Дэвид Левитан - Двенадцать дней Дэша и Лили [litres]

– Как и я! Я месяцами пытался понять, как все исправить и улучшить. И единственное, что я могу тебе сейчас сказать: есть вещи, которые от нас не зависят, и время возглавляет их список. Под вторым номером идут действия других людей. Я был свидетелем того, как мой отец разрушал мою мать – в прямом смысле этого слова. И как они оба разрушали свой брак и то единение, что я в то время понимал под названием «семья». Знаю, мне тогда всего восемь было, но даже если бы было восемнадцать, то я никак бы не смог от этого защититься. Я готов был на все, лишь бы чем-то помочь, но со временем осознал – от меня тут ничего не зависит. Даже сейчас. Я не могу изменить отца. А хочу! Безумно хочу. И наконец признаюсь тебе: одна из причин, почему я так сильно хочу изменить отца, в том, что мне кажется, если я исправлю плохие черты в нем, то смогу исправить их и в себе. Пугающе желать этого, правда? Но также совершенно естественно.

– Ты никогда мне этого не говорил.

– Но говорю сейчас! Говорю тебе все это сейчас, поскольку знаю: ты никак не можешь изменить то, что кажется тебе неправильным. Ты не можешь остановить время. Не можешь сделать кого-то здоровым или заставить кого-то любить. Просто не можешь. Но мы можем повлиять на то, что происходит между нами, между мной и тобой. Ведь это как раз-таки зависит только от нас двоих. Иногда мне кажется, что все зависит только от тебя. И, я уверен, иногда тебе тоже кажется, что все зависит только от меня. Но мы должны двигаться вперед так, словно все зависит от нас двоих. Знаю, между нами все не настолько насыщенно и сиюминутно, как раньше, но это лишь означает то, что вместо одного настоящего у нас теперь одновременно есть прошлое, настоящее и будущее.

Лили смягчилась. Это видно. Она не сдалась. Лили не из тех, кто опускает руки. Но она поняла: я чувствую то же, что и она. Почему мы никогда не говорили об этом раньше?

Возможно, потому, что раньше не были готовы к этому разговору.

– Это несправедливо, – произнесла Лили и, подойдя, прильнула ко мне. – В любви нам больше всего не хватает времени, и мы отчаянно его желаем. Но нас также пугает то, что любовь со временем проходит. Получается, мы желаем и боимся одного и того же. Рано или поздно наше время истечет. Пока же… у нас его с лихвой.

Лили обняла меня, и я обнял ее в ответ. И мы бы, наверное, простояли так вечность, если бы в этот самый момент на кухню не вошла повар Инга.

– Клянусь, я не подслушивала, – сказала она, явно подслушивая. – Мне просто нужно достать из духовки сырные палочки до того, как они превратятся в сырные огарочки.

В коридоре, по дороге в гостиную, я объяснил Лили Бумеровскую Теорию Моргания. Она ей понравилась.

– Мы с тобой тоже моргнули.

– Ага.

– И теперь наши глаза открыты.

– Или глаз.

– Или глаз.

– И когда-нибудь мы непременно…

– Снова моргнем.

– И это хорошо.

– Поскольку после этого все лишь только прояснится.

– Точно.

Мы подошли к двери гостиной. Перед нами были друзья, родные и незнакомцы. Разговоры звучали музыкой – своеобразной симфонией прекрасной компании.

Я взял Лили за руку. Наши пальцы переплелись.

– Давай сделаем это, – сказал я. – Сделаем все возможное.

25 декабря, четверг

Какое странное чувство – щемящая грусть, которая еще долго не отпустит, смешанная с радостью от самого лучшего Рождества в моей жизни.

Все мои любимые люди собрались в моем любимом доме в мой самый любимый день в году. Они смеются. Болтают. Дарят подарки. Празднуют. Пьют эгг-ног.

Эдгар Тибо в углу возглавляет сидящую вокруг него группку и тасует колоду карт. Он увлеченно обучает малолетних гостей вечеринки покеру.

– Ты пригласила Эдгара Тибо? – удивился Дэш.

– Дедушка.

На самом деле точными словами дедули были: «Ты ведь не пригласила Эдгара Тибо? Этот разбойник в реабилитационном центре дал мне «пять», заявив, что мы увидимся с ним на рождественской вечеринке моей сестры, где соберемся вокруг очага и разделим фляжку какого-нибудь пойла с распутными мамашками».

Меня передернуло от воспоминания того, как дедушка повторил грубые слова Тибо. Однако лгать Дэшу я не могла, поэтому пришлось объяс- ниться:

– Ну, то есть пригласила-то я . Но по просьбе дедушки. Он пожалел Эдгара. Тому не с кем праздновать Рождество.

– По вполне понятной причине.

– Мы должны открывать сердца отверженным страдальцам. И пройдохам. – Я мягко сжала руку Дэша. – В Рождество.

– Вы ведь не вручили Эдгару Список?

Я открыла рот, чтобы возмутиться: «Нееет!», но Дэш не дал мне ответить. Он наклонился ко мне и шепнул:

– Мне стоит начать волноваться из-за твоего увлечения Эдгаром Тибо? Надеюсь, глядя на этого нелепого шута, ты не думаешь о том, каково бы было его поцеловать? – На губах Дэша играла легкая улыбка, не скрытая повязкой бровь изогнулась. Он меня поддразнивал.

– Думаю, – призналась я. – Примерно так же, как каково бы было целоваться с орангутангом, которого прихватила диарея.

– Ну спасибо. Теперь я потерял аппетит и не хочу канапе Инги.

Я на секунду накрыла его губы своими.

– Поцелуй же лучше всяких канапе?

– Слаще. Как имбирный пряник.

Умеет же мой парень взволновать меня словами. Я просто обязана обменяться словом-подарком с мужчиной, обожающим словесность:

– Эдгар – сикофантофил.

– Кто? – рассмеялся Дэш.

– Тот, кто любит окружать себя подхалимами и льстецами. Представляешь, он им платит за это. Игрокам в шахматы в парке. Корейцам-тусовщикам. Возможно даже, этим второклашкам, которых обучает здесь покеру.

– Эдгар платит за то, чтобы с ним тусили?

– Ага. Для этого у него в кармане всегда лежит сверток пятерок.

– Теперь мне многое понятно, – отозвался Дэш.

Миссис Бэзил поднялась со своего пуфика и звякнула бокалом с шампанским.

– Прошу внимания, дорогие друзья! – обратилась она к гостям. Обычно при таком столпотворении и таком обилии эгг-нога подобное предложение приходится повторять не раз, но командный голос миссис Бэзил тут же привлек всеобщее внимание. – Для начала хочу поблагодарить вас всех за то, что вы пришли. Счастливого Рождества!

– Счастливой Кванзы [64], миссис Орегано! – крикнул ей в ответ Бумер.

Миссис Бэзил кивнула ему:

– Спасибо, Рикошет. – Она обвела взглядом гостей и задержала взгляд на сидящем рядом с ней дедушке. – Как вы уже знаете, в этом году мы столкнулись с серьезными трудностями, а новый год принесет свою долю проблем. И мы сейчас благодарны всем вам за вашу дружбу и возможность отпраздновать…

Дедуля коснулся ее лодыжки тростью.

– Дай уже мне сказать слово!

Миссис Бэзил отошла в сторону.

– Не будь таким Капризой, – пожурила она брата.