Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Ты не знаешь их? – спросил Васильев.

– Как не знать… – приглушенным голосом ответил Егоров. – Видишь женщину в темной одежде? Это тетя Лиза, Елизавета Семеновна Филатова… Наша бывшая нянечка.

– А кто это с ней рядом стоит – справа, с пышной шевелюрой, не знаешь?

– Почитай надпись на памятнике.

– «Реквием. 1941. Памяти моих погибших одноклассников». Д. Митлянский… – полушепотом зачитал Васильев.

– Тот мужчина, что стоит рядом с Филатовой, как раз и создал этот памятник. Он Даниэль Митлянский. Говорят, каждое утро он приходит к монументу, к своим бывшим друзьям…

Застыли в почетном карауле красногалстучные бойцы – две девочки и два мальчика. Падали и падали к подножию памятника их погибшим ровесникам скромные букетики – все больше алые гвоздички. Не было громких речей здесь в то свежее июньское утро, людей собрало здесь глубокое и молчаливое понимание долга перед павшими. Это была извечная и естественная связь ушедших и нынешних поколений. Просто и скрытно – величественно.

Васильев выходил из школы с каким-то обновленным чувством, его старый друг открылся еще одной доброй своей стороной. Чего греха таить: в затяжной текучке будней мы порой отрываемся памятью от многого, что в прошлом казалось нам святым, вечным, незабываемым…

Ближайшие друзья пришли на день рождения Егорова пораньше, – гостей ожидалось много. Накануне своего сорокапятилетия он был избран член-кором Академии наук. Жена Андрея быстро спровадила ранних гостей в кабинет и, чтобы не мешали, приставила к ним отца Андрея – Варлама Петровича, строго наказав ему «впускать, но не выпускать». «Арестанты» быстро освоились.

Покрутив ручку настройки транзистора и найдя какую-то спокойную мелодию, Васильев обратился к своей соседке по креслу Леонтьевой. Когда-то они работали вместе, а сейчас Елена Аркадьевна стала руководителем отдела эффективности и качества журнала «Народное хозяйство».

– Как обстановка на вашем фронте?

– Хотелось бы большего.

– Откуда такой скептицизм? – встрял в разговор Павел Миронов.

– Почитай нашу почту. Вот недавно получила статью. В ней много ссылок на вашу, Александр Александрович, газету и наш журнал. Авторы цитируют те места статей, где мы с вами справедливо критиковали планирование заводам выпуск эмалированной посуды в тоннах, а обоев в рулонах. Приложили даже карикатуру из вашей газеты. На ней изображена огромная кастрюля, поднятая мощным краном для погрузки на платформу. Рядом играет оркестр. На кране висит лозунг: «100%». А подпись такая: «Вот и разделались с планом!»

В комментарии к карикатуре названы предприятия, которые перевыполняют задания по ведрам и большим кастрюлям и систематически срывают задание по кружкам, чайникам и маленьким кастрюлям, пользующимся повышенным спросом. В результате средний вес металлической посуды из года в год растет.

– Неужели это до сих пор продолжается? – удивился Миронов. – Ведь собирались изменить планирование?

– Изменили, но как? Принято решение, пишут авторы, отменить тонны для посуды, а рулоны для обоев из числа тех показателей, что утверждаются сверху…

– Ну и прекрасно!

– Ничего прекрасного, – возразила Леонтьева. – Вы только послушайте. Тонны отменили, а ввести, как предлагалось в наших статьях, штуки для посуды и квадратные метры для обоев по основным видам ассортимента забыли. Оставили только рубли. В результате получился перекос.

– Какой? – подсел поближе к беседующим друзьям Ваня Петров, или, как его теперь величали, Иван Дмитриевич.

– За два года перед этим решением выпуск посуды в тоннах увеличился на восемь процентов, в штуках на два, а в рублях на пятнадцать процентов. Как видим, рубли и тонны лидировали, но производство посуды и в штуках хоть на два процента, но возросло.

– А теперь?

– За два года после этого решения в штуках оно сократилось на двадцать процентов, в тоннах – на тридцать, а в рублях увеличилось на двадцать восемь.

– Ничего себе… – протянул Миронов.

– Такой же скачок произошел и с выпуском обоев. В статье приведена таблица по двенадцати изделиям, включая обувь, в которой показан рост их производства в рублях и сокращение в натуре. Приведены данные, как выражаются авторы, о «выталкивании» и «вымывании» дешевого и расширении дорогого ассортимента по многим товарам.

– Обычная погоня за валом, – заметил Васильев, – ее пути поистине неисповедимы…

– Ты прав, – согласилась Леонтьева. – Как пишут авторы статьи, теперь выгодно выпускать крохотные кружки, тарелки, мелкие кастрюли, но богато украшенные разными цветочками, завитушками, которые прибавляют в план рубли…

– А я тогда из вашей встречи в Доме ученых многое для себя взяла! – вспомнила Настя Миронова.

– Неужели и ты была на встрече экономистов? – удивился Илья Денисов. Он проходил в Москве курсы переподготовки преподавателей. – Ты же, бывало, грозилась развестись с Павлом, если мы не прекратим разговоры об экономике. И какие же ты выводы сделала?

– Пошла и сразу же купила третий утюг…

– Почему третий?

– Когда в первом утюге перегорела спираль, полгода искала ей замену и не нашла. Пришлось купить второй утюг. Теперь я знаю, что запчасти и прочую мелочовку предприятиям выпускать невыгодно и они отбиваются от нее как черт от ладана…

– У меня Борис консерватор, – взглянув на мужа, заговорила Татьяна Федоровна Николаева. – Никак не хочет переходить с зубного порошка на пасту. А порошок исчез. Сейчас по пути сюда на всякий случай заглянула в галантерею на улице Горького. И такая удача. – Она вытащила из сумки три металлические коробки защитного цвета.

– Покажи, покажи, – попросил муж. – Разве это зубной?

– А какой же еще? Но сколько я помню, порошок всегда был в картонных коробочках и стоил пять копеек. Теперь он, посмотрите, в металлической коробке из толстой жести. И цена другая – десять копеек.

Настя попросила у Татьяны Федоровны банку с зубным порошком, внимательно осмотрела покупку и сказала:

– Угадайте, какая меня идея осенила?

Гости притихли.

– От великого до смешного один шаг, – иронически улыбнулся муж. – Давай валяй…

– Будь моя воля, я запретила бы расходовать на эти банки металл и заставила бы делать из него крышки для консервирования…

– А почему крышки-то? – удивились гости.

Настя усмехнулась:

– Видимо, вас мало гоняют на переборку гибнущих овощей и фруктов… Из этой банки получится три крышки. Значит, каждая банка может спасти девять килограммов овощей и фруктов, если мы обеспечим любителей домашнего консервирования крышками.

– Молодец, Настя! – похвалил Илья Денисов. – Давай пиши диссертацию на эту тему…