Джудит Керр - Как Бог съел что-то не то

Он сидел на краешке «трона» натурщицы, а рядом с ним устроились и согласно кивали Уильям-валлиец и Барбара.

– Что именно?

Джон сделал неопределенный жест:

– Что-нибудь свое. Сделай иллюстрации к книге, распиши стену… Все равно что.

– Стену?

Такая идея однажды посетила Анну. Но где взять стену?

– Однажды в школе я сделала настенную роспись, – сказала Барбара. – Было весело. Все, что для этого нужно, – темпера на масляной основе и крупные кисти.

– Осталось не так много целых стен, – заметил Уильям-валлиец.

Начало 1944 года ознаменовалось сильнейшими воздушными налетами.

Джон Котмор махнул рукой, отвергая это обстоятельство:

– Именно поэтому стоит их разрисовывать.

Идея расписать стену засела у Анны в голове. И теперь она выискивала пригодную для этого большую вертикальную поверхность. Сначала она подумала о пустующей кладовой, где раньше хранилась офицерская одежда. Но потом Анна отвергла этот вариант. В кладовой было темно, и никто никогда не увидит нарисованное, так что это бессмысленно.

Ничего подходящего не было и в отеле. Но однажды кое-что попалось ей на глаза. Полил дождь, и, чтобы не вымокнуть по дороге в «Лайонс Корнер Хаус», Анна решила пообедать в кафе на Виктория-стрит. Все столики были заняты обсыхающими здесь посетителями. Анна с приятным чувством расточительства заказала русский стейк (до войны стейк назывался венским, но потом из патриотических соображений его переименовали).

В ожидании стейка она сидела и смотрела вокруг – как вдруг поняла: это кафе как раз ей подходит! Тут было несколько комнат, соединенных друг с другом, так что в результате образовалось сложное пространство со множеством стен, состыкованных под разными углами и выкрашенных в бледный цвет. И кроме нескольких зеркал, на стенах ничего не было. Анна незаметно пересчитала стены. Девять. Девять стен вопиют о том, чтобы их расписали!

Анна с жадностью смотрела на стены все то время, пока ела русский стейк и следом за ним – бисквит, испеченный без яиц и сахара.

«А ведь это то, что мне надо!» – думала она.

Анна обедала в этом кафе все оставшиеся дни недели (что было для нее совершенно разорительным). Потом еще несколько дней вынашивала идею, прежде чем набралась смелости что-нибудь предпринять. И вот однажды вечером после работы она дважды прошлась туда-сюда мимо кафе, заглядывая в окна, и наконец решилась зайти внутрь.

– Мы закрыты, – сказал коренастый человек, раскладывающий ножи и вилки на пустых столах.

– Но я зашла не для того, чтобы поесть, – ответила Анна.

– А зачем?

Анна воспроизвела речь, которую репетировала в течение трех дней:

– Я художница. Я специализируюсь на настенных росписях. Я хотела узнать, не захотите ли вы, чтобы я расписала ваш ресторан.

Коренастый не успел ответить, как его откуда-то из подвала окликнул голос:

– Альберт, с кем ты разговариваешь?

– Тут девушка, – крикнул Альберт в ответ. – Хочет что-то нарисовать.

– Что именно нарисовать? – крикнул голос.

– Да, что именно нарисовать? – переспросил Альберт.

– Картины. На ваших стенах, – произнесла Анна как можно более значительно.

– Картины! – крикнул Альберт в сторону подвала как раз в тот момент, когда обладательница голоса появилась в комнате.

– Я слышала.

Это была очень крупная женщина с бледным лицом и маленькими темными, как у ежа, глазками. Она несла поднос со стаканами. Поставив поднос на стол, женщина взглянула на Анну, потом – на стену, потом – снова на Анну:

– И что б ты нарисовала?

Анна была готова к такому вопросу.

– Я подумала, раз ресторан назван по имени королевы Виктории, тут могли бы быть сцены из викторианской жизни: мужчины в котелках, дети, играющие с обручами, – что-то в этом роде.

– Здорово, а? – спросил Альберт.

– Не знаю, – сказала крупная женщина. – Может, тут и станет поярче. Если красиво нарисовать. – Она взглянула на Анну. – Ты вроде как не очень взрослая.

Анна пропустила это мимо ушей.

– Я непременно покажу вам эскизы, – сказала она. – Я сначала нарисую все на бумаге. И вы увидите, как это будет выглядеть.

– Эскизы… Ну да! Это хорошо! – заметила женщина. – Это же хорошо, правда, Альберт?

На лице у Альберта отразились сомнения, и Анне захотелось его убить. Он что-то прокручивал в голове, и наконец выяснилось, что именно:

– А как с зеркалами-то быть? Я не собираюсь снимать со стен зеркала.

– А юная художница и не станет об этом просить. Она нарисует свои картинки вокруг, правда, милая? – сказала женщина с полным доверием к Анне.

Такого поворота Анна не ожидала:

– Э-э-э…

– Альберт не станет снимать зеркала, – попыталась объяснить женщина. – Знаешь, он заплатил за них уйму денег. И не сможет с ними расстаться. Так ведь, Альберт?

«Девять стен, – подумала Анна. – Подумаешь, несколько зеркал!»

– Хорошо, – согласилась она и добавила, сохраняя достоинство: – Я включу их в общий дизайн.

– Это будет красиво, – заверила крупная женщина. – Правда красиво, Альберт?

Потом они оба стояли и молча глядели на Анну.

Все решено? Анна попыталась подытожить результаты разговора:

– Хорошо, – сказала она настолько беззаботно, насколько могла. – Завтра я приду и измерю стены.

Никакой реакции.

– До свидания, – произнесла Анна и направилась к выходу, как будто ничего особенного не произошло.

– Я собираюсь расписывать ресторан! – сообщила она с торжеством при встрече с Джоном Котмором.

Он дал ей массу ценных советов, а в конце поцеловал Анну – за шкафом с красками, укрывшим их от посторонних глаз.

И до тех пор, пока Анна не вернулась домой, она не вспомнила, что не оговорила плату за свою работу.

Три недели Анна провела, делая эскизы. Она взяла в библиотеке книгу о Викторианской эпохе, чтобы узнать, как тогда одевались, и работала все выходные и часто по вечерам, иногда даже пропуская любимые курсы: главное – рисовать.

Включить зеркала в композицию оказалось не так просто, как ей представлялось, – все разного размера и формы. Но Анна решила использовать их в качестве каких-нибудь крупных объектов, окруженных людьми. Вертикальное зеркало может стать зданием кукольного театра с Панчем и Джуди наверху, а по обе стороны будут стоять дети. Зеркало, вытянутое в длину, может превратиться в озеро, заросшее по краям тростником. Законченные эскизы (для каждой стены) Анна развесила в комнатке над гаражом и пригласила маму с папой полюбоваться ими.

А в какой-то момент она собрала все сделанное, принесла хозяевам кафе и разложила на столиках (понадобилась чуть ли не половина из всех имевшихся). Хозяева молча уставились на рисунки. Наконец женщина сказала: