Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Вам не удалось прочитать последнюю статью Бельского? – обратилась она к Васильеву.

– Прочитал. Я думаю, что она принесет ему более печальную славу, чем идея закрытия неприбыльных предприятий…

– Почему? Он мне, наоборот, сказал, что учел критику в Доме ученых…

– Учесть можно по-разному. Он бросился из одной крайности в другую…

– В какую же?

– Бельский впервые в нашей литературе, насколько мне известно, откровенно выступил в роли адвоката показателя валовой продукции, попытался показать ее «преимущества» по сравнению с чистой продукцией. При этом он неправомерно противопоставил эти показатели и допустил серьезные передержки…

– Какие? Я внимательно прочитала…

– Аспирантам трудно замечать промахи своих научных руководителей… Андрей, дай-ка, пожалуйста, мне последний номер журнала «Маяк», – попросил Васильев хозяина кабинета.

Егоров подошел к большому, во всю стену, шкафу, который в семье называли «крокодилом», нашел журнал.

Васильев отыскал нужную страницу:

– Второй упрек в адрес вала… Прошу обратить внимание на «второй упрек», – подчеркнул он интонацией. – До этого был «первый», а после «третий» и «четвертый». От четырех упреков, а точнее, пороков защищает вал ваш учитель, Елена Аркадьевна. Скажу лишь об одном из них. Итак:

«Второй упрек в адрес вала вызван тем, что в стоимость валовой продукции завода, объединения, отрасли входит не только продукт труда данного коллектива, но и материалы, комплектующие изделия, поступающие со стороны. Машковский машиностроительный завод делает лишь металлические кузова, все остальное он получает от автозавода, а в отчете показывает полную стоимость автомобиля-самосвала. И никакой тут липы нет, так как автозавод учитывает продажу только шасси, а Машковский завод, добавив к нему кузов, реализует как готовый автомобиль. Без многократного повторения невозможно производство: в стали повторяется чугун, в прокате – сталь, в машине – прокат. Это общепризнанный во всем мире метод учета производства…»

При случае передайте вашему руководителю, Елена Аркадьевна, – обратился к Леонтьевой Васильев, – что такой «метод учета производства» никогда не был общепризнанным во всем мире.

– Он же безбожно путает технологический процесс с экономическим, – поддержал Александра Денисов. – Разве Бельский не знает, что в капиталистических странах валовой национальный продукт исчисляется по принципу «добавленной стоимости», то есть без материальных затрат? Их «добавленная стоимость» по своему экономическому содержанию представляет примерно то же, что и наша условно чистая продукция. Популярно об этом рассказывает и показывает на графиках и в таблицах Самуэльсон, учебник которого, «Экономика», недавно перевели у нас. Посоветуйте, Елена Аркадьевна, вашему учителю познакомиться с этой книгой…

– Зачем ему Самуэльсон? – вмешался в разговор Петров. – Пусть откроет восьмой том первой Большой Советской Энциклопедии и прочитает статью о валовой продукции. В ней очень убедительно показано, что вал непригоден, не подходит для учета объема продукции. Там можно почитать и о том, что в целях более достоверного учета объема производства у американцев, англичан, немцев применяются показатели, подобные нашей чистой или условно чистой продукции. Кстати, об этом в Доме ученых, где присутствовал и Бельский, подробно говорил Александр Александрович.

– А ты читал статью Бельского? – спросила Леонтьева у Петрова.

– Конечно. И очень внимательно. Эта статья полна дифирамбами в адрес вала. Таких рьяных и откровенных защитников у валовой продукции не было даже в самые лучшие годы ее безраздельного господства.

– Дай мне этот журнал на пару дней, – попросил Венидиктов у хозяина квартиры.

– Пожалуйста, о чем речь…

– Конечно, все, о чем здесь говорилось, по сравнению с такими крупными изменениями, как, скажем, перестройка управления народным хозяйством по отраслевому принципу, и другими принципиальными мерами реформы, – мелочи, – вернулся к тому, с чего начал, Васильев. – Но бывает, мелочи влияют на крупные дела… Вчера в редакцию с одного харьковского завода пришло тревожное письмо. Поставщики не прислали вовремя конденсаторы, и на предприятии остановился главный конвейер. В конверт вложен этот конденсатор. – Васильев достал из нагрудного кармана пиджака маленький сверточек, развернул его и приподнял над собой крохотную детальку: – У кого зрение хорошее, попытайтесь рассмотреть изделие. Сделать это невооруженным глазом довольно непросто. Мелочь? А главный конвейер остановила! Мне кажется, что «мелочи», о которых мы тут говорили, тоже могут вызывать перебои в нашем экономическом конвейере…

– Не сразу Москва строилась…

– Это верно, Сергей Илларионович. Я уверен, что наступит время, когда наш экономический конвейер будет действовать как часовой механизм. Но хочется приблизить по возможности это время…

– Пора к столу! – громко и властно объявила хозяйка.

По праву старшего первый тост произнес Венидиктов. Он тепло рассказал о научной деятельности юбиляра, его работе в журнале. Поздравил с избранием член-кором.

– После назначения Егорова главным редактором «Народного хозяйства», – сказал он, – тираж журнала удвоился. До этого, помню, многие годы роста никакого не было. Этот факт говорит сам за себя.

Вскоре пришел черед и Васильева сказать несколько слов о юбиляре…

– Дорогие друзья, товарищи, – начал он шутливым тоном. – Сорок пять лет – дата полукруглая. Если говорить о круглых, то начнем с сорока. Сорок лет – это старость юности.

– Точно сказано! – восхитилась Настя. – В семнадцать лет сорокалетние нам казались древними стариками…

– Прошу не сбивать с толку оратора, – наигранно-строго одернул жену Миронов, который на подобных мероприятиях действовал по принципу: «Самозванцев нам не надо – тамадою буду я!»

– Бестолкового трудно сбить с толку, – в тон ему ответил Васильев. – Сорок лет не только «старость юности», но и «молодость старости». Когда академика Струмилина чествовали в связи с его восьмидесятилетием, юбиляр говорил, что после сорока лет у него наступил творческий подъем в научной деятельности. Вслед за Андреем скоро и я доберусь до полукруглой даты. Сейчас эту разницу в возрасте можно обнаружить лишь по паспорту. А как она давала знать о себе во время войны…

– В каком смысле? – поинтересовалась Оля Петрова.

– Когда Егоровы уходили на фронт, на заявления братьев Васильевых уйти добровольцами в армию отвечали, что молоко матери на губах еще не обсохло. А однажды в военкомате нашелся человек, который не выдержал и заорал на нас: «Марш домой, сопляки!» Чтобы попасть на фронт, мне пришлось добавить два года…