Иван Вострышев - Зимой в Подлипках

Подружки обходят клуб и направляются к старой сосне, где толпится молодежь. В центре толпы Аня замечает Колю Носкова, и у нее радостно бьется сердце. Он не в шинели, как девушка ожидала его встретить, а в коричневом драповом пальто и в цигейковой шапке. Коля кормит белку. Она уткнулась носом в его ладонь…

Аня дивится. Коля и тот, и не тот. Он по-прежнему сутуловат, но и ростом кажется выше, и в плечах будто бы шире. Голубые глаза с лукавым прищуром — такие знакомые, родные. А на обветренном лице возле губ едва заметные складки. Их раньше не было. Вырос, возмужал.

Кто-то в толпе хлопает в ладоши. Удар как выстрел. Испуганная белка молнией летит на сосну, а затем пропадает в зарослях ольшаника.

— Кто это? — Коля сердито оглядывает толпу и вдруг встречается взглядом с Аней…

Молодежь начинает расходиться.

Аня оглядывается: где же Настя? Вон она — уже возле клуба. Сейчас за угол завернет и скроется. Кто же с ней? Какой-то незнакомый парень. У него за плечом на ремне гармошка. А Коля где? Обернуться бы и посмотреть, но у девушки не хватает смелости. А если он тут, рядом? Да, он идет за ней. Она это чувствует…

— Аня!

Это его голос. И его шаги. У девушки радостно бьется сердце.

Аня не ожидала, что они встретятся так просто. Разговор завязывается непринужденный. Коля рассказывает о своей службе в армии, где он научился плотничать. Он признается, что в колхозе не работает, хотя там плотники очень нужны. Разве с Карповым можно договориться? Разве он может ценить работников?

«В самом деле, — думает Аня, — с нашим председателем не так-то легко договориться!»

Девушке хорошо. Она счастлива…

Они входят в клуб. Из дальнего угла слышится голос Насти:

— Аня! Сюда!

Аня идет к Насте и садится рядом с ней. Коля направляется к киноаппарату, где за столом стучат костяшками доминошники.

Рядом с Настей, с другой стороны, сидит этот парень с гармошкой.

— Анька, познакомься! Это Леша Курдюмов, — говорит Настя.

Курдюмов подает Ане широкую теплую ладонь.

Настя толкает Аню локтем:

— Теперь слушай!

Леша Курдюмов поправляет на плече ремень, перебирает лады, берет аккорд. Потом кивает Насте:

— Ну, давай!

И Настя запевает под аккомпанемент гармошки:

Гул в зале сразу стихает. Все повертываются к гармонисту.

Аня наблюдает за Настей. Та с полуоткрытым ртом, с сияющими глазами, подавшись грудью вперед, смотрит через головы людей…

И вдруг грубоватым, но приятным тенором запевает сам гармонист!

На скамьях вспыхивает смех. Настя склоняется к Ане:

— Это про Генку Сверчкова и Машу Прудкову.

И снова поет:

В зале тишина. Даже доминошники теперь не стучат. Притихли все и ждут.

И вот неожиданно запевает другая девушка, библиотекарша Валя Борисова, которая сидит по другую сторону гармониста. Запевает звонким голоском, взяв невообразимо высокую ноту:

И новая вспышка смеха на скамьях.

«Горяченькие частушки, — думает Аня. — Веселые и колкие. Кто же их складывает? Кто-то из них…»

Мысли девушки прерывает стрекот киноаппарата. Лампа под потолком гаснет. Загорается экран…

Из клуба Аня выходит вместе с Колей, и они идут домой. Коля берет ее под руку.

До дому дошли незаметно, очень скоро, как показалось девушке. Вот и знакомое крыльцо. Коля вместе с ней поднимается по ступенькам. Берет ее за плечи, смотрит в глаза. И улыбается. Ане приятно, хорошо. Так бы и стояла она с ним долго-долго, до самого утра!

У Коли сильные руки. Вот он стиснул плечи девушки и привлек Аню к себе.

— Не надо… — шепчет она и чувствует, как сильно стучит ее сердце.

Коля крепко обнимает девушку и неожиданно целует в губы.

У Ани кружится голова, она испуганно отталкивает Колю.

— Как тебе не стыдно! — говорит девушка, на глазах у нее навертываются слезы.

— Я ничего плохого не сделал — только поцеловал тебя, — возражает Коля. — Ведь я люблю тебя!

И он снова привлекает ее к себе и опять целует.

Девушка закрывает лицо руками и бросается к двери. Звякает щеколда, Коля остается один…

Аня тихонько проходит за перегородку, быстро раздевается и ложится в постель. Долго лежит она с открытыми глазами. На губах ее блуждает счастливая улыбка. Она перебирает в памяти все, что произошло за этот вечер. И засыпает с радостным сознанием, что Коля любит ее.

Константин входит в кабинет председателя колхоза. Карпов сидит за столом и разговаривает по телефону. Он мрачен. На приветствие Ласкина не ответил и даже не поднял на него глаз. Глухо и хмуро бубнит он в телефонную трубку:

— Да-да!.. Есть!.. Можно!.. Нет…

Константин с минуту стоит возле двери, потом проходит к окну и садится на скамейку. Он боится, что Карпов не даст ему лошади. Скажет: «Все в разгоне». Тогда придется идти на станцию пешком. Светлана будет упрекать: «Неужели ты не мог сделать для меня такой мелочи?». Чего доброго, рассердится и уедет обратно в Москву…

А Фрол Кузьмич теперь слушает, склонив голову набок и прижав телефонную трубку к плечу. На листке блокнота авторучкой он рисует какие-то кружочки и штрихует. Затем прощается с кем-то:

— Пока! — и резко, рывком вешает трубку. И только после этого поднимает глаза на Ласкина: — Я вас слушаю!

Выслушав просьбу Ласкина, председатель начинает писать записку.

В это время в кабинет входит высокий парень, тот самый тракторист, которого Константин накануне видел на почте. Теперь парень одет почище, не в засаленный ватник, как тогда, а в темно-синее пальто. Обут не в кирзовые, а в хромовые сапоги, начищенные до блеска. В руках он комкает шапку из серой мерлушки.

Карпов бросает на парня недовольный, сердитый взгляд:

— Ну что тебе, Курдюмов?

— Отпустите меня, Фрол Кузьмич!

— Опять заныл! Работал без году неделю — и уже «отпустите»!

— Второй год пошел!

Карпов смотрит на парня с нескрываемым презрением:

— Второй год! А почему я тебя должен отпустить?

— По болезни…

— По болезни? Знаем мы эти ваши болезни! О чем ты раньше думал — год тому назад? Думал, что у нас в колхозе одни дураки и можно будет, лежа на боку, деньги лопатой загребать! Не вышло? Ты думал, я за тебя буду работать? Теперь сваливай на болезни!