Анатолий Салуцкий - Немой набат. Книга третья

— Я тоже слыхал — с места не сойти! — как он говорил, что ему плевать на всякие забугорные оскорбления. И верно, плевать!

— А мне, Григорий, не плевать, — твердо ответил Гостев. — Это мой президент, я его от души на царствие благословил, а он моей гордостью пренебрегает. Ты что, главное российское ругательство не знаешь? Твою мать тронут, сразу по физиономии ответишь. А тут президента великой страны оскорбляют — и плевать! Эрдоган за карикатуру в суд подал, вся нация турецкая возмутилась. А нам — плевать. Читал бы побольше, понимал бы получше, что для народа авторитет царя важен. А он вишь какой удалой: про себя книг не читает, на оскорбления поплевывает.

— Так ему что ж, на каждый чих пальцем тыкать? — не унимался Цветков, все же немного хвативший лишку.

Галина Дмитриевна решила поддержать Гостева:

— Ну что вы, Григорий, упрямитесь? — Со смехом добавила: — Упрямый муж вечно поперек постели лежит.

Но Иван Михайлович ответил по делу:

— Зачем же в открытую драку с подлецами ввязываться? У царя такие ответы есть, что обидчикам мало не покажется. В другой раз язык-то прикусят. А главное, народ не будет чувствовать себя оскорбленным. Ты же знаешь: нас тронут, мы умеем в зубы дать. А тут обиду за обидой проглатываем, потому что царю наплевать...

Аккорд вышел достойный памяти Донцова, и Дед подмигнул Цветкову:

— Гришка, а ну-ка, долей по полной.

Когда виночерпий выполнил указание, Дед поднялся, строго сказал:

— Светлой памяти Виктора Власыча. Царство ему небесное.

На этот раз все выпили до дна.

18

После Нового года Устоев позвонил Синягину:

— Иван Максимыч, есть потребность пообщаться. За городом. — Это означало, что тема не деловая.

— Та-ак... Прибывай-ка на обед в воскресенье. Клавдия будет рада.

— Мне удобнее после обеда, часов в пять. Да и настроение не застольное.

— Понял. Пришлю машину в шестнадцать часов, ты же по воскресеньям безлошадный.

По пути Петр Константинович еще и еще раз обдумывал предстоящую встречу. Разговор затевался необычный, Синягин будет поражен. Но, во-первых, без Ивана Максимовича тут никак не обойтись, а главное, именно с этим бывалым, прочным мужиком, познавшим и святое товарищество, и людскую неправду, сполна владеющим опытом жизни, можно посоветоваться по жгучим и жгущим вопросам. Привычное Устоеву военное мышление уподобляло беседу с Синягиным своего рода стратегическому предполью. Формально она ничего решить не могла, но от того, как она сложится, как повернется, удастся ли им найти общий язык, поймет ли Иван Максимович суть дела, угадает ли глубину стратегического замысла, — от этого будет зависеть дальнейший ход устоевской жизни. Вспомнился Высоцкий: «По обрыву, по-над пропастью, по самому по краю». А ведь так оно и есть. Он, Петр Константинович Устоев, волею случая оказался на самом краю, по-над пропастью, куда при поражении может рухнуть и разбиться в осколки его судьба.

Но без самооглядки, открыто, положа руку на сердце, как на исповеди, говорить нельзя. В карете четверней не подъедешь, покровы нужны. Глубокий маневр задуман.

Как все сложится?

Они сели в глубокие, на «аглицкий» манер, удобные каминные кресла перед ворковавшим, весело порхавшим по сухим полешкам огоньком, жару почти не дававшим. Его тепло и не требовалось, дом отапливала газовая котельная. Красивый большой камин с кованой решеткой — для уюта и полумрака. Между креслами наборный столик с бокалами, початым коньяком.

Сперва по капельке выпили за встречу.

— Ну что, Петр Константинович, Трамп уже не пишет в Твиттер и не пляшет твист? Если с военной колокольни, чего ждать? Кстати, может, тебе итальянского Кьянти плеснуть или испанского Риоха? Для Божоле не время, а «Вдовы Клико» нет, не обессудь.

Без галстука, в сером гражданском костюме нараспашку, пошитом по его статной фигуре, Устоев выглядел элегантно и в то же время неофициально, вровень с Синягиным, облаченным в просторный домашний свитер. Тет-а-тет они уже давно общались на «ты», и генерал ответил:

— Понимаешь, Иван Максимыч, проблем немало. Но по-крупному армия сейчас в порядке. Не только технические, оперативные вопросы, но сам дух. Как бы тебе сказать... Помнишь, тридцать лет назад одному комдиву дали Героя за стрельбу танковыми болванками?

— По Белому дому?

— Так его в иные высокие кабинеты со Звездой не впускали. Сперва отцепи, потом входи. Мелочь вроде бы, а за ней — настроения, отношения. Генералитет — в рабочем режиме, не на нервах, должностной чехарды нет. Так что Трамп, Байден... Когда Капитолий громили, я не про Штаты — про Россию думал. Американцы кричат о «продвижении демократии», но обанкротились — надо же, заблокировать в Твиттере, Фейсбуке действующего президента Трампа! Вот это свобода слова! Без проблем нарушают первую поправку к Конституции! Они теперь никому не указ, пора пудовые замки повесить на «мягкую силу», через которую они у нас «двигают демократию», а на деле готовят майдан. На вашем юбилее о подрыве изнутри много говорили. Сейчас самое время с этим подрывом покончить. Чего бисер перед свиньями метать?

— Ну, ты же знаешь, есть у нас желающие быть святее папы римского. Скажем, «Эхо» они закрыть не позволят, хотя оно устами Ходора к вооруженной борьбе призывает.

— А зачем закрывать? Отцепи его от Газпрома, пусть иностранным агентом живет, и дело с концом. Да ладно, хватит про эту муть проамериканскую, со Штатами все ясно.

Синягин кивнул, сделал перебивку:

— Кстати, ты вторую-то звезду на погонах не обмыл, зажал. Тоже мне новожалованный...

— Не до этого сейчас, Иван Максимыч. Придет время, отпразднуем. Ты свой юбилей тоже с запозданием отметил.

Но позиция генералитета его все же интересовала.

— А скажи-ка вот мне, что на Кавказе происходит? Похоже, в связи с Карабахом очень уж турки активизировались.

Устоев помолчал, потом сказал:

— Извини, придется вроде как лекцию прочесть. Наши телевизионные болталы столько напутали, что и впрямь не все людям понятно... Конечно, Россия вовремя миротворцев в Карабах ввела. Но надо отдать должное государственному мышлению Алиева. Что ему стоило пару суток с соглашением потянуть, тем более турки этого очень жаждали. За два дня Алиев весь Карабах взял бы. Как говорится, получил бы ключи от города. Почему остановился? Потому что мудрый. В Карабахе с подвоха турок могла страшная резня пойти, второй геноцид, и Алиеву не отмыться. А он свое дело сделал: Карабах — территория Азербайджана, и постепенно разберемся. Но главное — турки, без них войну не выиграть. Вот Алиев им и подписался. А теперь, когда победил, зачем ему альянс по созданию великого Турана, чем грезит Эрдоган? У Алиева своя сильная страна, где он полновластный хозяин. Россия от него ничего не требует, а турки тянут на роль «шестерки» при возрождении султаната. Сейчас-то Алиев перед ними вынужден заискивать. Но начнет аккуратненько отходить, вот увидишь. Красиво, по-восточному. Он уже на параде заявку сделал, пустив много российской техники. Зря ли соглашение на пять лет заключил? Много! Мог бы и годком обойтись. Ан нет, присутствие российских войск его устраивает, как бы противовес Турции. Умный, говорю, политик. И Путин это учел. В общем, на Кавказе мы закрепились. Откровенно говоря, ход конем сделали, турок по рукам-ногам связали. А с Азербайджаном — друзья.