Дэвид Левитан - Двенадцать дней Дэша и Лили [litres]

После фильма мы несколько минут лежали молча, глядя на опустевший после титров экран.

– Мне нравятся такие мгновения, – признался я. – Когда мы можем быть сами собой. С повязкой на глазу или без.

Лили прошлась поцелуями по моим губам, повязке, неприкрытому марлей веку.

– Мне нужно домой, упаковывать подарки, – сказала она. Взяла свою сумочку и достала из нее красную записную книжку. – Указания тебе на завтра.

Я пообещал ей не открывать ее до утра.

Стоило Лили покинуть квартиру, как я тут же по ней заскучал. Но, как и все влюбленные, утешился тем, что она обязательно вернется.

24 декабря, среда

Я не собиралась бросать своего бойфренда в «Стрэнде» в самый бурный закупочно-подарочный день в году. И не хотела, чтобы он в одиночестве совершил авантюрное путешествие по тем местам, которые я задумала посетить с ним вдвоем.

Вечером после Великой Блестяшно-Ледовой Резни, после всего устроенного мною переполоха я допоздна заботилась о собаках, чьи хозяева уехали на все праздники. Я не поехала за Дэшем в больницу, так как знала: он в полной безопасности (хоть и весь в крови – МНЕ ТАК ЖАЛЬ!) и надежных руках пострадавших библиотекарей. Если эти люди могут позаботиться должным образом о книгах, то позаботятся и о Дэше. Но я, конечно же, все равно переживала.

– Иди, – ответил Дэш на мои слова, что я могу выгулять собак позже, после того как зашьют его рану и ему станет лучше. – Мне будет легче, если я не буду беспокоиться о том, что ты беспокоишься о своих собаках, которым надо облегчиться, – скаламбурил он.

Со своими выгулочными обязанностями я закончила очень поздно и домой вернулась совершенно без сил. Но сон не шел, пока я не придумала план по исправлению ситуации. Чувствуя себя виноватой – и преданной своим первоначальным грандиозным планам праздника для Дэша, – я не ложилась спать, разрабатывая свежий-план-по-веселью на канун Рождества. Расписав весь день, я дала в записной книжке четкие указания.

Я решила, что вместо потока бесконечных извинений за увечье на лице Дэша мы лучше устроим в честь него праздник. А точнее, лучший день пирата в его жизни. Я ошиблась.

Мне жаль.

10.00

Наше первое место назначения – магазин с костюмами для супергероев с секретной дверью, ведущей в комнату, где таятся опасности внеклассного обучения писательскому мастерству. Как бы я ни обожала свою новую заставку на мобильном в виде Дэша, наряженного Сантой, мне не терпелось сменить ее фотографией Дэша в образе пирата с честно заслуженной пиратской повязкой на глазу, треуголкой, отделанной рюшами белой рубашкой и капитанским камзолом, которые можно купить в магазине костюмов для супергероев. Там же можно узнать о подаче заявлений на курс, дающий доступ к литературному добру секретной комнаты. Это куда как лучше блестяшной резни. Плюс прекрасный опыт для моего потенциального будущего библиотекаря.

Записная книжка наказывала Дэшу встретиться со мной у магазина в 11.30 в самый канун Рождества. Перед тем как пойти за приключениями, мне нужно было позаботиться о Борисе. Мы с псом навещали дедулю и остались с ночевкой у миссис Бэзил. Я собиралась быстренько прогуляться с Борисом вокруг Грамерси-парка, не заходя внутрь. Пес бы сделал свои дела, а я бы помечтала о подарках, которые завтра разверну, и о поцелуях, которые сегодня украду у своего пирата-бойфренда.

Надев на Бориса поводок и выйдя на порог дома миссис Бэзил, я услышала доносящееся от входа в Грамерси выступление колядующих. Белые мужчины среднего возраста в нарочито хип-хоповском стиле пели и битбоксили The Little Drummer Boy [59]. Вокруг них собралась большая толпа, аплодирующая и покачивающаяся в такт. Я узнала исполнителей и взмолилась, чтобы дедуля не услышал их, продолжая завтракать в задней части дома.

Дедушка ненавидел не песню. Он ненавидел исполнителей.

С прошлого года они стали чумой Ист-Виллидж и Нижнего Ист-Сайда. Зовут они себя Рождественской шайкой Канарси [60] Район в юго-восточной части Бруклина, Нью-Йорк. и состоят в квартете парикмахеров (осужденных мошенников с Уолл-стрит, познакомившихся в тюрьме и по освобождении переехавших в Южный Бруклин, дабы продолжить вести жуликоватую жизнь). Сейчас вместо развода инвесторов часть этой шайки выступала для туристов, а другая – не поющая – обчищала их, забирая бумажники, айфоны, покупки и прочие ценности.

Я недостаточно быстро прикрыла входную дверь.

– Нет! – закричал позади меня дедушка.

Он вывалился на крыльцо со скоростью, на какую только был способен восьмидесятилетний сердечник с тростью, и грозно потряс этой самой тростью в сторону певцов:

– Мерзавцы! Мерзавцы! Полиция! Полиция!

Внезапное и поспешное появление дедули на крыльце разволновало Бориса, и тот бросился на тротуар. А поскольку я держала его за поводок, то скатилась по лестнице вслед за ним.

– Лили! – воскликнул дедушка, когда я грохнулась на землю.

Я не ушиблась – всего-то набила пару синяков, – но дедуля попытался спуститься, чтобы помочь мне.

И упал. Неудачно.

Миссис Бэзил вызвала 911. Я позвонила Дэшу.

11.30

Мой звонок перенаправили на голосовую почту. Дэш ехал в Бруклин на вечно запаздывающем экспрессе, который местные называли «Чертов тарантас». Когда он поднялся на поверхность и написал мне, я сказала ему ждать меня в следующем месте нашего назначения. Я хотела побыть с дедушкой, пока его не отпустят из больницы.

От страха я не хотела мириться с реальностью. Отказывалась ее видеть.

После осмотра дедули врачом «Скорой помощи» я сообщила Дэшу новости:

«Дедушке просто нужна повязка. Встретимся в следующем назначенном месте. Прости!»

Пират Дэш написал в ответ:

«Тысяча чертей! Как там дедушка? Нос на месте?»

Я рассмеялась. От улыбки наконец расслабились нервно сжатые челюсти.

«На месте. Синяки на щеках да шишка на голове. Но он уже спрашивает про обед, а значит, чувствует себя хорошо. Проголодался только».

«Не спеши , – ответил Дэш, – я чудесно провожу время, распугивая своим видом не по годам развитых детей в Парк-Слоуп».

«Медицинской повязкой?»

«Нет, глазом. Повязку снимаю». Пауза. «Ну вот, меня просят покинуть магазин. До встречи!»