Александр Дюдин - Сестры

Утром Миша собирался в школу, и мать тоже.

– Чего ты следишь за мной? – возмущался сын. – Ребята смеются надо мной. Ходишь по пятам!

– А ты не убежишь к ним?

Миша ушел, хлопнув дверью, ничего не ответил.

Теперь Валя знала, как размножаются кенгуру, решала уравнения, учила географию, историю, чтоб проверить сына, нужно было знать самой. Домашние дела запустила.

– Мама, я пойду гулять!

– Миша, только во дворе! – Она готовила обед, не спуская глаз с горки, где он катался. Вот Миша направился к воротам, Валя набросила шаль, в легком платье, в тапочках на босу ногу, бежит по снегу в сорокаградусный мороз. Миша уже летит по улице, она за ним, кричит:

– Задержите мальчика, задержите мальчика!

Какой-то мужчина преградил ему дорогу, поймал за плечи.

– Пусти, – вырывается он.

– Мишенька! – держит Валя его за руку. – Пойдем домой! – Она дрожит от волнения и холода, шаленка упала на плечи, простоволосая, держит его, умоляет, плачет.

– Отпусти, сам пойду! – сердится Миша.

Валя лаской, сын грубостью, она лаской, он грубостью! Так уставала от нервного напряжения, что как только придет Сергей, передает сына ему. Сама оденется, ходит по темным переулкам и плачет. Вымотается за день – нужна разрядка. А на другой день всё сначала.

Недели через три Валя ходила около школы, стукая ногой об ногу, чтоб согреться. Из-за угла вывернул парень лет двадцати пяти в поношенной телогрейке, кожаной шапке-ушанке, отделанной черным каракулем. Он зябко втянул голову в плечи, глубоко засунул голые руки в карманы штанов. Прошел мимо нее и вошел в школу. Валя за ним. Он остановился напротив Мишиного класса. Рядом встала Валя. Парень не обращал на нее внимания.

После звонка первым выскочил Миша, увидел обоих и растерялся.

– Мама… – что-то хотел сказать сын. Парень резко развернулся, посмотрел на мать и пошел к выходу. Валя догнала его, схватила за рукав.

– Ну? – спросил он зло.

– Вам что-нибудь должен мой сын? Пойдемте, я верну вам все марки.

– Не нужны они мне! – вырвал руку и ушел.

Сергей решил выяснить, кто он такой. Теперь в коридоре школы дежурил мужчина в штатском.

Прошло еще два месяца. Парень больше не появлялся. Спокойнее стал и Миша. Увлекся баскетболом, играл на мандолине в школьном оркестре.

К весне у него по двум предметам были четверки, остальные пятерки. Валя стирала белье, накопилось за это время много, устала. Встала на край ванны, чтоб повесить над ней шелковые вещи, с которых бежало, поскользнулась, шлепнулась в воду, дошла до дна, хлебнула мыльной воды. Сердце зашлось от боли в разбитом локте, и в это время звонок. «Миша пришел с тренировки», – подумала она. Оставляя за собой на полу потоки воды, плача от боли и усталости, открыла дверь.

– Мама, что с тобой? – участливо спросил сын.

– Да вот обидно, и так устала, да еще упала, – плакала она, жалуясь ему.

– Мамочка, моя милая, – неловко, по-мальчишески обнял он ее длинными костлявыми руками. Теперь растроганная Валя плакала от радости. Оттаяла душонка сына, потянулась к матери, почувствовала она ее рядом со своей. Как в раннем детстве Миши, когда еще малышом прижимала его к груди.

За всё это время Валя ни разу не вспомнила об Антоне Федоровиче. И когда раздался звонок, она услышала его голос в телефонной трубке, сердце от неожиданности подпрыгнуло и заколотилось.

– Сережа, тебя! – крикнула мужу, опустив голову, скрывая волнение.

– Есть, сейчас спущу, – отвечал Сергей. – С удовольствием! – Вышел на балкон. К перилам была привязана веревка с сеткой. Он спустил пачку «Беломора» и поднял сетку с бутылкой пива. Этим способом сообщения они пользовались давно, и им это нравилось. «Двое солидных мужиков, – думала, улыбаясь, Валя, – в центре города, спускают и поднимают сетку с бутылкой, и довольны оба! Видно, живет в человеке детство до седых волос!»

– Валентина! А что, если мы пригласим Антона с женой на пельмени сегодня? Посидим за рюмочкой, всё же воскресенье! Вечером погуляем, на улице весна, благодать-то какая!

– Приглашай, – пожала плечами Валя.

– Тебе, я вижу, не хочется?

– Да нет, почему? Я же сказала: приглашай!

А ей действительно не хотелось. Всё как будто утихло в душе, хотя и не прошло. Ей не хотелось снова шевелить прошлые муки и думать о нем. «Еще бы полгода не встречаться, может быть, прошло совсем», – думала она, но обидеть Сергея отказом не решилась.

Валя помимо своей воли волновалась, ожидая их прихода. Они пришли веселые, радостные. Антон, как всегда, всматривался в Валю, задержал ее руку дольше, чем положено. Она смущенно выдернула ладонь.

Жена Антона, полная, круглолицая, с маленьким волевым ртом, с небольшими смеющимися глазами, не была лишена симпатии.

За столом Антон Федорович не спускал ласковых глаз с Вали. Провозгласили докторский тост: за здоровье присутствующих. Антон протянул руку к Вале, чокаясь, коснулся пальцами ее руки – словно электрический ток прошел по руке к сердцу, и оно покатилось в пятки.

«Коль дружить, так дружить. А любить, так любить. Горячей и верней, Чем Ромео Джульетту!»

Вкладывая чувство в каждое слово, пели они друг для друга, не отрывая взгляда. «Однако они любят!» – удивился своему открытию Сергей. Покосился на Софью Марковну, она спокойно пела вместе с ними. Сергей присоединился, песнь зазвучала сразу мощно, красиво. Валя счастливыми глазами посмотрела на него. «Оказывается, в мою жену можно влюбиться, – всё еще недоумевал он. – Вот никогда не думал! А что, она не дурна, особенно сейчас, разрумянившаяся, взволнованная. Она даже мне нравится. А что, если я влюблюсь в свою собственную жену на шестнадцатом году совместной жизни», – весело и по-новому разглядывал жену Сергей. А в глубине души точил злой червячок ревности. Но коньячок ударил в голову, все немного опьянели, пельмени удались на славу. За столом настроение приподнятое. Сергей включил проигрыватель, в комнате закачались звуки вальса. Антон Федорович встал, застегнул пиджак и, склонив голову, пригласил Валю. Он держал ее за талию осторожно, вальсировал легко. Они в упоении кружились и кружились. А где-то рядом танцевал Сергей с Софьей Марковной.

– Товарищи, – старалась перекричать музыку Софья Марковна, – у меня предложение: на улице такая красота, пойдемте гулять! – Все охотно поддержали.

– Я пойду? – спросила Валя сына.

– Конечно, мамочка, а мы с Катей посуду помоем! – Валя благодарно чмокнула его в щеку.

Вечер тихий. Раскаленным красным шаром висело солнце над дымным горизонтом, подсвечивая облака, которые, как перья жар-птицы, распластались по голубому небу. Стояли тоненькие, длинненькие топольки, развернув клейкие листочки. Антон Федорович взял Валю за локоть, чуть касаясь его, и так ей было хорошо рядом с ним.