воронковым нарочного, у них вернулся с фронта сын, Костя. Поговори с ним, пока в город не смотался.

Председатель так и сделал, послал за Костей к Воронковым. Через время приходит Костя. Сам в военной форме танкиста, с орденами и медалями. Мужик был геройский. Поздоровались.

— Константин Сергеевич, ты извини, — говорит председатель, — на пасеке позарез нужна помощь. Понимаю, ты под смертью ходил и ещё не отгулял после фронта. Надо всего на один день. А я за это запишу тебе два трудодня, а ещё выпишу три кило мёда.

— Почему бы и не помочь, — согласился Костя, — да ещё за мёд. Завтра же с утра я сразу на пасеку. Жди меня, дед Игнат.

Утром, как и условились, Костя уже был на пасеке. И всё бы ничего, но после обеда, когда уже больше половины ульев занесли в омшаник, Костю жестоко покусали пчёлы. Он так орал, и так хватил к соседнему озерку, что лишь в воде очухался. Потом, когда совсем пришёл в себя, стал материть этих проклятых пчёл.

— Ты, Костя, зря их ругаешь, — говорит дед Игнат, — они не виноваты. Они зря никогда человека не обидят.

— Ага, не обидят, — стонет Костя, — что я им плохого сделал? У меня морда опухла и глаза заплыли? На кого теперь я похож?

— Это что. Меня один раз чуть до смерти не заели. Как-то в июне началось роение, а я за одной семьёй не доглядел, и рой вылетел. Хорошо что сел на ветке тополя тут же на пасеке. Полез я за ним по лестнице. Чтобы было ловчее, встал на ветку и стряхнул пчелиный рой в роевницу. И вдруг ветка хрясь, и обломилась, и я полетел вниз. А весь рой пчёл высыпал на себя.

— И что потом? — спрашивает Костя.

— Потом вскочил, пчёлы везде: за пазухой, в штанах, вокруг вьются, а жалят, — спасу нет. Я как хватил в избушку, пока бежал на ходу всю одёжу с себя снял, шпарю голый и ору дурнинушкой. Заскочил, дверь плотно закрыл, укутался в байковое одеяло. На лавке стояли два ведра с водой — всё вылил на себя. До вечера лежал мокрый, укутанный одеялом. Поднялась температура, всё тело ноет. Хорошо что была мазь из прополиса и перги, вот я ей весь намазался, и боль ослабла. А к утру и температура спала.

— И ты после этого мне лапшу вешаешь на уши, что пчёлы зря не обидят, а они своего хозяина чуть до смерти не закусали.

— Тут как раз не пчела виновата, а я сам. Не остерёгся. А так они смирные, работают с зари до темнаты и никого не трогают.

— А меня они за что искусали. Знаешь как больно.

— Тебе не надо было в обед столько медовухи пить. Запомни — пчёлы пьяных не любят, а ты ещё начал махать руками, а для них это сигнал к защите. Вот они и погнали тебя. Сам виноват.

На другой день дед Игнат опять пришёл к председателю.

— Прокофий Назарыч, надо бы мне ещё в помощь мужика на полдня. Одному несподручно. Вчера не успели все улья занести.

— А где твой помощник? Где Костя Воронков?

— Он отказывается. Вы с ним потолкуйте. Всего на полдня.

Опять послали нарочного за Костей. Приходит он. Как увидел деда Игната, так сразу догадался, зачем его позвали.

— Знаешь что председатель, — говорит Костя, — я два раза горел в танке, раз под Сталинградом, а второй — на Курской Дуге. Лучше я в третий раз буду гореть в танке, но на пасеку не пойду.

Пришлось деду Игнату искать другого помощника.

Живут у нас в деревне Назаровы и есть у них сын Евгений Петрович. Это он сейчас Евгений Петрович, а когда был мальчишкой, то был просто, Женька и мечтал стать лётчиком. Парнишка был смышлёный и настырный, поступил в лётное училище и окончил его с отличием. Потом летал на разных типах самолётов, был у него Афганистан и «горячие точки». Казалось бы, мирное время для страны, а у него был госпиталь, отметины-шрамы и Золотая звезда Героя, а вы же знаете, что её зря не дают.

Каждое лето наведывался в отпуск, подарками заваливал. Когда заявился со звездой Героя, а приехал он после госпиталя, то его ждала вся деревня. Даже районное начальство и корреспондент областной газеты. Герой! Перед этим про него на всю страну говорили и в газетах пропечатали, кто такой и откуда.

Его ждут около райкома с цветами, с музыкой, а он прямиком в свою деревню, домой. Тем, что делать? Вся районная ватага за ним следом, а тут конфуз! Стабунилось около Назаровых с десяток машин, все новёхонькие, блестят и сверкают. Сами представители разодетые, в толстых галстуках, с цветами, а супротив их стоит Назаровская развалюха, как гадкий утёнок. Даже не верится, что здесь мог родиться герой. Ну, допустим, мог родиться, а вот как начальство проглядело, что старики-родители героя, труженики-колхозники живут в скособоченной хибарке?