Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Но явно выигрывали от упадка Киева два дальних города — Новгород на севере и Суздаль на северо-востоке. Суздаль, располагавшийся между реками Волга и Ока, отделился от Киева еще в 1125 году и доказал свою самостоятельность и независимость от «матери» наглым разграблением Киева в 1169 году [1655] Moss, History of Russia I pp. 55–59. . Суздаль имел множество преимуществ. Во-первых, он обогащался за счет рек, протекавших на восток и запад и соединявшихся с Волгой. Ока и ее притоки открывали пути в Смоленск на юго-западе, в Новгород на северо-западе, на Балтику и в Черное море. Здесь был важный географический узел, позволявший налагать запрет на торговлю северного соперника Новгорода и, соответственно, держать под контролем весь бассейн Волги вплоть до прихода монголов — сначала в союзе с Волжской Булгарией на равных, а по мере возрастания военной мощи — как с младшим партнером [1656] Thomas S. Noonan, 'Suzdalia's eastern trade in the century before the Mongol Conquest,' Cahiers du monde russe et sovietique 19 (1978) pp. 371–384; Martin, Medieval Russia pp. 70, 98–101, 112, 121; Langer, Medieval Russia pp. 245–248; Soloviev, Shift Northward. . Здесь было изобилие плодородных земель, особенно вокруг Суздаля и Владимира. В политическом отношении здесь долгое время сохранялась стабильность: по счастливой случайности на протяжении почти ста лет правили сильные лидеры Юрий, Андрей и Всеволод (1125–1212), тогда как в Киеве не прекращалась борьба за династическое наследие. К началу XIII века Суздаль был самым могущественным княжеством на Руси. Ему мог бросить вызов только Роман, князь Волынский (1170–1205), но Всеволод уже успел «намять ему бока» [1657] Moss, History of Russia p. 60. .

Так случилось, что на самой вершине своего могущества Суздаль стал жертвой гражданской войны. Ее развязали сыновья из-за наследства после смерти Всеволода в 1212 году. Права на престолонаследие предъявил старший сын Константин, но с ним не согласился младший брат Юрий. Битва между ними была самой ожесточенной и кровавой за всю предыдущую историю Руси. Вначале одерживал верх Константин, используя политическое и экономическое влияние купечества. Но Юрий, потерпев поражение, начал мстить, отлавливал купцов, даже отправлял с этой целью отряды в Новгород и Смоленск, и заточил 150 знатных представителей купеческого класса в подземелье, предвосхитив ужасы «черной ямы» Калькутты [1658] Тюремная камера в форте Уильям, где в ночь на 20 июня 1756 года задохнулись англичане, заточенные бенгальским навабом Сирадж уд-Даулом. — Прим. пер . . Все несчастные узники погибли от удушья. Константин умер в 1218 году, и Юрий наследовал государство, уже существенно ослабленное и в военном, и в экономическом отношении. Он пытался возродить его, используя четыре года мира и воюя «только» с волжскими булгарами, но уже перед наступлением 1222 года на него навалились монголы [1659] Fennell, Crisis pp. 45–51. .

Если Суздалю оставалось лишь вспоминать о славном прошлом, то его великий северный соперник Новгород все еще сохранял свои силы. Это был признанный культурный и литературный центр, получивший широкую известность благодаря иконописи и самой современной канализации. Он занимал второе место в Руси после Киева по численности населения (около 35 000) и второе место по политической значимости после Суздаля [1660] Fennell, Crisis 17–19; Martin, Medieval Russia pp. 66–70, 81–88, 101–103, 106–107, 121–122, 126, 128. . Город, разбогатевший на торговле, художественных ремеслах и податях, управлял северными провинциями, простиравшимися до Северного полярного круга и на восток до Урала, и был связан реками, озерами и волоками с Балтикой, Волгой и Днепром. Но у него имелись и три существенных изъяна: земли были скудные и неплодородные; на западе ему угрожали враги (прежде всего шведы и немцы); в избрание правителей упорно вмешивались князья Суздаля, Смоленска и Чернигова [1661] Lazarev, Russian Icon pp. 47–48, 53–56, 67; Valentin L. Ianin, 'Medieval Russia,' in Persie, Cambridge History of Russia I pp. 188–210; Riasanovsky & Steinberg, History of Russia pp. 75–76; Martin, Medieval Russia p. 126. . Правящая элита беспрестанно прогоняла правителей и избирала новых — практически ежегодно в 1154–1159 годах, а в 1167–1169 годах разразился кризис наследования, во время которого Суздаль применил силу против своего северного соперника [1662] Mitchell & Forbes, Chronicle of Novgorod, p. 25; Martin, Medieval Russia pp. 114–115. .

Бедное и неимущее население княжеств, использовавшееся в качестве «расстрельного мяса» во время войны или рабов в мирные годы, не поддается классификации в привычных категориях классовой борьбы. Более существенную и заметную роль, помимо династических конфликтов в княжеских семьях, играли столкновения между правителями, аристократией (боярами), купечеством и церковью и в более широком смысле — между консерваторами, реформаторами и ревизионистами [1663] Paul Bushkovitch, 'Urban Ideology in Medieval Novgorod: An Iconographic Approach,' Cahiers du monde russe et sovietique 16 (1975) pp. 19–26. . В развитых городах купцы обычно солидаризировались с ремесленниками и мастерами художественных промыслов в борьбе против церкви и бояр, а князьям приходилось брать на себя неудобную роль рефери. В самом деле, зачастую яростные династические конфликты отражали борьбу между либералами и традиционалистами [1664] Martin, Medieval Russia p. 123. . В некоторых городах, как, например, в Новгороде, простолюдины могли оказывать влияние на правителей, отчасти благодаря альянсам с внешними силами.

Междоусобная вражда ослабляла военный потенциал княжеств Руси. Князья обычно имели около сотни личных дружинников (наподобие англосаксонских хускарлов) и должны были набирать рекрутов среди простолюдинов, наемников и даже половцев. Большие города могли собрать войско численностью две-три тысячи человек, по обыкновению очень плохо обученных для битвы — невероятный упадок со времен нападения Ярослава Мудрого на Византию с 10-тысячной первоклассной армией [1665] Christian, History of Russia I p. 364. . Всю военную активность в государствах Руси — будь то борьба с половцами или гражданские войны, которые велись на протяжении восьмидесяти лет из 170-летнего исторического периода между смертью Ярослава Мудрого и нашествием монголов в 1237 году, — можно назвать термином древнегреческих историков "stasis" [1666] «Застой». — Прим. пер . , временем бессмысленного раздора, тормозившего создание новых технологий и все больше погружавшего страну в хаос [1667] Riasanovsky, History of Russia 1993 ed.) p. 42. .

Но, надо думать, Джэбэ и Субэдэя интересовала в большей степени реальная сила не князей Руси, а половцев или куманов, закоренелых врагов, которых Субэдэй давно определил как главную угрозу экспансии монголов в степях [1668] Bretschneider, Mediaeval Researches I p. 297; II p. 71. . Половцы/куманы контролировали огромную территорию, простиравшуюся от Средней Азии до Восточной Европы и включавшую озера Балхаш и Зайсан, земли современного Казахстана, Аральское море, север Каспия и север Кавказа, часть земель современной Украины и России, все северное побережье Черного моря. Родиной куманов был юго-запад Сибири, и это было отдельное от кипчаков племя, но впоследствии они перемешались и слились посредством межплеменных браков. Половцами называлась их самая западная ветвь, действовавшая в Руси; на немецком, русском, тюркских языках это название приблизительно означало «белокурость» или «желтизну» [1669] Barthold, Histoire des turcs pp. 88–91; Golden, Nomads and their Neighbours; Golden, Turkic Peoples. .