Сергей Новиков - Соседи

А потом у нас был один из лучших новогодних праздников в жизни. Мы лежали на полу рядом с Крысой и кормили её высококалорийными вкусностями. А она сначала не верила своему счастью, и ела деликатно, а потом разошлась и стала поедать деликатесы с настроением «мы требуем, а не просим». А потом она снова уснула, и мы пили скотч и слушали, как она замечательно дышит, и не могли наслушаться, и тоже уснули.

Вечером первого января (за прошедшие сутки Крыса ожила настолько, что на вечерней прогулке все норовила пуститься в галоп) мы позвонили одной из наших спасительниц. Она очень сдержанно отреагировала на звонок, мы подумали, что не вовремя, поэтому старались поздравлять и благодарить покороче. Врач что-то торжественно сказала про долг и про не стоит благодарности, но тут мы упомянули эпизод с сыром, и врач переспросила: «Стойте-стойте, кто сыр ест? Она что — жива?!» — и на этот раз уже врач вела себя как мы вчера после операции, то есть не совсем адекватно. Когда мы исчерпали запас взаимных восторгов, врач призналась, что вчера у неё, как у профессионала, надежды практически не было. Это чудо, объяснить которое она может лишь датой проведения операции.

И началась у нас с Крысой после этого новогоднего чуда не жизнь, а, как выражались Ильф и Петров, бывшая масленица.

Молодому колхознику не выдавали сапоги. Он ходил за бригадиром и нудел.

— Михалыч, все, значит, в казённых, да, а я должен свои таскать, да?

— Отстань ты ещё на хер. Сто раз уже объяснял: просто так выдать ничего не имею права. Пиши заявление, выдадим.

— Да как его писать-то?

— Как, как. Каком кверху. В школе, что ли, не учился? На русском учили про заявления, точно помню. Где название документа писать, где подпись ставить. Пишешь, короче, что стряслось, что сделать надо, имя, фамилия, дата, подпись. Да, ещё про то, что это заявление, не забудь написать. Давай, пиши, в общем. Случай чего спросишь кого пограмотней.

Утром на столе у бригадира лежал документ следующего содержания.

«Всем выдали сапоги, мне не выдали сапоги. Прошу выдать мне сапоги. Заявление».

В бухгалтерский журнал наняли литературного редактора — стиль, видишь ли, пожелали улучшить. Литредактор никогда ни с налогами, ни с юриспруденцией не пересекался, специализировался исключительно на музыке сфер.

И вот читает он статью, где автор пишет «принципал должен…». Редактор встаёт на котурны и гордо заявляет: «Слова «принципал» в русском языке нет и быть не может!».

Автор, преисполненный сознания собственной правоты, уже готов открыть Гражданский кодекс, и редактор, у которого фактически мир рушится, хватается за соломинку: «В самом крайнем случае это глагол».

На днях потребовалось объяснить в двух словах, что такое злоупотребление правом, и вспомнилась мне в этой связи одна дивная история.

Как известно, церковь активно торгует в розницу всякими предметами культа (свечки, крестики и прочее). А вот кассовые аппараты церковь при такой торговле не использует, что неправильно, поскольку неприменение кассовой техники в такой ситуации является нарушением федерального закона.

Несколько лет назад питерское общество защиты прав потребителей обратилось с соответствующей жалобой в надзорный орган. На жалобу церковные юристы ответили, что никакой розницы у них, оказывается, нет, а есть у них договор взаимного одаривания. Что с позиций юриста, конечно, полная ерунда, ибо одаривание, согласно статье 572 Гражданского кодекса, не может быть взаимным: дарение исключает встречное предоставление.

Однако книголюб во мне оценил юмор и изящество имплицитной 4 4 Подразумеваемая, скрытая. цитаты. Ведь церковники явно читали Довлатова:

«Встретил я как-то поэта Шкляринского в импортной зимней куртке на меху. — Шикарная, — говорю, — куртка. Да, — говорит Шкляринский, — это мне Виктор Соснора подарил. А я ему — шестьдесят рублей.»

Один литературный персонаж говорил: «Все, что нужно знать о жизни, есть в романе Достоевского «Братья Карамазовы». Персонажу не повезло — он не читал «Перечня основных товаров (работ, услуг), освобождаемых от налога с продаж».

Недавно областные законодатели разродились законом «О порядке исчисления и уплаты налога с продаж». К закону прилагался тот самый «Перечень». Неизвестно, порадовал ли сей акт предпринимателей, но вот людям простым чтение перечня способно доставить немалое удовольствие.

Итак, раздел первый: «Хлеб и хлебобулочные изделия». Что вы знали о хлебе раньше, кроме «Хлеб — всему голова» и «Дайте половинку чёрного и батон»? В перечне же изыски такие, что мама не горюй: один «хлеб из смеси разных сортов ржаной и пшеничной муки подовой, простой, необогащенный» чего стоит. Впрочем, глава в целом очень познавательная и правильная: поди знай все секреты хлебопеков. Может, не освободи от налога с продаж «пироги, пирожки и пончики из пшеничной муки высшего сорта», так все хлебопекарные производства разом и встанут. Но, что характерно, хоть названия товаров в этой главе и длинные, я могу представить, как все перечисленные изделия выглядят, и даже допустить мысль, что мне приходилось или придется указанные товары употреблять в качестве основных продуктов питания.

Не ставит в тупик и вторая глава перечня, этой поэмы в прозе, этих «Мёртвых душ» российского законодательства. Глава называется «Молоко и молокопродукты». По ходу чтения главы возникают, правда, два вопроса: куда пропало из продажи «сырое молоко буйволиц» и «сырое молоко ячих», и зачем для «молока сырого прочего» выделена отдельная строка, если перед ним уже указаны «сырое молоко коровье, сырое молоко овец, сырое молоко коз, сырое молоко кобылиц», уже упомянутое «сырое молоко буйволиц» и сырое молоко загадочных ячих? (Пока писал, догадался: ячихи, видимо — самки яков. Но почему же тогда игнорируются, скажем, горные туры? Представляете: сырое молоко турих. Однако звучит).

Глава третья. «Масло растительное». Миленько, приятно. Познавательно с точки зрения ботаники. У пытливых юношей возникает вопрос: из чего делают, например, «масло ляллеманциевое»? Если подсолнечное — из подсолнечника, то ляллеманциевое — из чего? И с чем его, извините, едят, и почему в широкой продаже нет этого основного продукта питания?

Пропустим главы «Маргарин», «Крупы», «Сахар», «Сахарный песок», «Соль» и «Картофель». Здесь все почтенно, понятно. И радуешься, что есть в жизни какая-то геометрия и стройность. Ощущение гармонии крепчает при прочтении главы «Соль»: «1422130. Соль молотая. 1422131. Соль помола №0. 1422132. Соль помола №1» и так далее.