Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Впервые они появились на исторической сцене в середине XI века, оказав влияние на развитие Хорезма, Грузии, Украины, Южной Руси, Болгарии, Венгрии, Молдавии, Валахии и даже Византии. В тридцатых годах XI века они доминировали в волго-уральском регионе, тогда как печенеги переместились с Волги на запад в низовья Дуная, на земли Украины, Молдавии и Валахии. Византия использовала половцев для разрушения гегемонии печенегов на Балканах, и они сыграли фундаментальную роль в формировании Болгарской империи в 1185–1186 годах [1670] Robert L. Wolff, 'The Second Bulgarian Empire: Its Origins and History to 1204,' Speculum 24 (1949) pp. 167–206; Paul Stephenson, Byzantium's Balkan Frontier: A Political Study of the Northern Balkans, 900–1204 (Cambridge 2000); Spinei, Romanians. . Они даже принимали участие в 4-м Крестовом походе. Иногда оседлые нации использовали половцев в качестве наемников, как это сделал, например, король Венгрии, нанявший их для того, чтобы помочь союзнику королю Швабии в борьбе за корону Германии [1671] Monumenta Germaniae Historiae, Scriptores 21 (1869) p. 216; A. Bruce Boswell, 'The Kipchak Turks,' Slavonic Review 6 (1928) pp. 68–85. . Они поддерживали неформальные альянсы с другими кочевниками, например, с канглы, обитавшими севернее Каспия (еще одна племенная конфедерация, родственная куманам). По некоторым оценкам, общая численность куманов составляла до 600 000 человек. Если принять за основу расчет численности армии в пределах одной восьмой численности населения, то получится, что куманы могли выставить армию порядка 75 000 человек, более чем достаточно для разгрома любого княжества Киевской Руси. Однако куманы даже не пытались объединиться, они были вечно раздроблены, и ими правили независимые друг от друга ханы: именно по этой причине монголы с такой легкостью их разгромили и вытеснили из степей [1672] Vasary, Cumans and Tatars pp. 4–7, 13–56; Christian, History of Russia I p. 361; Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 43–114. .

На протяжении двух столетий половцы перманентно угрожали княжествам юга Руси (Суздаль и Новгород, находившиеся много севернее, в основном оставались в стороне) отчасти вследствие того, что средневековая Россия всегда в большей мере ориентировалась на Византию и Багдад, а не на католический мир Западной Европы. Сто пятьдесят лет половцы держали Русь под неослабевающим страхом, а в период между 1068 и 1210 годами они совершили, по меньшей мере, пятьдесят массированных набегов, и их интенсивность и частота особенно увеличились после 1125 года. Они перекрыли наземные и водные торговые пути в Византию, опустошали города (в том числе и Чернигов), сжигали амбары с зерном, уничтожали урожаи, убивали крестьян, уводили в рабство женщин и детей [1673] Chaliand, Nomadic Empires p. 52. . Половцы отличались особой жестокостью. Своих пленников они обычно старались обезножить, разрезали пятки и заполняли раны конским волосом [1674] Christian, History of Russia I p. 358. . Участь полоненных русичей была ужасной:

«Половцы, захватив город, сжигали его. Они делили людей между собой и уводили в свои станы, к своим сродникам и знакомым… Христиане подвергались невыносимым страданиям, они испытывали муки от холода, голода и жажды; щеки у них впали, а тела покрылись грязью; в чужой стране, нагие и босые, с опухшими языками и ногами, истерзанными колючками, они говорили друг другу в слезах: «я из такого-то города», а «я из такой-то деревни», вспоминали о своем доме, вздыхая и плача» [1675] Vernadsky, Source Book for Russian History I p. 31. .

Но со звериной жестокостью половцы относились не только к пленникам, но и к соплеменникам, оказавшимся на обочине судьбы. Францисканский монах Вильгельм Рубрук рассказывал о том, что куманы/половцы, убегая после поражения от монголов, поедали своих же людей, умирающих или уже умерших [1676] Jackson & Morgan, Rubruck p. 70. .

Время от времени князья Руси, когда уже не могли больше терпеть унижений от кочевников, объединялись, пренебрегая разногласиями, и давали отпор половцам. Такой момент настал в 1113 году, когда князь Киевский Владимир II Мономах повел объединенную армию против половцев и нанес им сокрушительное поражение [1677] Peter B. Golden, 'The Qipchaqs of Medieval Russia,' in Seaman & Marks, Rulers from the Steppe pp. 186–204 (at pp. 197–198). . Но в коалициях обычно не участвовало самое сильное в военном отношении Суздальское княжество, направлявшее все свои усилия на восток — на борьбу против волжских булгар, как это происходило во время генерального наступления в 1183–1184 годах, а не на юг, против половцев [1678] For a good summary of the Polovtsian raids and the countercampaigns see Vernadsky, Kievan Russia pp. 86–90, 222–225, 235–238. .

Половцы занимали настолько важное место в судьбе Руси, что они стали неотъемлемой частью самого знаменитого события в ее истории перед нашествием монголов. Восьмидесятые годы XII века были кризисными. Пока Всеволод, князь Суздальский, карал булгар, Игорь, князь Черниговский, решил добыть воинскую славу походом против половцев [1679] For the complex politics of Chernigov and Igor's role see Dimnik, Dynasty of Chernigov pp. 108–240. . Вместе с братом Всеволодом, князем Трубчевским и Курским, он выследил большое половецкое воинство на берегу реки Донец. Затмение солнца 1 мая 1185 года было плохим предзнаменованием, но Игорь отверг примету как вздор волхвов [1680] Nabokov, Song of Igor's Campaign 11. 93–112. . Битва началась 10 мая и длилась три дня. Вначале князь Игорь одерживал верх, но скоро стало ясно, что у него недостаточно сил: уже на следующий день, 11 мая, он увидел, что половцы получили значительное подкрепление [1681] Nabokov, Song of Igor's Campaign 11. 153–171. . На совете бояре предложили отступить, но Игорь прислушался к мнению девятнадцатилетнего племянника Святослава, заявившего, что его воины устали и их порубят на куски, если они начнут отходить. Святослава поддержал и Всеволод. На следующий день битва возобновилась и продолжалась дотемна. Наконец, не выдержали и побежали тюркские наемники, на которых понадеялся князь. Половцы победили и полонили князя Игоря, его сына Владимира и брата Всеволода [1682] These events are described in a number of sources: Mitchell & Forbes, Chronicle of Novgorod p. 32; Cross & Sherbowitz-Wetzor, Russian Primary Chronicle; S. A. Zenkovsky, Medieval Russian Epics pp. 137–138; 'The Lay of Igor's Campaign,' in Fennell & Obolensky, A Historical Russian Reader pp. 63–72; Martin, Medieval Russia p. 131. .

Вдохновившись удачей, половцы замыслили внезапно напасть на Южную Русь. Тем временем сотоварищи предложили князю совершить побег, но он отказался, заявив, что это был бы бесчестный поступок. Вскоре его двое советников прокрались в лагерь и сообщили, что половцам нанесено сокрушительное поражение, и они в отместку собираются убить всех узников. Удалось подкупить половецкого стража, помогшего устроить побег князя. Игорю вовремя дали двух быстрых коней, так как половцы, возвращаясь, увидели летящую птицу, все поняли и бросились в погоню. Игорь избавился от преследователей, перебрался через реку Донец, передохнул в городе Донецке и помчался в Киев, где его встречали с радостью и ликованием [1683] Nabokov, Song 11. 733–834. . Этот сюжет отображен в самом знаменитом средневековом русском эпосе «Сказание о полку Игореве», позднее увековеченном оперой композитора Бородина.