Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Сильные разливы Желтой реки происходили и в XI–XII веках. Наводнения и смены русла течения реки в плодородных землях неизбежно вызывали массовый голод и восстания: они случались с поразительной регулярностью — в 1166–1168, 1171–1177, 1180, 1182, 1186 и 1187 годах. Император Ши-цзун прилагал все усилия для того, чтобы помочь населению, но в условиях политического хаоса, воцарившегося после его смерти в 1189 году, администрация не смогла совладать со стихией Желтой реки [956] Grousset, Rise and Splendour p. 303; Martin, Rise of Chingis pp. 125–126. . В 1194 году река сокрушила дамбы, затопила провинцию Шаньдун и проложила новое русло к морю южнее полуострова, спровоцировав массовый голод, совпавший с острым финансовым кризисом. Доверие к финансовой системе рухнуло, когда администрация Цзинь не смогла погасить бумажные денежные знаки, выпущенные и имевшие хождение как наличные деньги. Потом выяснилось, что для оказания помощи и восстановительных работ нужны золото и серебро, а именно из-за нехватки драгоценных металлов власти Цзинь и выпустили бумажные деньги [957] Franke & Twitchett, Cambridge History pp. 245–249. .

С начала нового столетия империя Цзинь столкнулась с целым комплексом неприятных проблем: разлив Желтой реки, финансовый крах, немощь императоров, раздоры по поводу наследования, сомнительная верность киданей и неблагонадежность других элементов военной готовности, коррумпированное чиновничество, нарастание внешних угроз, прежде всего со стороны доселе неопасных монголов. Чингисхан всегда удачно выбирал время для войны с внешними противниками. Проявил он политическое чутье и на этот раз, правильно уловив, как отметили историки, что упадок переживают все азиатские общества, чье благосостояние зависит от оседлого земледелия: Цзунь, Сун, Хорезм, тангуты, каракитаи [958] Brook, Troubled Empire pp. 26, 65, 80, 82, 260. . Наступил «золотой век» для воинов-кочевников.

В это же самое время империя Сун вспомнила о своих реваншистских настроениях. В 1204 году сунцы форсировали Желтую реку, но потерпели сокрушительное поражение. Император Чжан-цзун (1189–1208) убедительно доказал, что, несмотря на проблемы, империю Цзинь все еще нельзя считать «бумажным тигром». В 1206 году цзиньская армия численностью 145 000 человек перешла через Янцзы, нанесла второе сокрушительное поражение сунцам, заставив их попросить мира. Цзиньцы выставили жесткие условия. Во-первых, они потребовали дать им голову Хань То-чжоу (ок. 1151–1207) [959] Возможно, Хань Довей, которого по приказу императора Нин-цзуна казнили, а голову, покрытую лаком, в шкатулке отправили чжурчжэням. — Прим. авт . , министра, командовавшего сунцами, что и было сделано. Потом они значительно увеличили размер дани. По договору 1208 года Сун обязывалась выплачивать ежегодно 340 000 унций серебра и 250 000 кусков шелка, как и было установлено прежним договором от 1165 года, плюс контрибуцию в размере 390 000 унций серебра. Вдобавок, сунцы должны были отдать ряд городов в долине Хуай и признать сюзеренитет императора Цзинь [960] Franke & Twitchett, Cambridge History pp. 245–249. .

Однако все блага, добытые победой, были загублены внутренними раздорами. В 1207 году на севере подняли восстание кидани, и к ним примкнули джуины. Цзиньцы собирались построить новую пограничную стену на севере, которую должны были охранять частично собственные войска и частично тангуты. Однако после того как начался мятеж киданей, к нему присоединились и джуины, и тангуты, и собственные деморализованные и недовольные воины [961] Buell, Dictionary pp. 24, 172–175. . Со стороны подливал масла в огонь Чингисхан. У монголов с киданями установились добрые отношения. Они говорили на родственных языках, имели некую культурную общность, поддерживали тесные политические связи, и кидани были надежными интерпретаторами событий, происходивших в Китае. Кроме того, они пришли к пониманию, что перед ними возникает общая угроза: Цзинь, разочаровавшись в бесплодных войнах с сунцами, может развязать полномасштабные военные действия в степях [962] Rachewiltz, In the Service p. 113. .

Уже в конце девяностых годов XII века кидани начали массово перебегать к монголам. Елюй Ахай съездил послом Цзинь к Чингисхану: его настолько поразили достижения монголов, что он сразу же предложил свои услуги великому хану. Он вернулся в Китай и привез брата Тухуа заложником в доказательство своей честности. Чингисхан назначил брата стражем в личную охрану, а Елюй Ахая — одним из советников. Елюй Ахай, оставивший жену и детей у цзиньцев, которые сразу же бросили их в темницу, верой и правдой служил монголам, добившись высоких постов. Оба брата участвовали в заключении Балджунского договора, Ахай командовал войсками в кампаниях против тангутов, а в 1211 году возглавлял один из передовых отрядов во время вторжения в Китай армии Джэбэ [963] Ratchnevsky, Genghis Khan pp. 106, 250–251. . В 1208 году к монголам переметнулись еще четверо этнических китайцев, высокопоставленных сановников Цзинь, подтвердивших мантру Елюй Ахая об уязвимости империи, намеченной для завоевания [964] Rachewiltz, 'Personnel and Personalities in North China in the Early Mongol Period,' Journal of the Economic and Social History of the Orient 9 (1966) pp. 88–144 (at p. 98). .

Чингисхан еще в 1206 году задумал вторжение в империю Цзинь, но не проявлял спешки, хотя на его месте любой другой триумфатор давно бы решил, что жертва уже готова к закланию. Несмотря на бесспорные преимущества, появившиеся в результате восстания киданей и внутренних раздоров в империи Цзинь, Чингисхан перешел китайскую границу лишь после массового голода 1210–1211 годов. Безусловно, это был «дерзкий пришелец, замахнувшийся на всеобъемлющую власть и готовый предпринять последние решающие усилия для захвата этой власти» [965] Lattimore, Mongol Journeys pp. 128–129. , но в нем все же было больше холодного расчета игрока в шахматы, а не в карты. Для достижения главной цели он должен был сначала нейтрализовать тангутов так, чтобы они не могли создавать угрозу фланговой атаки (задача выполнена в кампании 1209–1211 годов), подчинить уйгуров (их идикут возведен в ранг фаворита) и обеспечить лояльность онгутов.

Последнюю проблему он решал в своем традиционном стиле. После убийства Алахуша возник вакуум власти, и Чингисхан не был уверен в том, что сыновья вождя племени пойдут по стопам отца и поддержат монголов. И, как это уже случалось, он выдал свою дочь Алахай-беки, вдову Алахуша, замуж за преемника вождя онгутов (становившегося и его преемником тоже) [966] Pelliot, 'Chretiens d'Asie centrale et d'Extreme-Orient,' T'oung Pao 15 (1914) pp. 623–644 (at p. 631); Halbertsma, Early Christian Remains pp. 150–157. .

Обеспечив безопасный тыл и создав условия, при которых будет сохраняться полнота его власти и никто не посмеет восстать, пока он находится в Китае, Чингисхан в начале 1211 года созвал великий курултай на берегу реки Керулен, чтобы в узком кругу приближенных и союзников изложить стратегию и тактику предстоящих битв, в которых он, без сомнения, намерен побеждать. В числе присутствующих были идикут Барчук и Арслан, хан карлуков [967] Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 181–182. .