Юй Хуа - Братья

— Может, это время по Гринвичу сбило его с толку? — спросил хромой.

— Да наверняка, — заржал Ли. — Это вот и называется разница между часовыми поясами.

Стройными рядами инвалиды отправились к Ли домой и притащили оттуда кровать, стол, одеяло, одежду, тазик для воды, керосинку, миски, палочки, стаканы и еще целую уйму вещей. Довольный Ли вступил, как король, в свою халупу. Так окончательно был разбит его лагерь у здания уездной администрации. Не прошло и дня, как наши лючжэньские увидели работников почтово-телеграфной конторы, устанавливающих в хибаре телефон. Это был первый частный телефон во всем поселке. Народ щелкал языками, и все говорили, что это уму непостижимо. Телефон Бритого Ли трещал весь день с утра до позднего вечера и даже ночью. Работники администрации твердили, что звонит он куда как чаще, чем у их начальника.

Так Ли чинно-благородно начал свой мусорный бизнес. Он больше не брал старье за просто так, а начал покупать его с рук. Кучки мусора перед зданием администрации превратились в огромную гору, даже хибарка Бритого Ли и та оказалась заваленной старьем. Сам он говорил, что в ней лежит только высококлассный мусор. Прохожие часто видели, как он, улыбаясь, восседает среди этой высокосортной дряни, словно на горе самоцветов. Еще видели, как каждую неделю приезжает откуда ни возьмись грузовик и увозит с глаз долой рассортированный Бритым Ли утиль. Ли стоял перед лачугой, смотрел вдаль удаляющемуся грузовику, слюнявил пальцы и пересчитывал купюры.

Он по-прежнему одевался в рвань, только поменял кошелек на здоровенное портмоне, и деньги раздули его изнутри, как воздушный шарик. В нагрудном кармане у него хранилась небольшая тетрадочка: с лицевой стороны были записаны все его мусорные приобретения, а с оборотной — прежние долги.

К тому моменту у пятерых его кредиторов начисто пропала всякая надежда. Все признали себя прогоревшими. Никто из них и представить не мог, что Ли, заработав на старье денег, вздумает отдавать долги.

Однажды вечером Мороженщик Ван проходил со своим ларем мимо хибары Бритого Ли. Тот торчал в лачуте в одних трусах. Заметив Вана, он мгновенно выбежал наружу и стал звать его во все горло. Мороженщик медленно обернулся и увидел, как Ли призывно машет ему рукой и кричит:

— Иди сюда!

Мороженщик остановился как вкопанный, гадая, что взбрело Ли в голову. Тот сказал, что хочет вернуть ему деньги, и Мороженщик подумал, что ослышался. Он даже оглянулся и посмотрел, не прячется ли кто у него за спиной. Ли начал терять терпение. Ткнув в Мороженщика пальцем, он произнес:

— Тебе, тебе! Я ведь тебе должен.

Ван подошел, не веря своему счастью, нырнул в халупу вместе с ее владельцем и сел посреди кучи тряпья. Ли развернул свой блокнотик и стал рассчитывать капитал и проценты. Мороженщик с интересом оглядывал лачугу: внутри было все необходимое, даже электрический вентилятор.

— Даже вентилятор у тебя есть, — с завистью процедил Ван.

Ли сказал «угу», нажал кнопку, и вентилятор стал крутиться, разворачиваясь из стороны в сторону.

— Чудо как прохладно… — постанывал Мороженщик.

Высчитав наконец, сколько причитается Мороженщику, Ли поднял голову от блокнотика и смущенно сказал:

— У меня сейчас денег немного. Могу вернуть только в рассрочку. Каждый месяц понемножку — за год рассчитаюсь.

Потом он раскрыл свое портмоне, вытащил деньги, отсчитал нужную сумму и большую ее часть спрятал обратно, а меньшую сунул в руку Мороженщику. Когда Ван брал деньги, руки у него затряслись и губы тоже. Он все повторял: кто бы мог подумать, что Ли запишет все в блокнот — он и сам-то давно забыл. От этих слов у Вана даже глаза покраснели и наполнились слезами: ему и во сне привидеться не могло, что потерянные пятьсот юаней когда-нибудь вернутся. Тыча пальцем в свои проценты, он добавил:

— Да еще и с приплодом.

Мороженщик осторожно засунул деньги в карман, наклонился и достал из ларя эскимо. Он сказал, что ему нечем отблагодарить Бритого Ли, только мороженым. Ли отрицательно покачал головой:

— Я, Ли, ни гроша с народа не беру.

Но Мороженщик возразил, что это не народный грош, а его личный — от всей души. Тогда Ли сказал, что он тем более не может съесть мороженое и велел Вану спрятать его обратно.

— Лучше сослужи мне службу: пойди извести Кузнеца, Портного, Точильщика и Зубодера, что Ли начал отдавать долги.

К ночи Кузнец, Портной, Точильщик, Зубодер и Мороженщик все пришли к Ли в его хибару. Они встали перед входом и принялись звать его самыми теплыми голосами:

— Товарищ директор, товарищ директор!

Ли вышел к ним опять голый по пояс и, замахав руками, поправил:

— Я не товарищ директор, я мусорный Ли.

Все засмеялись. Кузнец Тун посмотрел на своих товарищей, а те поглядели на него. Тут он понял, что пора действовать, и с улыбкой спросил:

— Говорят, ты деньги раздаешь?

— Не деньги, а долги, — поправил Ли.

— Да все одно, — кивнул Кузнец. — Говорят, и проценты набежали?

— Конечно, набежали — ответил Ли. — Я как Народный банк*. А вы — вкладчики.

Все поспешили согласиться, а Ли обернулся и посмотрел на свою хибару. Потом он заметил, что там слишком тесно — вшестером не впихнуться, лучше вести расчет на улице. Сказав это, Ли шлепнулся наземь, выволок блокнотик и стал, пришептывая, считать. Трусы на нем были грязнее половой тряпки, потому он и сел не раздумывая. А вот кредиторы застыли в нерешительности: не стоит ли им тоже усесться на землю? Все специально нацепили самое чистое, чтобы красиво прийти одной большой компанией. Портной, Точильщик, Зубодер и Мороженщик посмотрели на Кузнеца, и тот подумал про себя, что за бабки не то что на землю плюхнешься, а в дерьмо ляжешь как миленький, и решительно опустился в грязь. Вслед за ним в кружок сели и остальные четверо. Ли разбирался с каждым по отдельности и выдавал причитающееся. Когда кредиторы получили на руки свои кровные, Кузнец произнес речь от лица всей честной компании: он торжественно извинился перед Ли за все кулаки и пинки, за то, что они выколачивали деньги, пока у того не распух нос и не отекла физиономия. Внимательно выслушав Кузнеца, Ли педантично уточнил:

— Отделывали меня так, что распух нос и отекла физиономия.

Кредиторы неловко засмеялись, и Кузнец опять выступил от всех:

— С сегодняшнего дня, как захочешь кого из нас отделать, — милости просим. Мы не будем давать сдачи. Целый год.

Четверо остальных согласно выдохнули:

— Целый год.

Услышав это, Ли расстроился:

— Эх вы! По себе-то мерить не надо.

Слухи о том, что Ли начал раздавать долги, быстро облетели весь поселок. Народ глубоко вздыхал и говорил, что Бритый Ли — удивительная личность. Поговаривали, что он даже на мусоре сумел сделаться толстосумом, а будь то золото — был бы уже первый богач на всю страну. Когда эти пересуды дошли до самого Ли, он скромно сказал: