Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Чингисхан оригинально обозначает цели и задачи в жизни, и его кредо можно назвать военизированным гедонизмом: «Моей целью и намерением есть желание насладить их уста сахарными дарами, украсить грудь, спину и плечи парчовыми одеяниями, усадить на великолепных меринов, напоить водой из чистых и прозрачных рек, обеспечить их животных богатыми и обильными пастбищами, очистить дороги от мусора и стволов поваленных деревьев и другого хлама, не позволять грязи и колючкам пачкать юрту» [802] Riasanovsky, Fundamental Principles p. 89. . И далее: «Благостно и радостно подчинять бунтовщиков, покорять и истреблять врагов, отбирать у них все, чем они владеют, видеть, как воют их слуги, текут слезы по их лицам и носам, скакать на их грациозных меринах, пользоваться животами и пупками их жен, как постельными принадлежностями, надевать на себя тела их женщин, как ночные рубашки, восторгаться их розовыми щечками, зреть и целовать их розовые груди, лобзать и засасывать их алые губы» [803] ibid. p. 91; Ratchnevsky, Genghis Khan p. 153. .

Чингисхан всегда предстает в облике безжалостного и прагматичного человека, одержимого завоеваниями, абсолютно неразборчивого в средствах достижения цели, энергичного, проницательного, харизматичного, решительного, бесстрашного, неумолимого, кровожадного живодера, великодушного и доброжелательного в отношениях с доверенными и близкими друзьями, но раздражительного, недоверчивого, завистливого и даже злобного по отношению к тем, кто находится вне замкнутого магического круга приближенных лиц. Он претендовал на то, что стоит выше общепринятых верований, поскольку считал себя шаманом и мог общаться как с Тенгри, так и с демонами — то есть настоящим суперменом Ницше avant la lettre [804] Предшественник супермена Ницше ( фр .). [805] JR II pp. 1077–1078. .

Его действительное отношение к религиям, тем не менее, примечательно. Как прагматик, он интересовался, по выражению Уильяма Джеймса, «наличной стоимостью» различных религиозных кредо: насколько они помогают добыть еду, выиграть сражение, прожить долго и счастливо и даже удостоиться бессмертия? Поэтому он терпимо относился ко всем ритуалам и системам верований, которые могли содействовать в решении этих задач [806] Foltz, Religions of the Silk Road p. 113; Anatoly M. Khazanov, 'Muhammad and Jenghiz Khan Compared: The Religious Factor in World Empire Building,' Comparative Studies in History and Society 35 (1993) pp. 461–479. . С другой стороны, как человек суеверный, он не был вполне убежден в пустопорожности организованных религий или в том, что священники, ламы и имамы не обладают сверхъестественными силами. Кроме того, религиозные войны были коварные, опасные и разрушительные и создавали реальную угрозу царству. Поскольку Чингисхан имел «неспешный» взгляд на конкурирующие религии и позволял совершать традиционные религиозные обряды, если они не вступали в противоречие с его законами — как, например, омовение у мусульман [807] Ratchnevsky, Genghis Khan p. 197. , — то получила распространение хвала монголов за религиозную свободу. В то же время повсеместно стали признавать ислам как религию воителей. Буддизм не приобрел популярности в Монголии, и Чингисхан по крайней мере вначале посчитал эту веру неуместной. Концепция видения мира через вуаль иллюзий и веры в то, что добро может победить зло посредством полной бездеятельности, показалась ему чудовищной ложью. Хотя Монгольская империя со временем будет разрываться между буддизмом и исламом [808] DeWeese, Islamization pp. 100–101. , в эпоху Чингисхана и вплоть до смерти Угэдэя в 1241 году главное религиозное воздействие извне на нее будет оказывать вероисповедание кереитов и найманов — несторианское христианство, имевшее непропорционально большое число приверженцев [809] Gumilev, Imaginary Kingdom pp. 169–218. .

Это верование названо именем Нестория, архиепископа Константинополя в 428–431 годах нашей эры, выдвинувшего доктрину разграничения человеческой и божественной природы Иисуса Христа: по его версии, не было Непорочного зачатия, а идею Пресвятой Девы Марии привнесли позднее без ратификации в Евангелиях. По понятиям несториан, Иисус Христос не то же самое, что Сын Божий, хотя и воспринял его природу. Его сущностная природа — человеческая, каким-то образом «абсорбировавшая» божественную составляющую [810] Nikolai N. Seleznyov, 'Nestorius of Constantinople: Condemnation, Suppression, Veneration,' Journal of Eastern Christian Studies 62 (2010) pp. 165–190. . На Эфесском Вселенском соборе в 431 году эти взгляды были осуждены как ересь, и несториане перебрались в Сирию; многие приверженцы веры обосновались в Персии. В общем, доктрина Нестория получила самое широкое распространение на Востоке, иногда в тандеме с манихейством.

Манихеи различали Иисуса — носителя гнозиса и исторического Иисуса из Назарета, хотя это размежевание было весьма нечеткое. Несториане давали более вразумительное представление, отмечая противоречие между Богом как логосом или «мировым духом» («словом» в Евангелии от Иоанна) и догмой Святой Троицы. Осмысленность различным традициям и приращениям может дать только постулат о том, что Иисус имеет две природы — божественного логоса и человеческого Иисуса. Именно человеческую ипостась родила Мария, кем бы она ни была в действительности, и поэтому ее правильнее было бы титуловать Christotokos (Христоносица), а не Theotokos (Богоносица) [811] Francoise Michaud, 'Eastern Christianities,' in Angold, Cambridge History of Christianity v pp. 373–403. . Ортодоксальным христианам идея совмещения двух ипостасей, имеющих разную природу, в одном образе кажется абсурдом, но для несториан в ней было гораздо меньше абсурда, чем в концепции трех персонажей в одном Боге.

Манихейство почило в бозе к 1000 году, но несторианское христианство набирало силу, в VII веке распространилось по всей Азии, а к 635 году появилось и в Китае, где ему был оказан радушный прием [812] Pelliot, Recherches pp. 623–644. . Халифат покровительствовал несторианам, а династия Тан в Китае (618–907) предоставила их миссионерам статус одной из основных религиозных меньшинств Поднебесного царства [813] Henri Bernard, La decouverte des nestoriens; John Stewart, Nestorian Missionary Enterprise; Morris Rossabi, Voyager from Xanadu. . В VIII веке императоры Тан запретили буддизм, но разрешили христианство — по крайней мере до перемены умонастроений в 845 году, когда в империи Тан объявили вне закона и христианство, и буддизм, и манихейство. Последние два вероисповедания пережили времена гонений успешнее, чем несториане, и в некоторых районах происходили процессы слияния или смешения буддизма и манихейства [814] Pelliot, Recherches op. cit. . В империях Ляо и Цзинь христианство пришло в упадок, ожило и активизировалось, когда монголы завоевали Китай, создав династию Юань, и вновь и довольно быстро захирело при династии Мин после 1368 года [815] Wittfogel & Feng, Liao p. 308; Asimov & Bosworth, History of Civilizations iv part 1 pp. 74–76; Pelliot, Recherches p. 626. .