Фан Фан - Пейзаж

Пятый аж подскочил на месте, выхватил из рук брата майку и осмотрел её со всех сторон. Спереди шариковой ручкой был нарисован Хо Юаньцзя. [31] Хо Юаньцзя (1868–1910) — знаменитый мастер боевых искусств. Лицо Пятого просветлело:

— Вот это класс! Класс! — завопил он.

Шестой не мог взять в толк, что происходит. Тут Пятый подробно рассказал ему о вчерашнем и в конце ударил себя кулаком в грудь:

— Сегодня ты из-за меня понёс потери, так вот — всё возмещу, сторицей! Я тебя в беде не брошу!

У Пятого оставалось чуть меньше десяти тысяч маек. Он взял пять тысяч и напечатал на них изображение Хо Юаньцзя, а ещё на трёх тысячах — Чэнь Чжэня. [32] Чэнь Чжэнь — персонаж романов гонконгского писателя Ни Гуана, легендарный мастер боевых искусств. Впервые появился на большом экране в 1972 г. в фильме с Брюсом Ли, за которым последовали множество других фильмов и сериалов. По телевизору как раз недавно шли сериалы с этими героями, так что они были на слуху. Потом он подарил двадцать маек местным любителям ушу, и не прошло и пары дней, как у прилавка Пятого было не протолкнуться. Он начал потихоньку поднимать цены, раз, другой, потом ещё — покупатели не переводились. Пятый разбогател, теперь жена каждый раз встречала его с улыбкой, хлопотала, ухаживала, кокетливо фланировала перед ним туда-сюда. Но одна мысль не давала Пятому покоя — про девицу в красном. Та, впрочем, так и не появилась.

Три месяца спустя Пятый сошёл с поезда в Ханькоу — он ездил в Гуанчжоу по делам, — видит, в толпе стоит девушка и, сияя улыбкой, смотрит прямо на него. Вдруг он узнал её — это была девица в красном, только в этот раз она была в вязаной кофточке оливковозеленого цвета. Пятый поспешил ей навстречу.

— Надо же, помнишь ещё?

— Как я могу забыть свою благодетельницу?!

— Я тут живу недалеко, зайдёшь?

— Конечно, если удостоишь приглашением!

Девушка рассмеялась:

— Ну что ты! Такой шикарный мужчина, дельный, смекалистый, это ты окажешь мне любезность!

— Да ладно! Из всех женщин ты единственная, которой я восхищаюсь.

Девушка взглянула на него искоса:

— Правда?

Её взгляд окончательно смутил Пятого. Да эта женщина рядом с его женой словно небожительница рядом с кухаркой. Вот бы хоть раз с такой — он был бы самым счастливым человеком на земле.

— У тебя дома… есть ещё кто-то? — спросил он.

— Я одна, — ответила она. — Муж уехал в Шэньчжэнь.

— А я только приехал с юга, на два дня раньше, чем планировал. Жена ждёт меня послезавтра.

Девушка улыбнулась. Пятый, пользуясь моментом, положил руку ей на талию.

Пятый шёл по переулкам и улочкам рядом с девицей. Его переполняло счастье. Он то и дело поглядывал на девушку — какая сладость! Глазки, бровки, губки, а грудь… Он уже еле себя сдерживал.

Наконец они дошли до её дома. Сначала вошла она, Пятый следом — а сразу за ним несколько громил. Он почувствовал неладное и старательно заулыбался:

— Ты меня в тот раз так выручила! Я заплачу тебе две тысячи юаней за твои хлопоты!

Девица холодно улыбнулась:

— Я просила тысячу — и возьму тысячу. Деньги я уже забрала у твоего брата. Только не всё так просто.

На лбу Пятого выступила испарина:

— Что ещё? Ты только скажи, всё устрою.

— Если со мной играют, я просто так дело не оставлю. Когда ты якобы вызвал инспекцию — это был первый раз. А когда тайком смылся из ресторана — второй раз. Сегодня, когда ты всю дорогу строил на меня грязные планы, — уже третий раз. Так что слушай меня внимательно, я позвала ребят немного проучить тебя, просто чтобы ты запомнил хорошенько — надо смотреть, где и с кем шутишь!

Пятому и сказать было нечего. Ну а что делать? Умолять он не будет, не дождутся! В конце концов он был сын своего отца, а тот как-то сказал: «Мужик даже с ножом у горла должен быть как кремень». Так что Пятый был как кремень. Громилы меж тем скинули куртки, под ними оказались футболки с Хо Юаньцзя, купленные у Пятого в лавке, — ему сразу как-то поплохело.

— Послушайте! — сказал он. — Друзья, дайте сказать!

— Быстрее только языком ворочай! — ответила девушка.

— Давайте так — я провинился, я расплачусь. Хотите бить — стерплю. Бейте как хотите, калечьте, да хоть до смерти — я готов. Но потом мы в расчёте. Друг к другу не лезем, без вражды, чего бизнес себе и другим портить!

— Я смотрю, ты всё-таки парень не промах. Не волнуйся, калечить не будем, убивать не будем. Но кровь пустим, что уж там. А саботажем я не занимаюсь, но за других ручаться не могу.

С этими словами она вышла. На Пятого тут же обрушился град ударов. Вскоре он рухнул на пол, потеряв сознание. Когда очнулся, уже стемнело. В комнате горел свет. Девица сидела и вязала на машинке свитер, машинка мерно постукивала. Пятый с трудом поднялся на ноги и, не говоря ни слова, вышел. Он уже закрывал за собой дверь подъезда, как до него донёсся тихий голос девицы: «Передай брату мои извинения. Скажи, что я тогда обозналась».

Пятый вызвал такси до дома. Домашние, увидев, что он весь в крови, заохали и запричитали. Пятый не мог сказать, за что его избили, — стыдно было, поэтому сказал, что нарвался на каких-то хулиганов, слово за слово — и вышла драка. Пришлось проваляться дома неделю. Когда отец услышал, то насмешливо фыркнул и обозвал Пятого идиотом и паршивым псом. Идиот потому, что дал себя избить до такого состояния. А паршивый пёс — потому, что целую неделю валялся дома, как какой-нибудь задохлик.

— Мельчает молодёжь! — сокрушённо вздохнул он.

Всё случившееся казалось Пятому сном. Он поправился, торговля пошла по-прежнему. Переживал, что будут какие-то провокации, но месяц за месяцем всё шло без происшествий. В глубине души он не мог не восхищаться той девицей. Он даже как-то попытался её отыскать. Он был бы не прочь с ней дружить. Но, к сожалению, ему так и не удалось ничего разузнать.

Теперь Пятый — «десятитысячник» с Ханьчжэнцзе. Шестой, ясное дело, тоже. Говорят, что на Ханьчжэнцзе около тысячи «десятитысячников», а на деле гораздо больше. Найдётся ещё минимум пара сотен, торгующих из-под полы. Стоило близнецам разбогатеть, они, само собой, бросились играть на деньги, ну характер такой. Сначала в мацзян, потом уже лень в мацзян, думать много надо, — переходят на кости. Один мужик в их компании из игроков прочёл роман Цзинь Юна «Записки об олене и треножнике», [33] Цзинь Юн — псевдоним гонконгского писателя Чжа Лянъюна, автора многочисленных романов про боевые искусства. «Записки об олене и треножнике» — самый большой роман Цзинь Юна, вышедший в 1972 г. там был такой персонаж — Вэй Сяобао, который был очень ловок в азартных играх. И вот перед броском этот мужик громко крикнул:

— Чтоб как у Вэй Сяобао!