Иван Вострышев - Зимой в Подлипках

Константин читал о трудовом подвиге сибирской свинарки. Вспомнил, что живет и трудится она в богатом совхозе. Там умные руководители, опытные инженеры и техники. У них и кормов много, и полная механизация. А что в Подлипках? В колхозе безденежье, кругом убытки. Бездарный и самодовольный председатель, опустившиеся специалисты, вроде Блинова. А главное — нехватка кормов. Можно ли тут всерьез говорить о новых методах содержания скота, о механизации на фермах?!

И когда секретарь райкома заговорил о Карпове, у Константина снова поднялась обида, обида на райком и райисполком, которые не помогли колхозу подняться на ноги. Не только не помогли, а навязали колхозу Карпова, который ведет колхоз к развалу…

— Это вы его рекомендовали? — не скрывая обиды, спрашивает Ласкин.

— Да, его райком рекомендовал, — кивает Ключников. И добавляет: — По-моему, это была ошибка.

— А разве нельзя ошибку исправить?

— Можно, конечно. Только кого избрать вместо Карпова? У нас нет такого кандидата. Может быть, у вас есть?..

К столу подходит с тарелками Акулина. Она смотрит на сына насмешливо и говорит:

— Оставался бы ты дома — тебя бы мы и выбрали председателем!

— А что? — вдруг оживляется Ключников. — Сначала на свиноферме поработал бы, секретарем партийной организации выбрали бы, а потом…

Константин смеется:

— Да вы что, всерьез?

— Всерьез!

— Нет, не выйдет из меня ни свинарь, ни председатель колхоза! — решительно заявляет Константин Ласкин.

В это время Акулина подает ужин, и разговор переходит на другую тему.

После ужина Ключников сразу же уезжает.

На птицеферму Ласкин пришел в полночь. Ворота фермы оказались на запоре. Кругом — ни души. Морозная тишина. В ясном небе искрятся звезды. С запада тянет легкий колючий ветерок. Пропели петухи под крышей птичника, и опять стало тихо.

Константин еще днем осмотрел лисьи следы и облюбовал место для засады. Он решил залечь в густой ореховой куще с подветренной стороны фермы. Сюда, в орешник, он принес охапку овсяной соломы и лег на нее. Подоткнул под себя полы тулупа, приготовил ружье и стал ждать.

События минувшего дня взбудоражили Константина. Как много он узнал за один день! Как много передумал за один вечер!

Да, колхоз в беде! Эта мысль особенно беспокоит. Люди уходят из колхоза. Уходят потому, что мало здесь получают. А почему мало получают? Хозяйство не приносит прибыли. Еле сводит концы с концами. Собрали в прошлом году хороший урожай пшеницы. И денег за нее получили немало. Но их едва хватило покрыть убытки по животноводству. А поднять животноводство — не шутка. Нужны корма. Надо научиться выращивать кукурузу, свеклу, горох. Эти культуры вывезут, а не овес, не травы. Еще почему уходят люди из Подлипок? Плохо здесь жить, скучно. Придет вечер — некуда выйти. В клубе неуютно и холодно. Показывают там старые картины. Помыться негде — бани нет. Чего еще нет? У колхозников нет веры, что в Подлипках можно жить лучше. Они привыкли думать, что это не от них зависит. Не чувствуют себя хозяевами. Для них хозяин — Карпов. Они видят, что хозяин у них незадачливый, но что с ним поделаешь? Его сам Капустин из района привез!

А беду из Подлипок прогнать можно. В колхозе хорошая земля, породистый скот. Помещения ферм просторные и теплые. Свои тракторы, комбайны и другие машины. Если вести дело с умом, научить людей работать по-новому, заинтересовать и воодушевить их, через год-два колхоз будет неузнаваемым! Придет в Подлипки достаток! Придет и культура!

Только дело это нелегкое. Оно потребует много напряжения — и духовного, и физического. Тут нужны будут мудрость и твердость, смелость и выдержка, как в бою…

Кто же возглавит это дело?

«А ты? Почему ты увиливаешь от этого? — слышит Константин свой внутренний голос. — Почему бы тебе в самом деле не остаться здесь? Почему бы не помочь своим землякам-односельчанам? Ведь ты коммунист! Разве долг коммуниста не зовет тебя к этому? Ведь ты теперь свободен и вправе распорядиться собой!»

Остаться в колхозе! До сегодняшнего дня у Константина этого и в помыслах не было. И сейчас как-то странно об этом думать. Приехал к матери в гости — и вдруг впрягайся в колхозные оглобли и тяни артельный воз! Вооружайся метлой — и марш на свинарник!

«Ты судишь, как Аксютка Толстогубова, — укоряет Константина тот же внутренний голос. — Ту я понимаю: у нее совесть замарана. А ведь у тебя совесть чистая. Как же ты теперь сможешь бежать из Подлипок, оставив родных и близких людей в беде?! И бежать — куда? В Москву? Туда, где легче?! Это на тебя не похоже!»

Если бы я был один! А что скажет Светлана? Разве она согласится жить в деревне? Нет, деревня — это не для нее. Об этом нечего даже и думать!

«А ты поговорил бы с ней!»

Да, надо ей позвонить. Пусть приедет в Подлипки хотя бы на один день…

Потом вспомнилось далекое. Гул войны. Разведчики отдыхали. Константин ушел на передний край в стрелковую роту навестить друга. Шел перелеском. Было тихо. Под ногами шуршал сухой лист. Друга нашел в блиндаже возле пулемета. Тот приник к амбразуре и наблюдал за окопами противника. Приходу Константина он не обрадовался.

— Уходи, пока не поздно! — сказал он ему.

— А что?

— Немцы готовятся к атаке.

— С чего ты взял?

— Иди, посмотри сам.

Константин взглянул и увидел, что немецкие солдаты действительно накапливаются для броска в атаку.

В блиндаж зашел знакомый командир взвода и невесело усмехнулся.

— Хороший гость, да не ко времени. Тикай, пока не поздно!

Константин, конечно, мог уйти, но медлил. Он знал, что эта рота уже давно сидит в окопах и со дня на день ждет смены. Она выдержала несколько вражеских атак, потеряла почти половину своего состава, но рубежа своего не сдала. Нет, не мог Константин бежать в тыл, когда друзья готовились к бою. Он остался в блиндаже рядом с другом.

Через несколько минут немцы начали артиллерийскую подготовку. Бревенчатый накат блиндажа то и дело вздрагивал от близких разрывов. С потолка сыпалась земля. Шальной осколок залетел в амбразуру и врезался в бревно. Брызги раздробленной коры ударили друга-пулеметчика по глазам. Он выпустил из рук пулемет и закрыл лицо ладонями. В это время канонада смолкла. Немцы пошли в атаку. Константин бросился к пулемету и длинными очередями стал бить по вражеской пехоте, поднявшейся из траншей…

Вот и теперь Константин приехал в гости к родным и друзьям и застал их в тревоге. Колхозникам грозит опасность. Враг наступает… Кто он, этот враг? Какая-то гидра многоголовая. Сколько у нее голов — и не счесть. Тут и бесхозяйственность, и безответственность, и равнодушие. Она, эта гидра, выглядывает из каждой подворотни, из каждой щели, и не всякий ее видит. Как же можно уехать из колхоза в такое время?!