Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– А я веду речь о другом…

Бельский немного привстал, видимо, что-то еще хотел сказать, но в этот момент раздался звонок, и председательствующий Царев попросил не перебивать оратора, а подавать вопросы в письменном виде.

– То, что стоимость мы должны определять в денежной форме, сомнений не вызывает. Речь идет о другом. Затраты в денежном выражении далеко не всегда могут выражать стоимость продукции. Короче говоря, величина стоимости товаров определяется в денежной форме, но многие объемы в рублях не имеют ничего общего со стоимостью произведенной продукции, кроме… названия. Широко распространенное в экономической литературе отождествление денежных затрат со стоимостью, по существу, уводит нас от решения весьма актуальных задач. Таких, например, как поиск научно обоснованных методов измерения общественно необходимых затрат, показателей измерения, полной и вновь созданной стоимости в производственных коллективах и по народному хозяйству в целом.

Возьмем, например, показатель «валовой общественный продукт». Отражает он стоимость совокупного общественного продукта? Здесь много приводилось убедительных примеров тому, что он не может выполнять этой функции, так как его объем значительно завышается повторным счетом стоимости прошлого труда. Или возьмем вновь созданную стоимость. Теоретически она измеряется показателем чистая или нормативная чистая продукция. Но если при определении цены применяется разный уровень рентабельности, о чем здесь говорили ораторы, то объем чистой или нормативной чистой продукции не будет соответствовать вновь созданной продукции, так как амплитуда колебания уровня рентабельности более чем в три раза. В этих условиях одинаковое количество и качество труда на выпуске одних изделий может «давать» в три раза чистой продукции больше, чем на других, менее рентабельных. Представьте, что часть производимых килограммовых гирь мы пометили бы «2 кг» и «3 кг» и начали их применять на практике. Что из этого бы получилось, догадаться нетрудно.

Сказанное в полной мере относится и к прибыли как составной части вновь созданной стоимости. Теоретически сумма прибыли должна выражать стоимостную форму прибавочного продукта в его натуральной форме.

Борис Абрамович Кальман зачитывал здесь приказ по ВСНХ, который узаконил прибыль в роли главного показателя и определил ее как цель деятельности трестов. В приказе никаких оговорок насчет того, каким путем получать прибыль, не было. И нынешние сторонники прибыли эту «деталь» тоже опускают. А далеко не всякая сумма прибыли представляет собой стоимость реально созданного прибавочного продукта.

Основными путями ее увеличения являются:

· рост объема выпуска продукции;

· снижение себестоимости изделий;

· улучшение качества и освоение новых, более рентабельных и эффективных видов продукции;

· изменение ассортимента с учетом повышения удельного веса более выгодной для предприятия продукции;

· повышение цен за счет псевдоновой продукции, или, попросту говоря, благодаря смене этикеток.

Первые три направления отвечают интересам общества. Они дают реальную прибыль и повышают экономическую эффективность производства. Но этого нельзя сказать о двух последних. К сожалению, иные нерадивые работники предпочитают идти именно по пути выпуска выгодной для предприятия продукции, повышение цен – это для них легче, доступнее! Поэтому мы не можем мириться с увеличением прибыли любым путем. Система показателей должна быть построена так, чтобы побуждать хозяйственников к получению не липовой, а реальной прибыли.

Поэтому я решительно поддерживаю мысль о том, что принцип установления прибыли в роли главного оценочного показателя неприемлем в принципе, так как это неизбежно ослабило бы централизованное планирование… Планирование и стихийность – понятия несовместимые. Конечно, если понимать планирование как элемент организации труда в рамках предприятия, в таком виде оно сохранится. Именно так понимают и трактуют планирование многие буржуазные экономисты, разглагольствующие о конвергенции, сближении социализма и капитализма. Такое «планирование» действительно применяется и на капиталистических предприятиях и фирмах. А что же за их стенами? Анархия и конкуренция, которые противостоят высокой организации производства в рамках частных владений. В конечном счете стихия и анархия при частной собственности – такие же естественные спутники, как насморк или кашель у простуженного.

Ленин писал, что при капитализме есть элементы планомерности, но полной планомерности тресты не дали, не дадут и не могут дать. Автоматический, считай стихийный, перелив капиталовложенинй «туда, где выше норма прибыли», означает превращение планомерности в придаток стихийности, которая займет господствующее положение.

Ныне мы заранее определяем, сколько выделить средств на энергетику, сколько на машиностроение, сколько на развитие других отраслей. Но представьте себе, что в пищевой промышленности рентабельность намного выше, чем в энергетике, а тем паче при добыче угля. Значит, из угольной промышленности, а также из энергетики капиталовложения автоматически должны перекочевать в карман пищевиков. Для чего, спрашивается, нужна такая акция? Чтобы получить больше прибыли? Но ведь в этом случае сократится производство угля и электроэнергии. Это по вашим, Генрих Яковлевич, расчетам должно привести к росту цен, а следовательно, и прибыли. Затем вы предлагаете привлечь сюда, то есть на шахты и электростанции, в обратном порядке капиталовложения со счетов кондитерских фабрик и молочных комбинатов. Но к чему, простите, вся эта чехарда? Зачем же допускать стихийный рост цен? Если требуется их где-то повысить, это можно и надо сделать в плановом порядке…

Первейшая задача экономики – обеспечивать спрос населения на продукты, товары при наиболее низких ценах, а еще лучше – при последовательном их снижении за счет роста производительности труда. Вы же, Генрих Яковлевич, пытаетесь достичь этого путем стихийного переливания капиталовложений, искусственного создания дефицита, взвинчивания цен. Так и будем мы вечно гоняться за прибылью. В одном месте упала, зато в другом подскочила. Нет, как хотите, но не зря вам, Генрих Яковлевич, сегодня досталось от коллег на орехи. Сознательно ли, нет ли, но своими идеями вы отрицаете централизованное планирование!

– Ну это какими глазами взглянуть на идеи, – хорохорился Кузнецов, хотя понимал, что вместе со своими сторонниками оказался в изоляции. Это было видно всякому и невооруженным глазом…

Венидиктов сделал глоток чая и продолжал: