Иржи Швейда - Авария

— Совершенно верное впечатление. Камил в отъезде. У него учебный отпуск на неделю.

— И вы повздорили?

— Отнюдь, напротив, почти договорились.

Павел предложил Здене сигарету, дал ей прикурить, потом закурил сам и в задумчивости долго глядел на горящую спичку, пока она не свернулась в обуглившуюся спиральку.

— И может быть, ты мне расскажешь, на чем вы порешили?

Дита забежала на цветущий газон. Несколько человек с соседних лавочек возмущенно посмотрели на Здену. Взяв девочку на руки, она вернулась к Павлу. Но соседи все еще оглядывались на нее, возбужденно размахивая руками. Это было неприятно.

— Мне не хочется теперь говорить об этом. — Она отрицательно покачала головой. Ей не терпелось уйти отсюда.

— А мне надо бы знать, — настаивал Павел.

Дита расхныкалась. Она так и норовила снова вырваться на волю. Здена потушила сигарету, которая, очевидно, тоже раздражала соседей на лавочках. Здесь не было принято, чтобы приличные женщины курили в общественных местах.

— Мне нужно уйти, — неожиданно холодно произнесла она. Настойчивость Павла неприятно задела ее. А кроме того, эти люди вокруг словно бы чувствовали, что между ними происходит. И это ощущение тоже было не из приятных.

— Тебе ведь нужно принять решение, Здена.

— Я знаю, Павел, но это совсем не так легко.

— Но необходимо.

Здена пожала плечами и усадила Диту в коляску. Она чувствовала, как дрожат у нее руки, но истинную причину своей нервозности раскрыть не могла. Это было чересчур. Неотступная настойчивость Павла, повышенный интерес окружающих зевак и… теперь принимать решение…

— Извини, Павел, — произнесла она умоляюще. — Я как-то сама себя не понимаю.

Павел раздумчиво покивал головой и озабоченно нахмурился.

— Нет, это ты извини меня. С моей стороны было бы опрометчиво требовать, чтобы ты принимала скоропалительные решения. Это ведь очень ответственно.

Возвращаясь домой через парк, они всю дорогу молчали. Говорить не было нужды. Каждый словно впервые осознавал, какое действие могут произвести неуместно оброненные слова в минуты, когда ты особенно раним… Возле аптеки Здена остановилась.

— Дальше я пойду одна. Не хочу, чтобы нас увидел кто-нибудь из Цоуфалов.

Павел согласился, но не ушел. Заметно было, что ему хочется еще о чем-то спросить.

— Пойдем завтра поглядим на демонстрацию? — наконец произнес он.

— Я бы пошла, но только с девочкой.

— Я подожду вас в парке.

— Очень буду рада. Когда нам прийти?

— Когда угодно.

— Вот и славно. Тогда в восемь.

У перекрестка, перед Народным домом, Здена еще раз оглянулась. Павел неподвижно стоял возле аптеки и смотрел им вслед.

Поставив Диту в манежик, Здена медленно подошла к массивному письменному столу, уродливо перегородившему комнату, к этому мрачному символу Камиловой спеси. Сердце у нее стучало где-то высоко в горле. Будто воришка, подумала она. Но главное — чтобы теперь не вернулась мать. Ужасно, если мать застигнет ее у стола Камила — именно мать, больная притяжательным местоимением «твой» в сочетании с именем Камила. Это твой стол, Камил, твоя комната, твоя машина…

В верхних ящиках хранились аккуратно сложенные дубликаты переводов и технические проспекты на английском и немецком языках, в следующих — канцелярские папки с надписью: «Студенческие элегии» — роман из студенческой жизни, плотные карточки, испещренные неразборчивыми пометками, и расчеты будущих гонораров.

Здена продолжала обследовать стол дальше. Пачки мелованной канцелярской бумаги, похищенной на химзаводе, ленты для пишущей машинки и десяток шариковых ручек, чертежный набор и комплект цветной туши, план завода для внутреннего пользования, подробный, хорошо выполненный чертеж Петровой дачи у Чешского Иржетина, а в последнем ящике тумбы справа — роскошные папки с хвастливой надписью: «White book». Значит, вот оно. «Белая книга» Камила Цоуфала. Разгневавшись, ты забыл запереть свой потаенный сейф, и это — роковая ошибка, Камил.

В передней хлопнула дверь. Здена задвинула ящик, мигом очутилась у манежа и, подняв Дитунку — в качестве защиты — на руки, с гулко бьющимся сердцем стала ждать прихода свекрови. Но та застряла где-то возле гардероба. И внезапно Здену захлестнули возмущение и злость. С какой стати мне ее бояться, будто я маленькая? Снова посадив Дитунку в манежик, она с «Белой книгой» в руках опустилась в кресло. Теперь-то я разоблачу тебя, Камил, до конца разоблачу, и, если ты враг, ничего хуже этого тебе никогда не угрожало.

Голые цифры и расчеты. Деньги и снова деньги. Заработок за январь, февраль, март, за весь семьдесят второй год, данные о вкладах и расходах, основной капитал, собранный к моменту заключения брака. И текущий год был разделен в соответствии с датами зарплат и гонораров — словом, настоящий экономический анализ двух лет их совместной жизни. На следующей странице, которая велась особо, — все Зденины вклады, включая две тысячи пособия по родам и сотню крон, которую она в прошлом году получила от матери на дорогу из Ходова. Омерзительно, подробно до мелочей. Разделы: «Деньги и как их добывают» и «Возможные источники доходов» с далеко идущими комбинациями и пространным дотошным разбором. Невероятно, но факт.

Вот это и есть твое жизненное кредо, Камил. Деньги, положение и бессмысленная погоня за тем, что ты считаешь необходимым условием счастливой и благополучной жизни. А во сколько ты оцениваешь любовь? Наверное, вот как. Дитина страничка с аккуратно выписанными цифрами ее роста, веса, датой первой улыбки, датой, когда прорезался первый зубик и когда Дитунку в первый раз посадили, жирно подчеркнутый день, когда она впервые назвала тебя «Ка-ка».

Но уже следующая страница уничтожает эту крупицу чувства, проникшую в твою «Белую книгу». Глава, обозначенная «Принятые решения», осуждает девочку пребывать в яслях, а меня — начать деятельность, приносящую доход. Два года я кружила вокруг твоего стола, не подозревая об этих записях. Если бы я только знала, сколько холодного расчета содержат они!

И наконец, самая свежая запись, глава под названием: «Операция „Вода“». Издержки, авансы, прибыль, расчеты, сроки и ссылка на приложение. В приложении, кроме договора о переводах, толстый конверт. Договоры с Петром Шепкой и технический паспорт купленной машины. Пятьдесят пять тысяч наличными, двадцать тысяч — за прокладку водопровода и десять тысяч — аванс по договору номер два. Контрагент, разумеется, Петр Шепка, мошенник и спекулянт. Последняя запись такова: до конца августа установить в доме центральное отопление.

Здена с отвращением отложила договоры и развернула технический паспорт, свидетельство о рождении любой машины.