Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Понять странное поведение правителей Цзинь невозможно без знания, хотя бы в общих чертах, истории образования этой империи.

После того как великая династия Тан развалилась, подобно карточному домику в 907 году, Китай пережил почти четыре столетия раздробленности и еще более длительный период «чужеземного» владычества. Первыми вакуум власти заполнили кидани — одно из лесных племен Маньчжурии, существовавшее как организованное племя с IV века до н. э., но получившее известность в степях с начала VII века [918] For the preliao history of the Khitans see Xu, Historical Development, esp. pp. 237–258; Herbert Franke, 'The Forest Peoples of Manchuria: Khitans andjurchens,' in Sinor, Cambridge History pp. 400–423; Barfield, Perilous Frontier pp. 168–173. . Кидани образовали государство Ляо в 907 году (передав ему свое название в форме Катай, распространившееся в Северной и Центральной Азии и на средневековом Западе, а в России — в русском варианте Китай); прародителем его был Абэоджи (872–926), в 907–926 годах почитавшийся первым императором Ляо [919] У автора — A-Pao-Chi , Абаоцзи, в «Британской энциклопедии» — Abaoju , на китайском языке — Тзйзу Ляо, на монгольском — Елюй. — Прим. пер . [920] For the emperors who succeeded A-Pao-Chi, of whom the most distinguished and long-lived was Sheng-Tsun (982–1031) see Franke & Twitchett, Cambridge History pp. 56–123; Moule, Rulers of China pp. 91–95. .

В 960 году на юге Китая появилась новая династия — Сун. Она пыталась вытеснить киданей из Китая, но войны с ними привели лишь к усилению могущества тангутов, которым императоры Тан разрешили обосноваться на плато Ордос в излучине Желтой реки (Хуанхэ) [921] For the foundation of the Tangut state see Dunnell, Great State p. 3. . В результате Сун пришлось платить дань и Ляо, и тангутам. В 1005 году сунцы согласились принять унизительные условия мирного договора, навязанные Ляо и предусматривавшие ежегодную дань в размере 200 000 кусков шелка и 100 000 унций серебра в обмен на неприкосновенность границ [922] Pelliot, Notes sur Marco Polo I pp. 216–229; Barfield, Perilous Frontier p. 174. . Наученные горьким опытом, сунцы старались поддерживать внешне доброжелательные отношения большую часть XI века (малые войны происходили в 1042 и 1074–1076 годах). В то же время империя Ляо практически не знала покоя после 1050 года и особенно в 1069–1099 годы: участились набеги кочевых племен из Монголии и Маньчжурии, а сама Ляо, обеспокоенная растущим могуществом тангутов на западе, вела непрерывные (хотя и не длительные) войны с государством Си Ся [923] Tao, Two Sons passim; Di Cosmo & Wyatt, Political Frontiers pp. 192–219; Standen & Powers, Frontiers in Question. .

Ощетинившаяся и всегда готовая к драке, династия Ляо правила землями, простиравшимися от Кореи до Алтайских гор, и ее изоляционистская политика отрезала Китай от западной и Центральной Азии. Эту династию, обуреваемую подозрениями и национальной паранойей, иногда описывали в таких образах: «Окруженная с четырех сторон воинственными народами… она как тигрица, сжавшись, прижималась к земле, и никто не осмеливался бросить ей вызов» [924] Wittfogel & Feng, Liao p. 554. . Причины упадка объяснялись по-разному. Одни историки усматривают главную проблему в том, что китаизация, интегрирование в китайскую культуру, заимствование традиционных норм китайского образа жизни ослабили режим Ляо, другие корень зла видят в послаблениях по отношению к буддизму в роли национальной религии [925] Gernet, Chinese Civilization p. 354. . Существует и третье мнение: Ляо позволила въехать слишком большому числу чжурчжэней из Маньчжурии, создавших ситуацию, аналогичную наплыву англо-американцев на мексиканскую территорию Техаса в 1821–1836 годах [926] Mote, Imperial China pp. 200–202. .

Конец династии Ляо наступил внезапно. Их карой стала новая конфедерация чжурчжэней. Этот народ пришел из Восточной Маньчжурии, занимался и земледелием, и охотой, и рыболовством, и скотоводством и отличался от степных кочевников. Главным в хозяйстве у них был вол, а не лошадь, и они пользовались репутацией людей предприимчивых и состоятельных, славились своими орлами и соколами, золотом, жемчугом, пчелиным воском, женьшенем [927] Pelliot, Notes sur Marco Polo I pp. 376–390; P. Huang, 'New Light on the Origin of the Manchus,' Harvard Journal of Asiatic Studies 50 (1990) pp. 239–282. . К концу XI века они начали заниматься разведением лошадей и свиней и уже прославились как искусные верховые лучники. Они обладали почти всеми навыками, присущими монголам, но не отказывались от привычного деревенского образа жизни. Чжурчжэньскому обществу всегда была свойственна раздвоенность: одни сохраняли приверженность традиционным племенным обычаям, другие, более «прогрессивные», окультуренные группы, жившие в регионе современного Владивостока, пытались подражать киданям и перенять у них как можно больше опыта и знаний; в особенности, им удалось овладеть тактикой и искусством кавалерийских атак [928] Tao, Jurchen pp. 21–22. .

Агуда (1068–1123), вождь чжурчжэней, поставил целью свергнуть династию Ляо и сделать это с помощью Сун. Сейчас трудно установить, почему сопротивление Ляо оказалось слабым, когда Агуда пошел в наступление. По-видимому, сыграли свою роль политический кризис, разлад среди киданей, крестьянское восстание и особенно размолвка между аристократией и соплеменниками в провинциях [929] Barfield, Perilous Frontier p. 179. . Один историк описал коллапс династии Ляо таким образом: «Унизительное поражение, понесенное киданями на родной земле, разгром превосходных армий, капитуляция имперских кланов, все это подтверждало, что династия утеряла связь со своим народом» [930] Barfield, Perilous Frontier p. 179. .

Еще более удивительна стремительность завоевания киданей. Как заметил тот же историк, «вторжение на территорию Ляо происходило настолько быстро, что оно больше напоминало государственный переворот, чем завоевание». Аналогичную точку зрения о необычайном успехе чжурчжэней высказывает и другой историк: «Стремительность их вхождения в историю впечатляет не меньше, чем пришествие монголов через сотню лет» [931] Respectively, Barfield, ibid. p. 179 and Mote, Imperial China p. 211. Nevertheless, one can argue that the Liao must have ignored many warning signs. Their armies had been heavily defeated by the Jurchens in 1026 when they had provoked the tribes of Manchuria by a plundering raid (Wittfogel & Feng, Liao p. 588). . В 1121 году окончательно сформировался альянс чжурчжэней с династией Сун, ускоривший завоевание всего Северного Китая. В годы господства киданей границы китайской Ляо заканчивались берегами Желтой реки. Соглашение с Агудой утверждало и эти границы навечно, и анклавы сунцев на дальнем севере Китая. Агуда в этом отношении повел себя честно. Захватив после 1116 года четыре или пять главных городов Ляо и фактически начав полномасштабную войну, в 1122 году он взял последний крупный бастион (Чжунду, впоследствии Пекин) и передал его союзникам — сунцам [932] Mote, Imperial China pp. 195–197. . Но вскоре он умер, а его преемник Тай-цзун, император Цзинь (1123–1135), сразу же отверг партнерство с Сун и фактически предал давнего союзника. В 1125 году чжурчжэни выдворили Сун из Северного Китая.