Леван Хаиндрава - Очарованная даль

Потом пароход развернулся носом к устью, винты заработали, и желтая, мутная вода Вампу стала выстилать все новые метры между Гогой и Женей. Прошло несколько минут, и они потеряли друг друга из виду.

Первые дни Гога был словно орех, из которого, не сломав скорлупы, сумели вынуть сердцевину. Только теперь он понял, как много значила для него Женя, какую яркость вносила она в его жизнь. Даже когда они ссорились и, выдерживая характер, не звонили друг другу и не встречались, само сознание, что она здесь, близко, и что, в крайнем случае, если уж совсем невмоготу станет, можно снять трубку и услышать ее голос, — приносило облегчение.

Теперь к Гоге возвращалась привычная жизнь. Его снова обступил тот круг интересов, которые составляли ее внутреннее содержание. К этому прибавилось неприятное сознание неопределенности положения, неуверенности в будущем, необходимости найти какое-то занятие, которое обеспечит материально и его самого, и семью на то время, которое остается до возвращения на родину. Что это будет, Гога теперь не сомневался. Вопрос лишь в том, когда и как это осуществить, какие шаги предпринять. А пока надо жить здесь.

Получая хорошее жалованье в «Дюбуа и К°», Гога втянулся в такой образ жизни, при котором не считают копейки и не отказывают себе — в разумных масштабах — в развлечениях.

Гога все время обращался мыслями к своему положению. Что-то надо делать, надо найти какой-то источник существования, пока не израсходованы все деньги. О том, чтобы обращаться в иностранные фирмы, Гоге и думать не хотелось, хотя он все же заставил себя кое-где побывать. Безуспешно. Без связей трудно было надеяться «человеку без национальности» получить приличную работу. А на низкооплачиваемую, полутуземную работу он идти не хотел. Да и все укреплявшееся сознание временности своего пребывания в Китае лишало его необходимой энергии и настойчивости.

Попробовать играть в хай-алай? Ведь в студенческие годы он нет-нет да и выигрывал небольшие суммы, не лишние для скромного бюджета тех лет. Но одно дело, когда этот выигрыш сваливается неожиданно и дает возможность совершить какую-нибудь незапланированную покупку или закатиться в кабаре с очередной девчонкой, другое, когда от такого выигрыша будет зависеть, пообедаешь ты завтра или нет. Да и какая гарантия, что Пруденцио непременно выиграет под 5-м номером, или Чато под номером 1-м? К тому же за это время в Аудиториуме появились новые звезды, повадки, манеры, стиль игры и любимые номера которых еще надо изучить. Нет, этот вариант не годился.

Но однажды с какой-то шальной компанией, в которой не обошлось, конечно, без Биби и Жорки Кипиани, Гога попал в игорный дом, в районе, управлявшемся марионеточной администрацией. Власть, не избранная свободно народом, а навязанная ему силой и сознающая, что никому не угодна, помимо жестокости бывает особенно склонна к политическому разложению и моральной деградации. Игорных домов, притонов для курения опиума, ночных клубов со стриптизом, а также заведений, укрывавшихся под вывесками «Массаж» или «Турецкая баня», вывесками, которые никого не обманывали, становилось все больше, особенно в западных районах, не так густо населенных китайской беднотой и на этом основании считавшихся более чистыми и удобными.

Недалеко от центра города, на Авеню Хэйг, занимая целый квартал особняков, открылся «Клуб шести наций». Какие именно нации подразумевались под столь претенциозным названием, сказать трудно. Несомненно было только, что главную роль здесь играли японцы.

Дело было поставлено на широкую ногу. Вряд ли где-нибудь еще в мире любой посетитель игорного дома мог заказать себе ужин и сытно поесть за счет заведения. Мало того: можно было сесть в такси в любом конце города и приехать в клуб, не заботясь о расчете с водителем, — платил клуб. Все условия создавались для желающих оставить свои деньги за игрой в рулетку, chemin de fer, американскую seven-eleven или китайскую та-сё [114] Азартные игры. . И залы были переполнены.

Гога с компанией оказался на втором этаже, где велась игра в рулетку. Он с интересом наблюдал за делающими ставки и за общей обстановкой. Этот зал был более дешевый — фишка стоила доллар. На верхних этажах такие же фишки стоили два, пять и даже десять долларов, и народу там было меньше. Подавляющее большинство играющих составляли китайцы, но попадались и японцы. Иностранцы тоже мелькали там и сям.

Проиграв в общей сложности долларов сто, Гогина компания решила ехать дальше — к цыганам, в кабачок «Черные глаза». Но Гога незаметно отделился. У него было с собой мало денег, да и те он не имел права тратить на дорогостоящее и неинтересное для него времяпрепровождение. Позволить же малознакомому человеку платить за себя, а таким, по всей видимости, был пожилой, очень богатый пушнинник, приехавший по делам из Тянцзина, Гога не хотел.

К тому же имелась и вторая причина, побуждавшая его остаться. Гога хотел внимательно приглядеться к игре. Оказалось, хотя Гога знал это и раньше, но как-то упустил из виду, что кроме номеров от единицы до 36, можно ставить еще и на цвет. Половина номеров были красные, половина — черные. И если при игре на номер шанс выиграть был мизерный, то при игре на цвет было почти 50 % на выигрыш. («Почти» — потому что на диске имелся еще «нуль», когда все ставки проигрывали. В этом и заключался доход клуба.) Конечно, игра на цвет давала выигрыш, равный ставке, тогда как игра на номер приносила 35-кратный выигрыш. Но разве можно надеяться, что из 37 лунок шарик попадет именно в твою? Для этого надо было иметь натуру азартного игрока, а Гога азартным не был. Просто ему нужны были деньги, и он углядел, как можно их выиграть, памятуя об одном незыблемом правиле: разбогатеть здесь нельзя, здесь можно только выиграть совсем немного, крепко держа себя в руках и не зарываясь.

Система, которая пришла в голову Гоге, была очень проста: все выигравшие номера, равно как их цвет, фиксировались на специальном табло, то есть результаты как бы протоколировались. Следовало выждать, когда три раза подряд выйдет какой-нибудь цвет, например красный, и тогда поставить на черный. По закону чисел за вечер каждый цвет должен выиграть примерно равное количество раз. Значит, был большой шанс, что четвертый раз подряд красный цвет не выиграет. Если он все же выпадал, то тем меньше шансов, что он выпадет и пятый раз кряду. Ставку против этого цвета надо удвоить. Ну, а если красный цвет вышел и в пятый раз, то почти невероятно, чтобы он выпал в шестой раз, и тогда, учетверив начальную ставку, все-таки выигрываешь тот доллар, который поставил вначале.

Конечно, надо было иметь очень крепкие нервы и огромное терпение, чтобы дождаться серии из трех выигрышей подряд одного цвета, но у Гоги и то, и другое было. К тому же вновь возникло настроение, которое когда-то владело им в Аудиториуме. Он как бы бросал вызов владельцам клуба, мысленно говоря: «Вы можете обирать всех этих людей, но меня — не сумеете. Наоборот, я сам отберу у вас нужную мне сегодня сумму!»