Виктор Маслов - Земля тридевятая

- Сдохнуть хотите? - громко спросил, и так это было неожиданно, что мгновенно наступила тишина.

- Кто там глупости говорит? - раздался из-за ворот голос посланника.

- Возвращайся к вождю, - отвечал Олег, - скажи, я знаю все, что он задумал. - Повернулся к мужикам. - Из вашей кожи барабанов Арман собирается наделать, женок ваших отдать своим воинам на потеху. Детишек в голодное рабство забрать, на тяжелые работы, у него долго не живут, камни заставит таскать для стен. Хотите такую судьбу, мужики? Вы Крепость построили, гордиться должны, любо-дорого посмотреть, ни Арману, ни брану Закраму, горскому вождю она не по зубам. Взять ее можно только хитростью, предательством, что и собирается проделать вождь Банты. Половину деревень он покорил, обещая еды вдоволь и успешные походы на соседей. Кровью и безымянными могилами путь его отмечен. Ворота откроете, мертвым завидовать станете. Решайте, надоело мне вас, остолопов недалеких, уму-разуму учить.

Повернулся и ушел, сколько можно повторять одно и то же? Жаль, недоставало ораторского таланта кузнецу. Здоровенный был, силушкой физической не обделен, а на речи слабоват.

"Закон нужен, - подумал Олег, - чтобы под страхом смерти подчинялись вождю, иначе придет однажды чужой уговорщик, а нас с кузнецом поблизости не окажется, откроет дурачье ворота, и пиши, пропало. Сами не понимают, какое чудо на зависть неприятелю построили. Слабоваты здешние мужички умишком. Может, Охрима царем провозгласить? Попробуй тогда, возрази царю батюшке!". Вернулся домой мрачный, девушки, видя его настроение, с расспросами не лезли.

Прилег отдохнуть, сон не шел, да и рано было спать. Утана у печи хлопотала, что-то вкусное собиралась приготовить. Оказалось, жмуков хотела запечь, вечером Охрим зайти обещал.

Смутная мысль не давала Олегу покоя. Что-то связанное с недавним вторжением двигунов. Стал он вспоминать по порядку, как все было. Тем вечером они с Охримом видели гармий, позже из темноты Милия раненная появилась, предупредила о готовящейся акции.

Что-то важное он упустил. Стена тумана обычно светлая, даже беззвездной ночью, белесая, словно подсвеченная с другой стороны. В тот раз она погасла, туман, словно темным пологом укрылся. Вывод очевиден, в земле тридевятой наступила ночь перемен! Значит, следующее нашествие нужно ждать именно в такую ночь.

Вскоре явился Охрим, уселся, молча, за стол, Утана подала хмельные орехи и жмуков, и вместе с Шан ушла к соседям. Олег приступил к трапезе, впившись зубами в сочное мясо, по вкусу оно почти не отличалось от куриного.

- Ты ушел, дурачье наше в спор полезло, - сообщил Охрим.

- Как ты их сумел переспорить?

- Переспорил я Баркта птичника, не знаю, выживет ли теперь.

Олег Баркта почти не знал. В ополчении тот не состоял, хотя на вид был мужик крепкий. Разводил "курей" у северной стены.

- Он через ворота успел с переговорщиком пообщаться, мужиков стал на предательство подбивать. Приложил я его, как следует, теперь жалею, помрет, пожалуй.

Охрим задумчиво, оглядел свой кулак.

- Туда ему и дорога, - сказал Олег, - предатели нам не нужны.

Ужин закончили в полном молчании, настроение было подавленное.

- Надо закон огласить, - сказал Олег. Чего тянуть, еще немного, кто-нибудь сдаст их врагу с потрохами!

- Какой такой закон? - не понял кузнец. Олег пояснил, вождю обязаны не только беспрекословно подчиняться, он должен иметь единоличное право казнить и миловать. Царские, или, может быть, диктаторские полномочия? Как иначе общине выжить в тяжелое, военное время? Охрим задумался.

- Не поймут меня, - сказал, наконец, - эдак деревенскую правду порушим.

- Правда у нас теперь городская, по ней и жить придется.

- С Бантой разберемся, тогда вопрос подниму, - решил кузнец. Не по нраву ему была идея, однако понимал, иного выхода нет. Без сильной власти с таким народишком пропасть легче, чем раз плюнуть.

- И еще, пока не забыл, - Олег рассказал кузнецу о том, что нападение с той стороны, скорее всего, ожидается в ночь перемен.

Глава пятнадцатая

Вождь объединенных деревень Банты, Арман в просторной комнате донжона готовился отойти ко сну. В комнате стоял стол с табуретами, две широкие лежанки, для вождя и первого помощника. Оба только что вдосталь накувыркались с рабынями из Атаны. Когда деревню захватили, оказалось, она полна красавиц писаных. Арман взял себе десяток, другой десяток отослал родственнику и союзнику, брану Закраму. Не посмотрел, что у того сестра родная в женах, одно другому не мешает!

Вождь устроился на лежанке, оставшись в набедренном поясе из травяных листьев. В донжоне было жарко, или просто, не остыл после пылких любовных утех?

Вождь посмотрел на орехи, лежавшие на столе. Воины его, наголодавшись в походе, объелись и теперь мучились животами. Ничего, скоро привыкнут жить сытно! До чего глупый в Крепости вождь! Оставил половину крепких стен вокруг разрушенной деревни, и целые ворота, оббитые железными полосами. Вождь задумался. Возьмем Крепость, придется сохранить жизнь Охриму кузнецу. Хороший мастер, пусть обучает кузнецов Банты и расскажет, где железо берет. Хотя доглядчики доносили, тащат откуда-то ему руду в обмен на железные изделия и овощи, только овощей теперь Крепости теперь не видать, как и орехов. И железа тоже Охрим не получит. Оголодают, сами ворота откроют, ох, повеселимся тогда! Перебьем мужиков, самых красивых баб оставим, и будут у него две деревни, да какие! Дома невиданные, рубленные из твердого дерева, стены крепчайшие, ни один враг не порушит. Хотя врагов у Армана не осталось. Придется в дальние южные походы собираться, кто на месте сидит, тот закисает и мхом покрывается.

Все же, удачная мысль была, соорудить внутренний дом, какая-никакая, дополнительная зашита. Вождь привык чувствовать себя защищенным, поэтому и стражи у него было много, целых три десятка воинов.

"Из этого бы дома к лесу подземный ход, тайный прокопать!" - подумал он и решил, что обязательно прикажет сделать это позже. Если осада Крепости затянется, можно будет прорыть и туда такой ход, тогда получится взять ее без больших потерь. Арман довольно улыбнулся, все-таки, светлая у него голова, за что ценят его друзья и ненавидят враги.

Неожиданно до него докатился едва слышный басовитый звук, тело отозвалось каждой клеточкой, каждым нервом. Смертной тоской повеяло издалека. Чувство опасности не просто принялось кричать, возопило, требуя немедленно уносить ноги.

В комнату заглянул стражник, охранявший покои. Это было необычно, стражники бдели на своих местах и никогда не беспокоили тех, чей покой охраняли.

- Вождь, - обратился к нему стражник, в голосе звучала тревога, - со стороны туманной стены слышен шум.