Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Но противостояние князей Руси и куманов/половцев в принципе не могло закончиться победой той или другой стороны. Русичам недоставало численности воинства для того, чтобы нанести убедительное поражение куманам, а их противник понимал, что сможет держать во власти русские города и леса только в том случае, если откажется от кочевого образа жизни, который и обеспечивал тактическое превосходство над оседлыми сообществами [1684] Halperin, Russia and the Golden Horde p. 15. . Постепенно тупиковая ситуация разрешилась, когда половцы начали покупать нужные им товары — меха, воск, мед и рабов, а не захватывать их во время набегов. Мало того, они начали сочетаться браками с русскими семьями и жить среди них. Половецкие ханы и их дети охотно роднились с христианскими княжнами и княжичами [1685] T. S. Noonan, 'Rus, Pechenegs and Polovtsy: Economic Interactions along the Steppe Frontier in the Pre-Mongol Era,' Russian History 19 (1992) pp. 301–327. . Фактор межэтнического сближения сыграл важную роль в 1222 году. Среди куманских ханов самым влиятельным был Котян, разгромленный и униженный Субэдэем и Джэбэ, а он уже приходился тестем Мстиславу Удалому, князю Галицкому [1686] Также Мстислав Удатный. — Прим. пер . . Котян предупреждал Мстислава провидчески: «Завтра настанет и ваш черед» [1687] Mitchell & Forbes, Chronicle of Novgorod p. 65. . Однако галицкий совет не пожелал вовлекаться в посторонние проблемы. Многие предводители, помнившие о том, какие беды творил этот инкуб 150 лет, втайне радовались тому, что для половцев наступают тяжелые времена. Других злило то, что Котян, похоже, специально втягивает их в ссору, к которой они не имеют никакого отношения. Но были и такие, кто хотел прояснить ситуацию, узнать истинные намерения монголов, поскольку о них ничего не было известно. В «Новгородской летописи» отмечалось по этому поводу: «В том же году (1222) из-за грехов наших пришли народы, о которых никто точно не знает, кто они, откуда пришли, какой их язык, какого они племени и какой веры, и называют их татарами» [1688] Mitchell & Forbes, Chronicle of Novgorod p. 64. For more on Russian ignorance of the Mongols see Grekov & Iakoubovski, Horde d'Or pp. 54, 1901–91; Bretschneider, Mediaeval Researches I p. 296; Bezzola, Mongolen in abendlandischer Sicht p. 41. . Оппоненты Котяна в совете были правы. Джэбэ и Субэдэй могли уйти обратно на восток после разгрома куманов, если бы Котян не обратился к Мстиславу, а князь не дал бы своего согласия.

Разрушив генуэзский порт Солдая, монголы снова разделились, на этот раз намереваясь определить намерения русских князей. Джэбэ пошел на запад к Дону, а Субэдэй принялся методично опустошать города на побережье Азовского моря с тем, чтобы обезопасить объединенную монгольскую армию от нападения с тыла. Он уже сумел уговорить вождя племени бродников примкнуть к монголам, получив таким образом дополнительно пять тысяч воинов. Решающим фактором и для русских князей, и для монголов был Котян. Риторика половецкого хана «сегодня татары забрали наши земли, а завтра доберутся и до вас» начала действовать на тех, кто все еще колебался и радовался тому, что Котяну преподали урок: и они стали понимать необходимость единства против интервентов. Осознание этой необходимости произошло на военном совете, созванном в Киеве Мстиславом Галицким: на нем восемнадцать князей Руси сформировали антимонгольскую коалицию. Заводилами в этом альянсе были «трое Мстиславов»: Мстислав Мстиславич, князь Галицкий, Мстислав Романович, князь Киевский и Мстислав Святославич, князь Черниговский. Они смогли убедить всех остальных князей в том, что надо не ждать, когда монголы нападут, а идти на восток им наперехват [1689] J. Fennell, 'The Tatar Invasion of 1223,' Forschungen zur osteuropaischen Geschichte 27 (1980) pp. 18–31. Fennell, like many other writers, places the Battle of Kalka in the year 1222, which the best scholarship has now established as the true date. If the battle of Kalka was indeed fought in 1223, there is an entire twelve-month black hole to be accounted for, as our detailed narrative has made clear. .

Армия, собранная коалицией, была внушительной, около 30 000 человек, и ее авангард производил достойное впечатление, когда шел на восток к Зарубу, располагавшемуся на западном берегу Днепра. Эта река протяженностью более 1400 миль, четвертая самая большая река в Европе, была самым главным препятствием на данном отрезке пути монголов через Беларусь и Украину к Черному морю. Сюда к русским князьям прибыли монгольские послы с запросом от Субэдэя: он требовал объяснить, почему они идут на него, если он на них не нападал. Субэдэй указывал: все, кто сражается против половцев, логически являются друзьями; русские князья, настрадавшиеся от грабежей и набегов половцев, должны выдать Котяна и его приспешников.

Возможно, Мстиславы и не знали метафору «убить посланника» (то есть возложить на него вину за плохие вести, в современном значении «найти стрелочника»), но они предали смерти монгольских послов [1690] Fennell, Crisis p. 65. . Подобно многим другим самонадеянным властителям, они невольно гарантировали себе войну не на жизнь, а на смерть. Но прежде чем выдвинуться к восточной излучине Днепра у Протолочи, им надо было дождаться подкреплений из Смоленска и Чернигова. А пока рать Мстиславов состояла из войск Киева, Курска, Галича, Волыни и половцев Котяна. Помимо вышеуказанной троицы главных предводителей, русскими дружинами и ополчениями должны были командовать Владимир Рюрикович Смоленский, Данил Романович Волынский, Мстислав Ярославич Луцкий, Олег Курский и Всеволод, сын Мстислава, князя Киевского, иными словами, против монголов выступила коалиция всех южных и западных княжеств.

Но почти сразу же появились проблемы. Князья Мстиславы, отличавшиеся непомерной гордыней и заносчивостью, не могли поделить верховное командование и договориться о старшинстве: между ними началась и скрытая и явная распря. Мало того, князь Суздальский, хотя и согласился участвовать в кампании, не прислал ни одного рекрута, дружинника или ополченца [1691] Grekov & Iakoubovski, Horde d'Or p. 193. .

Джэбэ и Субэдэй тем временем объединили свои силы, переправились через Днепр и расположились лагерем у Днестра, еще одной большой реки, протекающей западнее Днепра по территории современной Украины и Молдавии и впадающей в Черное море. Монголы разгуливали по обоим берегам реки (западный берег высокий и холмистый, а восточный — низкий и равнинный), круша и опустошая поселения, явно тянули время и не спешили сразиться с русскими князьями. По некоторым сведениям, они все еще надеялись, что к ним придет обещанная третья армия под командованием Джучи, но на каком-то этапе, видимо, получили послание, из которого следовало, что они ничего не дождутся от старшего сына Чингисхана. Упорный Субэдэй отправил второе посольство к русским князьям, на этот раз в составе двух человек. Они привезли в Протолочи послание примерно такого содержания: «Вы послушались половцев, убили наших послов и теперь идете на нас. Что ж, идите. Но мы на вас не нападали. Бог нас рассудит» [1692] Fennell, Crisis p. 66. . Апломб монголов настолько поразил русских князей, что они отпустили с миром посланников.