Дэвид Левитан - Двенадцать дней Дэша и Лили [litres]

– И что ты тогда делаешь? – спросил я. Мне действительно нужно было знать. Никто другой мне этого сказать не мог. Ни один из друзей еще не достиг в отношениях этой стадии, а родители, достигнув ее, рухнули вниз.

– Жду. Напоминаю себе, что мне необязательно знать и понимать все; что в наших сердцах всегда будут неизведанные уголки. Я перестаю цепляться за то, каким себе его представляю, и вновь его узнаю.

– Проблема не в том, что я Лили не узнаю. Просто ее… почти никогда нет рядом.

Лэнгстон вздохнул.

– У нее сейчас напряженная жизнь. Много всего происходит.

– Я это понимаю. Правда, понимаю.

– Я сказал это не для того, чтобы расстроить тебя, а для того, чтобы приободрить.

– Тебе не удалось ни того ни другого.

– Слушай, я тоже переживаю. Решение съехаться с Бенни далось мне тяжело именно из-за Лили. Как оставить ее? Если честно, я даже собирался отказать. Не мог вообразить себе, как это сделаю. Но Бенни задал мне по-настоящему хороший вопрос: «И кому ты поможешь, оставшись?» Он имел в виду, что Лили должна найти свой путь самостоятельно. Должна повзрослеть и выйти за пределы нашей квартиры, нашей семьи. Мне не понравится ее поиск своего пути точно так же, как ей не нравится мой. Но если мы не двинемся дальше, то так и застрянем на всю жизнь на одном месте.

В разговоре с Лэнгстоном я уже перестал принимать все его слова на свой счет и поэтому понимал: размышляя о пути Лили, он говорит не обо мне с ней, а о себе с ней.

– Мне пора в школу, – сказал я ему.

Хотелось, чтобы он возразил и чтобы не возражал.

– Неплохая идея, – отозвался он. – Тут, на пароме, хватит и одной пары глаз. Не волнуйся, когда найду Лили, расскажу ей о приложенных тобой усилиях.

Да, этот день многое изменил. Раньше бы я посчитал его слова насмешкой. Теперь я знал – они искренни.

Будет безумием, если, завоевав сердце брата Лили, я потеряю ее саму.

Я попытался не думать об этом.

Не получилось.

Когда паром в очередной раз причалил к Бэттери-парк, я с него сошел. Паром снова отплыл. Лэнгстон стоял на палубе.

Я кивнул ему.

Он кивнул в ответ.

А потом паром уплыл, оставив позади себя волны.

Другой бы на моем месте пропустил школу. Взял бы выходной и завалился спать. Но мне хотелось отвлечься за дружескими разговорами о планах на зимние каникулы. Хотелось убить время за последними уроками.

Во всяком случае я так думал, пока не добрался до школы. Мне было совершенно не до занятий. Я постоянно доставал мобильный проверить, нет ли новых сообщений. Об исчезновении Лили сообщили в новостях, и куча народу вывалила свою озабоченность на меня. Друзья спрашивали, могут ли чем-нибудь помочь. Друзья спрашивали, хочу ли я с ними об этом поговорить. Друзья спрашивали, куда она делась, как будто я держу это в секрете, но им, конечно же, расскажу – только им и никому больше.

Позвонил отец.

«Удивительно, что он тоже обеспокоен», – подумал я.

Однако сняв трубку – ну и дурак! – обнаружил, что звонок не имеет никакого отношения к Лили.

– Лиза хочет убедиться, что ты будешь справлять с нами Рождество, – сказал он. – Ей нужно подтвердить бронирование столика, а за число гостей отвечаю я.

Впервые слышу о каком-то бронировании и каких-то планах на Рождество.

– Понятия не имею, о чем ты, пап. Ты мог бы не звонить мне, а писать сообщения, когда я в школе, как делают все остальные родители?

– Я же говорил тебе об этом. Или нет?

– Может, ты собирался сказать мне об этом на вечеринке Лили, с которой сбежал?

Я переходил границы допустимого, знаю. Плевать. Хоть раз установлю эти границы сам.

– Следи за своим тоном, Дэш.

– Он у меня от тебя, пап, – ответил я и нажал отбой.

Должно было полегчать. Не полегчало. Один разговор ничего не решит. Лишь взбесит отца.

«Моя девушка пропала», – сказал бы другой сын другому отцу.

«Я могу чем-нибудь помочь?» – спросил бы другой отец другого сына.

Мы же оба неспособны на это.

Зато я выучил один урок: друзья способны загладить промахи твоей семьи. На перемене между третьим и четвертым уроком София с Бумером остановили меня в коридоре. Я им был благодарен за это.

– Слышали новости, – сказала София. – Мы можем чем-нибудь помочь?

– Если хочешь, я могу спросить у Эмбер, с которой у нас совместный урок химии, сможет ли она поставить оповещение, – предложил Бумер.

– Вряд ли это поможет, – заметила София. – Но мысль хорошая.

– Спасибо, мне очень приятно, – отозвался Бумер, затем посмотрел на меня, и его лицо вытянулось. – Нет-нет, ничего приятного в этой ситуации я не нахожу, – затараторил он. – Клянусь!

– Уверен, она скоро вернется, – заверил я друга. – Наверное, ей просто нужно немного свободного пространства.

– Тогда, возможно, она в планетарии!

– Разумная мысль, мой друг. Напишу ее брату и попрошу проверить.

Бумер от радости расцвел. А потом снова заволновался из-за своей неуместной радости и попытался сделать серьезный вид. Такое ему всегда слабо удается.

– Сейчас литература начнется, мне пора! – заявил он и вприпрыжку побежал по коридору.

София повернулась и проводила его взглядом. Пришлось скрепя сердце признаться самому себе, что это мило.

Интересно, я так же провожаю взглядом Лили? И замечаешь ли ты сам за собой этот жест или он так же естественен, как твое дыхание, и ты делаешь его неосознанно?

– Она отправилась в Статен-Айленд, – признался я Софии. – Я пытался найти ее, но даже с парома не сошел.

– Как и большинство людей, не живущих в Статен-Айленд, – утешила она меня.

Когда-то я был парнем Софии. Теперь мне хотелось спросить, хорошим ли парнем я был. И, несмотря на то что наши отношения не сложились, узнать ее мнение: способен ли построить настоящие отношения?

Наверное, София понимала, что у меня на душе, поскольку посмотрела мне в глаза и сказала:

– Где бы она ни была и чем бы ни была занята – ты тут ни при чем. Дело не в тебе, а в ней. И ты должен дать ей разобраться в себе. Иногда мы не хотим быть найденными. А если мы ушли, то хотим быть найденными на своих условиях.

– Ты не исчезала, – заметил я.

– Может, и исчезала, – отозвалась она.

Прозвенел звонок.

– Она не бросала тебя, – сказала София перед уходом. – Если бы она тебя бросила, ты бы это знал.

Я уже сомневался в том, что знаю, и в том, что замечаю.

Около полудня пришло сообщение от Лэнгстона:

«Нашел ее. В целости и сохранности».

У Лили не было с собой мобильного, если только брат не принес ей его (я не додумался спросить об этом). Но я все равно ей написал, чтобы она получила сообщение по возвращении домой.

«С возвращением. Я скучал по тебе».

И стал ждать ответа.