Теодор Мазилу - Заства

— Дня три-четыре, примерно так, я думаю…

«Нравится мне этот человек, — довольно подумал Вицу. — Что правда, то правда: похож на меня…»

Вицу уже не раз замечал, что он похож на многих людей, с которыми был знаком, но это ничуть не затрагивало его самолюбия, напротив, искренне радовало его.

«Это значит, что и я чего-то стою».

В тот день Табарча был как нельзя более спокойным.

— Жена уехала, я ее отправил в деревню, чтобы, не ровен час, с ней чего-нибудь не случилось…

— Ну вот и отлично, — одобрил Вицу, которому понравилась забота Табарчи о его жене.

— После того, как разведем в котле пары, думаю, что хорошо бы пройти задворками, мимо гаража, там патрулей нет, — высказал свое мнение Табарча, который обдумал и этот вопрос.

Вицу оказался вполне прав, доверившись Табарче. Забота этого человека о практической стороне вещей была плодом глубокого понимания борьбы коммунистов. Он ничуть не сомневался в том, что буржуазию нужно ликвидировать, а хотел только знать конкретно, как это будет сделано и какие практические меры необходимо принять с этой целью.

Табарча оглянулся назад, в направлении парового котла и сделал знак Вицу — мол, потарапливайся.

— Примерно через четверть часа взорвется… Приблизительно так, — сказал Табарча, пытаясь как можно более точно определить время.

Они прошли мимо «Фише», пересекли улицу Себастьян и оттуда прошли на пустырь Броскэрией. Дойдя до угла Петре Испиреску, Табарча на минуту остановился, вынул часы и сказал со своим обычным озабоченным видом:

— Теперь бы пора.

В подтверждение его слов через несколько мгновений сильнейший взрыв потряс землю. Стекла в окнах корчмы Молдовяну, перед которой они остановились, разлетелись вдребезги. Осколки долетели и до них, поцарапав им лица.

Табарча вынул носовой платок и методично обтер лицо.

— Мы не потеряли даром времени!..

Дома и улицы в этих краях выглядели теперь, как после землетрясения. От взрыва пострадали и окрестные фабрики — «Фише», шоколадная фабрика, «Короана», где работала и Цуцуляска.

Из Баба-Лики, из Котрочанки, Броскэрии и Друмул-Серий к «Вулкану» побежали женщины — посмотреть, что случилось.

Цуцуляска была дома, так как работала в вечерней смене. Добрица ворвалась к ней.

— Слыхала взрыв? На «Вулкане» беда случилась…

Добрица забыла, что сын соседки работал на этом заводе и с ним могло бы случиться несчастье. Поняв это, она устыдилась своей неосторожности.

— Ромика, ты…

Цуцуляска в испуге слушала ее.

— Беги же! Чего ты ждешь?

Но Цуцуляска не хотела торопиться. «А что если, боже упаси, что-нибудь случилось? К чему торопиться?»

— Беги скорей, чего ты сидишь?

Цуцуляска словно чувствовала, что эта женщина хочет толкнуть ее на какое-то недоброе дело.

— Да не пойду я… Лучше дома посижу…

— Дура ты, — вздохнула Добрица, — только теперь осознав: Цуцуляска вообразила, что с парнишкой случилась беда.

— Ничего с твоим Ромикой не случилось, — уверила она Цуцуляску громким и решительным голосом. Ее убеждение в том, что ничего плохого не случилось, было порождено твердой верой, что в этом мире все должно происходить согласно какой-то логике. Как могло что-нибудь случиться с Ромикой. Ведь он еще подмастерье, даже и не женился, как же с ним может что-нибудь случиться?

Ибо Добрица никак не хотела признавать возможность смерти молодого человека, который еще даже порядком и не пожил, не женился и детей не нарожал.

— Пошли, Цуцуляска, идем со мной, — сказала ей соседка приветливым, сердечным голосом, как бы приглашая Цуцуляску в невесть какой тайный мир, в невесть какой рай.

Добрица звала Цуцуляску в мир ее понимания, тот мир, в котором все происходит согласно законам природы.

Цуцуляска беспрекословно оделась, не говоря ни слова, и вместе с Добрицей направилась к заводу. На углу улицы они повстречались с женой Сонсонела, с портнихой Ветуцой. Они тоже бежали на завод узнать, что с их мужьями.

Рабочие знали, что семьи их озабочены, поэтому вскарабкались на заборы, чтобы все видели, что они невредимы. Жандармы обходили завод и били их, заставляя слезть с забора, вернуться в цех. Но они возвращались на прежнее место, влезали на заборы, махали рукой женам и детям, вызывали их по именам, уверяя их, что они не пострадали.

Ромика ждал мать в том месте, где стены «Вулкана» соединяются со стенами завода несгораемых касс. Он заметил ее направляющейся к заводу и помахал ей рукой.

— Здесь я, мама, здесь…

Первой увидела его Добрица. Она схватила Цуцуляску за руку и потянула за собой.

— Смотри, вот он… Ни черта с ним не случилось… Как бы он мог погибнуть такой, неженатый?

Цуцуляска увидела сына, машущего ей рукой и шапкой, и от волнения остановилась. И так и осталась стоять, глядя во все глаза на Ромику.

— Да иди ты, иди к нему, — посоветовала ей Добрица.

В тот вечер, как и всегда по вечерам, женщины вынесли к воротам табуретки, расселись и завели беседу. Речь шла о взрыве на «Вулкане».

Каждая старалась в точности припомнить, где именно она находилась в момент события.

— Бог ты мой, какая беда, — вздохнула портниха Ветуца. — Куда страшнее землетрясения. Я как раз кормила детей — и вдруг слышу: громыхнуло…

— Я была у Греку, просила у него постного сахару… Только протянула руку взять кулек, как вдруг… — в свою очередь вспоминала жена Сонсонела.

— Табарчу ищут, приходили с жандармского поста. Жены его тоже не застали, с утра уехала…

— А у Вицу дома что было? — задавала себе вопрос Ветуца. — Я ведь своими глазами видела, как у них из дому вещи выносили… Все-то его вещицы повытаскивали на двор, будто в них черт вселился. Дома был один Фэника, и они все время его допрашивали: «Говори, где твоя семья?» А парню откуда знать?

Цуцуляска слушала рассказы женщин и забавлялась. Каждый раз, когда ей казалось, что они говорят глупости, она не замечала этого и улыбалась какой-то мудрой улыбкой, довольная, что знает много больше, чем они, что понимает, отчего на «Вулкане» произошел взрыв, и многие другие вещи, которых они еще не могли понять.

— Большая это беда, — вздохнула Цуцуляска, которой доставляло удовольствие притворяться, будто и она думает, как и все женщины.

— Да, Цуцуляска, это большая беда… Ты окна Молдавановской корчмы видела? Остался человек без стекол…

— Да, это великое горе, — согласилась и Цуцуляска. — Завод несколько дней простоит, немцы перестанут получать оружие. У меня от этой мысли даже и сердце разболелось. А у вас?

Женщины захохотали.

— Да ну их к черту, этих гадов, от них вся беда на белом свете…

Цуцуляска с восхищением слушала проклятия соседок в адрес фашистов.