Линара Тимиргалиева - Werfuchs

— Ну ничего, всего лишь царапины! — сказал доктор и поднялся передо мной на ноги. — Ещё успеешь настругать потомство для Рейха!

Мы сидели в пустой камере местного отделения полиции.

— Вот только зубы-то не человеческие! — удивился доктор. — Ты бы ширинку почаще застёгивал, когда по улице ходишь!

Доктор хлопнул меня по плечу.

— Так и покусать всякое зверьё может. — он напоследок посмеялся. — Всё, я закончил!

Доктор вышел из камеры.

Меня повели наверх, в отделение.

— Даже и не знаю, что с вами делать... — говорил следователь, перебирая папки с бумагами. —Эти ваши показания... про девушку-лису какую-то рассказываете. Бывают конечно сумасшедшие, я и не такое в своей жизни видел. Но всё-таки... Взял бы вас за прелюбодеяние в общественном месте. Или за жесткое обращение с животными. Герингу бы понравилось. Да вот только идите вы домой и подлечитесь. Дел у меня и так невпроворот. А тут ещё из партии приходят, говорят, чтобы я следил за какими-то евреями и большевиками... Понимаю я теперь русских, читали в газетах что у них там сейчас?

Следующее утро началось со жгучей боли. Я попытался снять бинты чтоб хотя бы сходить в туалет. Снова боль.

Первые лучи солнца выделяли светящийся прямоугольник на пыльном дощатом полу моей комнаты. Светящиеся частицы, опасные для дыхания и лёгких, кружились в воздухе. Я решил не идти сегодня работу.

Горячая вода чтобы умыться и прийти в чувство после вчерашнего происшествия — вот чего я хотел. С алюминиевым тазом в руках я протиснулся через узкий коридор к нагревателю. Меня окликнула хозяйка дома, фрау Штайзер.

— Эй ты, из десятой комнаты! Ты же работаешь на заводе Рейнметалла, да? Тебя к телефону!

Пришлось вновь посетить комнату хозяйки. Аромат лекарств, пыли и славных времён империи, ушедших в небытие. От этого запаха я невольно испытывал дрожь, готовясь оплачивать проживание каждый месяц. Трепет перед людьми, которые властны над тобой.

— Где тебя носит? Ты должен был заступить на смену два часа назад!

Начальник цеха, герр Котович.

— Я думаю, что не приду сегодня, герр начальник. Со мной вчера такое слу... Мне нужен больничный отпуск.

— Отпуск? Может ты ещё хочешь профсоюз рабочих и бесплатную путёвку в Карловы Вары? Здесь тебе не Советская Россия! Бегом на завод, слышишь? Пока взыскание не сделал!

Гудки.

— Что, бюргеры достают? — сказала фрау Штайзер с кислой, как квашенная капуста, улыбкой, забирая у меня трубку. — Вильгельм их хотя бы в узде держал, а этот новый канцлер...

Старуха с досадой махнула рукой.

...и махнула от себя, любезно призывая выйти из комнаты и вернуться в мой быстроменяющийся мир.

— Что, из Шверина все такие жеребцы? Вы же у нас тут всех девок поразбираете!

Оглушительный смех разносился по всему цеху, при виде моего набухшего из-за бинтов пространства между штанинами. Наверное, я очень забавно передвигался, пытаясь избежать боли.

Отец любил повторять, что когда коллектив над тобой насмехается — надо вдарить по лбу самому здоровому и вернуть себе уважение. Сейчас у меня не нашлось на это сил.

Работа. Привычная, скучная работа. Выточил личинку, выточил затвор с упорами, выточил ствол, согнул дырявый кожух в трубку... Повторить, повторить, ещё раз повторить.

И так до конца смены.

И так до конца твоей жизни.

Запах металла, раздражение от уколов заострённой металлической стружки. Металлическая крошка, въедающаяся в твою кожу, блестит на подушечках пальцев и ладонях. Блёстки, как на раздевающихся танцовщицах и акробатах в цирке — на потеху буржуазии и промышленным синдикатам.

Разрывая пелену моих размышлений, ко мне ворвался герр Котович с секундомером в руке.

— С тобой всё нормально? — резко спросил он.

— Ну... да. — в замешательстве ответил я.

— А теперь собери все детали вместе.

Руки сами сделали своё дело. Вместо кучи деталей я теперь держал новёхонький пулемёт MG34, играющий на свету бликами масла и без единой царапины.

Герр Котович остановил секундомер.

— Парень, да тебя хоть сейчас в пулемётный расчёт отправляй! — сказал он воодушевлённо. — Пошли за мной.

Мы оказались у пристрелочного станка.

— Кромбергер сегодня приболел, заменишь его.

— Но, герр Котович! Я тоже просил у вас отпуск!

— Да ладно, парень, у тебя сущие пустяки а не болячка. Установи пулемёт на станок.

Я достал звенящую патронную ленту, извивавшуюся как змея, и укротил её, закрепив в приёмнике магазина. Через прицел я посмотрел на три бумажные мишени: газетные карикатуры на Невилла Чемберлена, еврея-хасида и Иосифа Джугашвили. Примерно подгадав расстояние, я выстрелил по англичанину.

Пуля со свистом улетела чёрт знает куда.

— Нет, всё-таки рано тебя в Вермахт отправлять. Смотри как надо.

Герр Котович взялся за рукоятку и не глядя нажал на спуск. Очередь пробила все мишени разом. Довольно большой разброс.

— Иногда не стоит стрелять кучно! — сказал он и похлопал меня по плечу.

В тот день мы с Карлом договаривались после работы встретиться как обычно в кнайпе "Горящая саламандра" на Бергштрассе. Горящих саламандр там конечно не подавали. Картофельное пюре со сливочным маслом, пара жаренных сосисок, квашенная капуста, варёное и сырое яйцо. Я могу быть довольным и этим.

Вот зашёл Карл, я встал для рукопожатия, как вдруг он вскинул руку почти мне в лицо. Я невольно увернулся, ожидая пощёчины. Он почти вскрикнул:

— Зиг хайль, мой арийский брат!

Я приоткрыл глаза и увидел его ладонь в кожаной перчатке перед носом. И зачем только он выпрямил руку под углом?

— И зачем ты так сделал, Карл? Что это значит?

— Ха-ха, да ничего особенного! — наконец, мы пожали друг другу руки и присели.

От него пахло мужской туалетной водой. Раньше он так прихорашивался только перед свиданиями с девушками. И вообще, Карл стал какой-то... опрятный. Даже стал чистить свой плащ и шляпу, и бриться каждый день. На груди у него опять висел значок с крестом, у которого согнуты концы.

— Ну хватит уже называть его "крестом, у которого согнуты концы". Я же тебе говорил, это сва-сти-ка!

— Л-ладно, как скажешь. Ты прекрасно выглядишь, Карл! Собираешься на свидание?

— Нет, брат, в местное отделение партии! Мне, может быть, доверят руководство местной ячейки на моём заводе ИГ Фарбен. Я стал произносить речи на рабочих совещаниях.

— Не могу представить, чтобы ты в компании людей рассказывал что-то кроме сальных анекдотов...

— И я тоже не мог! Пока не прочёл одну книгу...

К нам подошла фрау Штеффер, жена герра Штефера, хозяина кнайпе. Она принесла две пинты золотистого продукта их домашней пивоварни. Карл отпустил ей какой-то комплимент, которому не придал значения. Только машинально улыбнулся, закинул сырое яйцо в свою кружку и выпил полностью, сглотнув желток.