Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

В апреле 1242 года Кадан совершил марш-бросок через Боснию и Сербию к месту сбора. Батый шел в Валахию южным берегом Дуная, а Орда — через всю Трансильванию, сжигая поселения и совершая особенно жестокие карательные деяния. Всюду монголам давали отпор, особенно на севере Балкан [2396] Bretschneider, Mediaeval Researches I p. 326; Strakosch-Grassmann, Mongolen in Mitteleuropa pp. 168–173. . Три армии все же соединились в Валахии. На прощание монголы «великодушно» отпустили узников, сказав им, что теперь они свободны и могут возвращаться домой, но сразу же всех цинично убили под предлогом «попыток к бегству». Придя в Болгарию, они разграбили Тарново и потрепали войска Балдуина II Константинопольского, наказав его за укрывательство куманов [2397] Budge, Chronography I p. 398. . Балдуин незамедлительно запросил в Константинополе подкреплений.

Затем произошли две битвы. Первое сражение, довольно банальное и незначительное, Балдуин выиграл, но Батый собрался с силами и нанес ему ответный сокрушительный удар [2398] Monumenta Germaniae Historica, Scriptores 9 p. 641. . Батый никогда не забывал «наглых оскорблений» и мстил за поражение Балдуину, когда облагал данью Болгарию в роли хана Золотой Орды в пятидесятых годах XIII века. Наконец монголы все-таки отошли на восток через Молдавию и расположились на зиму 1242/43 года в низовьях Волги, где Батый решил обосноваться как наследник улуса отца Джучи [2399] Spuler, Goldene Horde pp. 124–126; Vasary, Cumans and Tatars p. 70. .

Монголы по праву могли гордиться своими военными успехами. Во время кампании 1236–1242 годов они прошли от Каракорума в общей сложности 16 000 миль, если учесть, что войска никогда не шли прямиком, а отклонялись и на север, и на юг русских земель, преодолевали горные перевалы и другие природные преграды, не говоря уже о зигзагах, совершавшихся для «зачистки» то одного, то другого непокорного противника.

Разорение, которому они подвергли Венгрию, ошеломляет. После 1242 года здесь разразился массовый голод, возросла смертность среди крестьянства, которое было лишено возможности выращивать продукты пропитания; по некоторым данным, от мора и поветрий людей умерло больше, чем от монгольских стрел и сабель [2400] Monumenta Germaniae Historica, Scriptores 20 p. 335; 22 p. 472; Gockenjan & Sweeney, Mongolensturm p. 266. . Заброшенные деревни, разрушенные церкви и разграбленные монастыри еще долго напоминали о монгольском нашествии. Страшные события 1241–1242 годов «времен татарского нашествия» воспринимались венграми шестидесятых и семидесятых годов XIII века с такой же болью, с какой британцы говорили о жизни «во время войны» — Второй мировой войны [2401] Berend, At the Gate pp. 37–38; Jackson, Mongols and the West p. 207. . Некоторые историки убеждены, что Венгрия столетиями лежала в руинах. Больше всего пострадали Трансильвания и регионы к востоку от Дуная; на западной стороне реки самые тяжелые испытания выпали на долю жителей Эстергома, но нельзя забывать, что город подвергся нападению куманов (поздние историки почему-то игнорируют это обстоятельство и всю вину возлагают на монголов) [2402] Monumenta Germaniae Historica, Scriptores 17 p. 394; Gockenjan & Sweeney, Mongolensturm pp. 159, 182–185, 255. . Реальную смертность в 1241–1242 годах установить невозможно уже по той причине, что мы являемся заложниками средневековых хронистов. Тем не менее, если суммировать статистику по разоренным городам (4000 человек в Родне, 6040 в Бистрице и т. д.), данные о гибели людей в Мохи, от эпидемий и массового голода, то окажется, что смертность была на уровне 25 процентов населения, то есть полмиллиона человек. Надо учитывать также то, что немногие пленники монголов могли выжить, не говоря уже о массовых убийствах в Валахии перед уходом Батыя на Русь и о том, что большое число пленных, принуждавшихся монголами идти в бой в первых рядах, могли попасть в списки монгольских потерь. Люди, пережившие сражение, вряд ли могли долго протянуть на рационе, разрешенном захватчиками и состоявшем главным образом из кишок, ног и голов забитых животных [2403] Rady et al, Gesta Hungarorum,' Epistola in Miserabile Carmen pp. 220–221. . Большинство современных историков склонны занижать смертность, однако никто не использует цифры менее 15 процентов, что означает гибель 300 000 человек [2404] Gockenjan & Sweeney, Mongolensturm pp. 182–185, 258; Rogers, Medieval Warfare III p. 34. .

Вдобавок, монгольское нашествие вызвало небывалую проблему миграции населения и вывоза большого числа искусных мастеров, ремесленников и вообще любых высококлассных специалистов в Монголию [2405] Morris Rossabi, 'The Legacy of the Mongols,' in Manz, Central Asia pp. 27–44; John Masson Smith, 'Demographic Considerations in Mongol Siege Warfare,' Archivum Ottomanicum 13 (1994) pp. 323–394; James Ross Sweeney, "'Spurred on by Fear of Death",' loc. cit. pp. 34–62; Sweeney, 'Identifying the Medieval Refugee: Hungarians in Flight during the Mongol Invasions,' in Lob et al, Forms of Identity pp. 63–76. . Рубрук выяснил, что Бури в особенности было присуще превращать в рабов квалифицированных специалистов, привезенных из Европы, например, немцев, в серебряных рудниках и оружейных мастерских в отдаленных районах Центральной Азии. В числе важных европейских особ в лагере Батыя на Волге были золотых дел мастер из Парижа, дама из Мёца, о которой мы уже писали, сын английского аристократа и племянник нормандского епископа — все они оказались жертвами невезения, появившись в неподходящем месте и в неподходящее время [2406] Gregory G. Guzman, 'European Clerical Envoys to the Mongols: Reports of Western Merchants in Eastern Europe and Central Asia, 1231–1255,' Journal of Medieval History 22 (1996) pp. 53–67; cf also Olschki, Guillaume Boucher. .

В долгосрочном плане монгольское нашествие принесло некоторую пользу лишь самому Беле, который, несмотря на разруху, сумел найти ресурсы для победной войны с герцогом Австрии Фридрихом [2407] Jackson, Mongols in the West p. 70. . Монголы преподали Беле тяжелый урок, но он, в отличие от многих других вождей и прошлого и настоящего, усвоил его. Как заметил Денис Синор, «впервые она (Венгрия) поняла, о чем прежде и не догадывалась, что тщетно надеяться на помощь Запада» [2408] Sinor, Hungary p. 76. . Бела построил каменные замки и крепости с высокими стенами по всему королевству, и одержимость «татарами» превратила его в эксперта по монгольской проблеме, после 1242 года консультировавшего и папу Иннокентия IV [2409] Bezzola, Mongolen in abendlandischer Sicht pp. 110–113; Sinor, 'Les relations entre les Mongols et l'Europe jusqu'a la mort d'Arghoun et de Bela IV' Cahiers d'Histoire Mondiale 3 (1956) pp. 39–62 (at p. 47); Sinor, 'John of Carpini's Return from Mongolia: New light from a Luxembourg Manuscript, 'Journal of the Royal Asiatic Society (1957) pp. 193–206 (at pp. 203–205); A. Paloczi-Horvath, 'L'immigration et l'etablissement des Comans en Hongrie, 'Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae 29 (1975) pp. 313–333; Berend, At the Gate pp. 134–138; Anthony Luttrell, 'The Hospitallers in Hungary before 1418: Problems and Sources,' in Hunyadi & Laszlovsky, Crusades and the Military Orders pp. 269–281 (at pp. 271–272); J. Muldoon, Popes, Lawyers and Infidels pp. 59–60. . Несмотря на предательство куманов в 1241 году, он разрешил им вернуться в 1245 году и попытался соединить их с рыцарями-госпитальерами и создать главную военную опору страны [2410] Berend, At the Gate pp. 68–73, 87–93, 97–100. . Король отказался от политики «вернуться к старым временам» в отношении баронов, пожаловал им щедрые земельные угодья, чтобы снизить остроту антагонизма и привлечь их на свою сторону. Он совершил лишь одну ошибку — передал правление Трансильванией сыну Штефану и позволил двоецарствие — пагубный эксперимент, приведший к гражданской войне в 1264–1265 годах. Великий беглец умер в 1270 году в возрасте 64 лет, признанный после 35-летнего царствования «вторым отцом-основателем страны» [2411] Sinor, Hungary pp. 77–78. .