Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

***

На этом классовая борьба в отдельно взятом колхозе и закончилась. Наконец до всех дошло — надо работать, а не митинговать. А через семь лет сами себе в овцеводческом колхозе построили социализм, о котором уже говорилось в начале.

Это было уже после перестройки, в период реформ. Однажды перед посевной в краевом центре собрали человек семьсот сельского актива: руководителей хозяйств, фермеров, глав районов, начальников сельхозуправлений и краевое руководство. Понятное дело, были и журналисты. Всё шло по-деловому, всё серьёзно. Выступления были толковые, ведь в посевную день год кормит, тут не до шуток. Слово попросил фермер из Берёзовского района, Илья Никитович Муромцев. Мужик уже в годах, сам в хромовых сапогах, сразу видно, — мужик от земли. Вот он-то и расшевелил зал. И это при том, что его выступление прозвучало, как исповедь. А вот как он исповедовался, стоит рассказать.

— В начале вам скажу как на духу, каким ветром меня занесло в фермеры. Дело в том, что я наслушался телевизора, когда Ельцин обещал золотые горы тем, кто пойдёт единолично работать на земле. Вообще-то меня бабка в фермеры не пускала, а я ей говорю: «Если уж сам Ельцин производителя поддерживает, значит, дело верное. Не сумлевайся, через года два-три ты у меня заживёшь, как барыня. Пойду работать фермером».

И действительно, в начале всё шло нормально: дали землю, кредиты на технику с рассрочкой на три года, даже первые годы налоги не брали. А потом как началось! Совсем доконали налоги и цены на запчасти, бензин и солярку. Что делать? А тут ещё этот рыжий Чубайс, как взвинтил плату за электроэнергию! Пришлось купить дизельный генератор, — думаю, хоть летом отдохнём от этого кровососа. Весь в долгах, с темна до темна в поле, придёшь домой, а тебя шатает. Тут ещё бабка наладилась зудеть:

— Илюшенька! Когда же я стану барыней? Вы же с Ельциным обещали. Бабы уже смеются. — Тут зал задрожал от хохота, а он продолжает, — Какая к чёрту барыня. Кручусь как белка в колесе: сам шофёр, тракторист и ещё бухгалтер. Но самое главное — чем больше сдаю зерна и мяса, тем больше остаюсь должен! Пришлось даже продать своего «Москвичонка» и пересесть на грузовик, чтоб только рассчитаться с банком по кредитам.

Тут вдруг сообщают — покушение на Чубайса! Хоть это и грешно и не по-божески, но мы всей деревней возрадовались. Что ты! Да по такому случаю и водки не жалко. Скинулись, купили водки, помянули этого электрического злыдня. Да только мы зря радовались — живым он, змей, оказался…

Зал опять смеётся. А своё выступление он закончил так:

— Разорило меня это фермерство. Я бы сам не додумался, но один умный мужик мне растолковал, как промотать нажитое состояние и разориться. Среди многих способов, есть три самые опасные. Первый способ, — азартные игры, карты с игровыми автоматами. Второй — надо заиметь молодых любовниц. Но самый «надёжный» способ стать нищим — заняться сельским хозяйством, где тебя обберут до нитки, как меня. Обидно за российского хлебороба. Вот мы и закупаем продукты за границей, а это позор.

Понятное дело, зал остро реагировал на правду, смеялись до слёз и негодовали, а корреспонденты щёлкали аппаратами, телевизионщики Илью Никитовича снимали на камеру. Представляете ситуацию? Собралось всё краевое руководство, а с трибуны какой-то фермеришко выставил на посмешище государственного чиновника! Даже если это и правда, что Чубайс с такими же хитрыми архаровцами подгрёб под себя все электростанции страны, которые построил Союз, и на воде гребёт в карманы миллиарды.

Начальство сообразило, что про это журналюги раструбят. Как пить дать, раструбят. А потому сразу даётся команда вмешаться в ситуацию. На кого прикрикнули, кому погрозили пальчиком, а «независимым» телевизионщикам и краевому радио «посоветовали» размагнитить плёнки. Понятное дело, все перетрусили. Кто говорит о демократии — те в Москве, а кто её делает, те рядышком. Покажи зубы, мигом перекроют кислород.

А фермер Муромцев оказался прав — грабят сельского кормильца. Через какое-то время Чубайс опять взвинтил тарифы на электричество. И это ещё не всё, на другой день после совещания, к фермеру Илье Муромцеву заявились местные энергетики, и разгромили его электроподстанцию. Напоследок разъяснили:

— Если ты купил дизельный генератор и у тебя своё электричество, мы тебя вообще снимаем с электрического довольствия. Не смей даже зимой подключаться. А почему — сам должен понять, — чтобы другим было не повадно раскрывать варежку.

Экономист колхоза «Маяк» Фёдор Степанович Иволгин и его взрослые сыновья Борис с Николаем, оказались в числе безработных, как только хозяйство приказало долго жить. Время такое — наступил рынок, а колхоз в него не вписался. Что делать?

Село возвращалось к единоличным хозяйствам. Фёдор Степанович решил удариться в фермерство — заняться овцеводством. Подготовил документы, и с ними подался в райцентр. На удивление, там сразу же зарегистрировали крестьянское фермерское хозяйство КФХ «Иволгин и сыновья», выделили бесхозные сельхозугодия колхоза, ранее занятые под выпасами и сенокосами.

Нарождающийся класс собственников поддержали, даже и вышел Указ — фермерам выдавать кредиты с отсрочкой платежей на три года. Поэтому Фёдор Степанович в первый год сумел закупить на племя овец местной породы, обзавестись техникой и построил кошары. Мужик он был хозяйственный, поэтому понимал — на одних овцах не разбогатеть, поэтому решил заняться ещё и переработкой. Для этого пришлось съездить в Углич и закупить там романовских овец: два баранчика и тридцать овечек.

А через время у него уже была отара в тысячу голов. Фёдор Степанович особо в животноводстве не разбирался, зато ещё сохранилась крестьянская жилка и мужицкая смекалка. В соседнем районе нашёл такого же любителя романовских овец — стали обмениваться племенными матками и баранчиками. Он даже прикупил у него около ста овец. Ещё отправил старшего сына Бориса со снохой в город на меховую фабрику учиться. Работали они бесплатно, зато через год вернулись мастерами-скорняками.

На окраине села он приглядел заброшенный склад бывшей заготконторы, купил его и отремонтировал, организовал там цех по выделке овчин. Как только пошла собственная овчина романовских овец, взял в аренду в «бытовке» швейный цех. В деревне тогда помешались на дешёвом китайском барахле, и «бытовка» осталась без работы, а он там организовал цех по пошиву романовских полушубков. Когда в газете дали объявление о продаже первой партии полушубков, то в районе был переполох — их расхватали за полчаса, все ушли, как говорят, — влёт!