Юй Хуа - Братья

Через некоторое время Портной пришел в себя и сказал, что уплатил уже аренду за этот месяц и выдал жалованье своим тридцати девкам. С учетом покупки машинок, на руках все равно осталось больше четырех тысяч.

— Наших, кровных, денежек, — с горечью прибавил он.

От этих слов сердце у всех екнуло, даже у Тетки Су. Потом она вспомнила, что свои деньги так и не отдала, и успокоилась. Все посмотрели на председателя ассоциации частных предпринимателей Кузнеца Туна, который дал больше всех, в надежде, что он выступит с каким-нибудь предложением. Все это время он молчал, но тут не сказать было нельзя.

— Еще подождем пару дней, — вздохнул он.

Вечером следующего дня в Лючжэнь наконец-то пришла телеграмма от Бритого Ли. Он отправил ее не Портному, а Тетке Су. В ней говорилось только, что лифчик «Пирожок» звучит ужасно, надо исправить на «Лакомство».

Схватив телеграмму, Тетка Су понеслась к Кузнецу, как ошпаренная. Молчаливый Кузнец тут же пришел в волнение. Все пятеро компаньонов обсмотрели телеграмму со всех сторон — и на сердце у них стало наконец спокойно, а на лице выступил румянец. Они вновь, смеясь и перебивая друг друга, пустились в свои фантазии. Все говорили, что раз Бритый Ли за это время прислал всего одну телеграмму, то, видать, заказов он насобирал уже целую гору. Для начала Ли как следует похвалили, а потом как следует отругали: ублюдок такой, специально пугал нас, так что все поджилки тряслись незнамо как.

Тут вдруг Мороженщик обнаружил в телеграмме изъян. Его раскрасневшееся лицо мгновенно стало белее мела. Дрожащей рукой он протянул телеграмму и сказал:

— Вроде тут ничего нет про бизнес?

— И верно! — подтвердил стремительно белеющий Точильщик. — Нету же про бизнес, да?

Четверо оставшихся внимательно перечитали текст еще раз. Потом они уставились друг на друга. Первым сказал свое слово за Бритого Ли Портной Чжан:

— Если он еще думает про то, как бы поправить название марки лифчиков, то наверняка уже обстряпал там хороших дел.

— Правильно говоришь, — ткнул пальцем в лавку, на которой сидели компаньоны, Кузнец. — Я уж этого Ли знаю. Он когда еще мелкий совсем ушлепок был, каждый день упражнялся тут с моей лавкой. Он точно не такой, как все, за чтоб ни взялся — все спорится…

— Верно, — перебил его Зубодер. — У него аппетиты побольше, чем у прочих. Помнится, приходил он брать взаймы у меня кушетку, так еще и зонтик утащил! Чуть было не лишил меня стола, чуть не сделал из моей лавчонки общипанного воробья…

— Вот правда, — вспомнил Точильщик, — этот поганец тот еще бизнесмен. Обдурил меня жопой Линь Хун на целую миску саньсянь. Так жрал, гад, аппетитно, а я только слюнями обливался…

— Вы все верно говорите, — сменил мнение Мороженщик. — Эта шваль в мечтах выше неба запрыгивает. Прочие все разбогатеют и знай радуются, а этот ведь хочет непременно быть богатством гружен, как нефтяной танкер!

Глядя, какой уверенностью пышут все пять компаньонов, Тетка Су снова забеспокоилась насчет своей доли.

— Если он вернется домой с заказами и не захочет признавать мою долю, как быть? Вы все должны быть моими свидетелями! — завопила она.

— Нечего трепыхаться, — Кузнец показал на телеграмму, — вот тебе свидетельство. Куда сильнее нашего.

Услышав это, Тетка Су вырвала телеграмму из рук Портного и прижала к груди, как сокровище.

— Слава тебе Господи, что в храм сходила. Вот Ли-то мне телеграмму и прислал. Теперь он меня не обманет. Вот какие чудеса богомолье творит-то! — радостно затараторила она.

Эта загадочная телеграмма, словно алеющий Восток*, мгновенно освободила компаньонов из мрака отчаяния. Все шестеро счастливо провели еще полмесяца, но потом Ли снова как испарился. Все ждали его каждый день, каждый вечер, каждый час, каждую минуту, каждую секундочку, но о нем не было ни слуху ни духу. Он залег в Шанхае, как камень, ушедший под воду, и больше ни одной телеграммы от Бритого Ли не появлялось в нашей Лючжэни.

Все опять понурили головы и стали дрожать от страха все дни напролет. Прошло два месяца, Портной заплатил второй раз аренду склада и выдал зарплату своим девкам. Потом он дрожащим голосом произнес:

— Наших кровных-то осталось не больше двух тысяч.

Всех забила нервная дрожь. Тетка Су снова машинально содрогнулась вместе со всеми, но потом вспомнила и успокоилась. У компаньонов случился кризис доверия к Бритому Ли. Первым свое возмущение на сей раз выразил Зубодер:

— Разве этот сучий сын бизнес с нами делает? Да этот ублюдок просто в прятки играет!

— Да, — вставил свое слово Портной, — если иголка упадет на землю, и то звон будет. А этот Ли молчит как рыба, куда это годится.

— Да что там иголка! — возмутился Точильщик. — Если перднуть, и то звук будет.

Мороженщик подхватил:

— Этот ублюдок даже пердака не стоит.

Кузнец Тун сидел мрачнее всех и по-прежнему молчал. Компаньоны укоряюще глядели на него, и Кузнец понимал, к чему они клонят. Все будто говорили: если б он не отдал первым свои четыре тыщи, они бы никогда не вложились. Сам Кузнец думал про себя: говорят, за компанию и удавиться можно, но, мать твою, разве так дела делаются? Все немного помолчали, и Портной Чжан дрожащим голосом произнес:

— Пройдет еще месяц, и денег на аренду не хватит.

Голос у Портного был совсем подавленный. Сказав свое, он уныло поглядел на Кузнеца. Тот почувствовал, что остальные тоже угрюмо таращатся прямо ему в глаза и только Зубодер глядит в рот, словно прицеливаясь на его здоровые зубы. Кузнец глубоко вздохнул и произнес:

— Ну ладно, пусть пока девки отправляются по домам. Когда понадобятся, мы их снова вызовем.

Никто не произнес ни слова, и все продолжали мрачно мерить глазами Кузнеца Туна. Он прекрасно понимал, что мысли их сейчас заняты арендой склада — всем ни капельки не хотелось пускать на это остаток денег. Кузнец помотал головой, а потом кивнул со словами:

— Вот что, давайте пока склад снимать не будем. Если Ли, паче чаяния, вернется с заказами, то снова снять его никогда не будет поздно.

Компаньоны дружно закивали.

— А че с машинками делаем? — спросил Портной.

Кузнец подумал и ответил:

— Поделим между нами по деньгам — кто сколько давал. Каждый свою долю себе заберет.

Тогда Портной поспешил отправить девок по домам, вернуть арендодателю склад и раздать машинки. Тетка Су никаких живых денег не давала, поэтому и машинка ей не досталась. Когда все было кончено, шестеро компаньонов продолжили по-прежнему собираться по вечерам у Кузнеца Туна. Теперь они уже не были похожи на живых людей, а, как шесть привидений, безмолвно и безучастно торчали в лавке, словно то была могила.

Прошел еще месяц, но от Бритого Ли не было никаких вестей. Первой к Кузнецу перестала ходить Тетка Су. За ней последовали Портной, Точильщик и Зубодер. Один только Мороженщик, оторвавший от сердца самую мелкую сумму, беззаветно отдавался ожиданию и по-прежнему каждый вечер появлялся на пороге лавки. Он садился напротив мрачного, как туча, Кузнеца, вздыхал, отирал слезы и жалостливо спрашивал: