Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

Они перебросились еще парой фраз, поручкались и считай что попрощались. Образ Су Цзе промелькнул в мыслях Ван Чэня, но он не успел толком обдумать его и побежал догонять Лу Сяобин, а настигнув, схватил за плечо. Внутренне негодуя, она дернулась, стряхнув его руку, вытянула шею, как строптивый гусь, и пошагала дальше, не глядя на него.

Ван Чэнь тоже вскипел от возмущения. Лу Сяобин сделала из него совершенное посмешище, вот так запросто развернувшись и уйдя. Он с силой вцепился в нее, остановил и спросил, подавляя ярость:

— Чего это ты так разбежалась?

Лу Сяобин отбросила его руку и решительно остановилась.

— Сколько вульгарной грязи ты только что наговорил! Мне со стороны и то было за тебя стыдно!

— Это мой братан, мы с детства вместе выросли! — ответил Ван Чэнь, и голос его поневоле стал выше.

Подумав о том, как ему в Пекине целыми днями приходилось прикидываться дурачком, он закипел гневом.

Лу Сяобин, раздраженная, отвернулась от Ван Чэня, не желая больше смотреть ему в глаза. Толстые высокие трубы вдалеке фыркали черным дымом. Стоило подуть северному ветру, черный дым простирался в их сторону, оказавшись еще и непереносимо вонючим. Прежде прекрасный вид, открывавшийся перед ними, оказался полностью замазан густыми черными пятнами. Душу Лу Сяобин будто так же залило грязью, и это было невыносимо.

Она стояла в растерянности, как вкопанная, с мрачным лицом.

Скажи Ван Чэнь сейчас что-нибудь ласковое и утешающее, инцидент был бы исчерпан. Да вот только у него самого на сердце кошки скребли. Неизвестно почему он подумал о ее нищей семье и про себя презрительно усмехнулся: «Лу Сяобин, а тебе разве есть чем гордиться?» Однако он все-таки наступил себе на горло и предпринял еще одну попытку: протянул руки, пытаясь обнять ее за плечи, но Лу Сяобин снова оттолкнула их.

На миг Ван Чэнь словно окаменел, меж бровей собралась свирепая складка. Он со звериной злобой уставился на нее, одновременно боковым зрением окинув окрестности, сгреб всей пятерней запястье девушки, подтащил ее прямо к самому носу и, скрежеща зубами, сказал:

— Я тебе достоинство сохранил, давай-ка не гляди тут свысока.

Искаженное лицо и тон испугали Лу Сяобин. При виде его гримасы сердце ее задрожало от незаслуженной обиды. Ван Чэнь сжал ее запястье, словно плоскогубцы. Возможно из-за того, что он передавил кровеносные сосуды, рука распухла и покраснела. От Лу Сяобин с ее характером можно было добиться большего пряником, нежели кнутом. Чем свирепее становился Ван Чэнь, тем сильнее был ее протест, тем больше она не желала сдаваться, а потому свободной рукой изо всех сил принялась разжимать хватку Ван Чэня. От боли из глаз ее хлынули слезы, но ни звука не прорвалось сквозь стиснутые зубы.

«Бряк!» Сосуд для соуса выскользнул из объятий Лу Сяобин на землю и разлетелся на мелкие осколки, а соевый соус растекся под ногами, как лужа черной крови. Испуганные, они посмотрели вниз и медленно отпустили руки друг друга.

Лу Сяобин развернулась и ушла, ушла быстро. Она направлялась не в сторону дома Ван Чэня, а к выходу со двора. Не счищенные с дороги остатки снежных хлопьев превратились в дорожки наледи, скользкие и ранящие ноги. Она поскользнулась, качнулась назад и чуть было не упала. Удержав равновесие, тыльной стороной рук с ожесточением вытерла слезы.

В этот раз Ван Чэнь не пошел за ней. Он не сводил взгляда с постепенно уменьшающегося силуэта Лу Сяобин и тихонько ругнулся под нос:

— Быстрей катись отсюда.

Но и этого не хватило, чтобы полегчало на душе, и он сплюнул себе под ноги, а когда обернулся, краем глаза заметил, что в нескольких шагах в стороне кто-то стоит и разглядывает его.

— Чего уста… — вырвалось у него, но окончание слова так и не слетело с губ, потому что он сам беспощадно поймал его и затолкал обратно в глотку так плотно, что грудь раздулась от распиравшего ее воздуха. Когда он вновь открыл рот, его тон совершенно изменился, голос был слабый и дрожащий, слышный ему одному:

— Су Цзе?!

Су Цзе все это время шла позади Ван Чэня и видела произошедшую ссору. Она была уверена, что ушедшая в гневе девушка и есть та самая художница, его подруга. Они с ней столкнулись лицом к лицу. Увидев, как девушка хмурит брови и размахивает перед собой руками, прогоняя смрад, Су Цзе всей душой ей посочувствовала, словно была на ее месте. Она тоже считала, что здесь и правда нельзя надолго задерживаться. Это был промышленный район, где кроме каменноугольной шахты находились еще химзавод, электростанция и бумажная фабрика. Каждый день они по очереди выпускали самые разные выхлопные газы. Они выросли с этим запахом, но никогда еще не коптило до рези в глазах. Су Цзе не удержалась и тоже погоняла рукой воздух у себя под носом. На зимних каникулах она вернулась, желая на время укрыться от безучастности Шанхая. Но и здесь оставаться не могла. Прежний хаос из одноэтажных домов превратился в ровные, аккуратные ряды многоэтажек, но это единственное, что изменилось во дворе, остальное осталось как раньше. Черный дым, грязный снег, грубые словечки мужиков, никакой возможности отстирать тонкую белую одежду. Здесь было невыносимо тесно, ей казалось, что она вот-вот умрет от удушья.

Она как раз ездила покупать билет на послезавтрашний самолет, и только вошла во двор, как увидела силуэт Ван Чэня. Ее сердце заколотилось, она побежала за ним и хотела было окликнуть. Однако, едва открыв рот, увидела рядом девушку с бутылкой соевого соуса в руках. Ноги у Су Цзе стали как ватные, а в душе неожиданно словно всколыхнулась жгучая ревность.

Они стояли друг перед другом, вмиг потеряв дар речи, не зная, что уместно произнести. Первой все-таки подала голос Су Цзе и сказала: «Привет».

Поужинав, Ван Чэнь отправился к дому Су Цзе. Вновь зарядил снег. Ван Чэнь дошел до уличного фонаря на углу, повернулся спиной к ветру и зажег сигарету, глубоко затянулся и, запрокинув голову, выдохнул дым навстречу падающим на лицо снежинкам. К этому времени снегопад усилился и стал гуще. Ван Чэнь прищурился, время от времени протягивая руку, чтобы смахнуть одну-две снежинки, упавшие на уголки глаз. Все его лицо было мокрым, словно по нему наспех, как попало, размазывали слезы. Он не знал, сколько мельчайших подробностей вспомнил за один этот вечер о той поре, когда они были вместе.

Родители Су Цзе отправились в гости к старшему сыну. Ван Чэнь, как раньше, зашел в ее комнату. Как и прежде, Су Цзе уселась на кровать, привалившись к одеялу, а Ван Чэнь пристроился на диване у изголовья кровати. В комнате светил только торшер, стоящий возле окна, из-за чего казалось, что в уголке, где они сидят, чуть темнее. Какое-то время они смотрели друг на друга в теплом желтом свете, как будто не зная, с чего начать разговор. И вновь им показалось вдруг, что все вокруг такое знакомое, даже места, на которых они сидели, не изменились, словно они только вчера были в этой комнате.