Элли Мидвуд - Австриец

— Что я могу тебе сказать? Поезд ушёл.

— Это не смешно, Отто!

— Ну ладно, извини. Но от меня-то ты чего хочешь? Это же Гиммлер, он делает, что ему в голову взбредёт. А тебе к тому же ума не хватило язык за зубами держать в присутствии его любимчика Гейдриха. Не знаю, как ты из всего это выбираться собираешься. Да и если уж на то пошло, чего ты так расстраиваешься? Будешь скучать по изгнанным евреям что ли?

— По евреям? — Я присел на край стола и затушил сигарету в пепельнице. — Да нет, не буду. Это же и было нашей первоначальной целью, выслать их из страны. Да и арийцы, что сидели раньше без работы, смогут теперь наконец занять те посты, что раньше занимали евреи. Нам же о наших людях надо в первую очередь думать, верно?

— Меня можно не спрашивать, я с тобой полностью согласен.

— Так значит это хорошо, то, что мы здесь делаем? Это же на благо страны и народа, верно? — я продолжил размышлять вслух. — Мы же их не убиваем, в конце-то концов. Просто вежливо просим покинуть страну, потому как они потеряли свои права на гражданство с тех пор, как Австрия стала частью рейха. Так что все они могут свободно уехать. Это уже те, кто решат нарушить закон и остаться, тех мы отправим в лагеря. Это же вполне справедливая процедура, разве нет?

— Да что ты постоянно меня спрашиваешь? — Отто рассмеялся. — Ты что, сам в этом не уверен?

— Кажется, уверен. — Я улыбнулся немного виновато и пожал плечом. — Просто хотел услышать твоё мнение.

— «Вопрос первый: Расскажите о себе. Какова была ваша официальная позиция в СД? Где вы впервые встретили доктора Кальтенбруннера? Каково ваше мнение о личности подсудимого Кальтенбруннера?»

Я слушал, как мой адвокат, доктор Кауффманн, зачитывал аффидавит Вильгельма Хеттля, моего бывшего подчинённого из РСХА, который согласился дать показания в мою защиту.

— «Ответ: Я родился 19 марта 1915 года в Вене; по профессии — историк. Моя официальная позиция на момент капитуляции Германии была заместитель шефа шестого отдела, занимающегося внешней разведкой, РСХА. После аншлюса Австрии в 1938 я по собственному желанию вступил в ряды СД. Будучи членом национального католического движения молодёжи в мои ранние годы, я впоследствии сделал своей целью достижение умеренного политического курса для моей страны. Я впервые встретился с доктором Кальтенбруннером в 1938; он знал, что вышеозначенное было моей целью. В 1940 по личному приказу Гейдриха я предстал перед высшим судом СС и полиции за слишком тесные религиозные связи с церковью и политическую и идеологическую ненадёжность, и был понижен в звании до обычного рядового. После смерти Гейдриха я был прощён, и в начале 1943 я был переведён в отдел Шелленберга, шефа шестого отдела РСХА. Там я занимался вопросами Ватикана, а также отношениями на Балканах.

Как только Кальтенбруннер был назначен шефом РСХА в начале 1943, я находился с ним в постоянном контакте, в особенности по причине того, что он хотел сделать своё ближайшее окружение исключительно состоящим из австрийцев.

Кальтенбруннер был человеком совершенно отличным от Гиммлера или Гейдриха. Соответственно, по своим убеждениям, он был полной их противоположностью. По моему мнению, он был назначен шефом РСХА только потому, что Гиммлер не хотел рисковать восхождением к власти ещё одного Гейдриха, который впоследствии стал бы его соперником. Было бы крайне неверно называть его «маленьким Гиммлером». Основываясь на моих наблюдениях, я могу заявить, что он никогда не обладал полной властью над РСХА и, не питая никакого интереса к делам полиции и их исполнительной ветви, он посвятил всё своё внимание вопросам разведки и иностранных дел. Это он считал своей первостепенной обязанностью.

Вопрос второй: Что представляет собой СД и каковы были его основные цели?

Ответ: Гейдрих организовал Sicherheitsdienst (секретную службу, более известную как СД) в 1932. Её главной целью было предоставление высокопоставленным немецким официальным лицам, а также отдельным рейхминистерствам информацию по состоянии дел внутри государства и за рубежом.

Вопрос третий: Вы знали об операции Эйхмана по уничтожению евреев?

Ответ: Я узнал о данной операции только в конце 1944. В то время Эйхман сам дал мне детальную информацию. Эйхман также упомянул, среди прочего, что данная операция была под строгим грифом секретности в рейхе, известной только малой группе лиц.

Вопрос четвёртый: Что вы знаете об официальных отношениях Эйхмана и Кальтенбруннера?

Ответ: Я ничего не могу сказать об их официальных отношениях. Однако, я вполне могу допустить, что между ними не существовало никаких официальных контактов. Эйхман много раз просил меня организовать ему встречу с Кальтенбруннером, но Кальтенбруннер всегда отказывался.

Вопрос пятый: Что вы можете сказать об официальных отношениях между Кальтенбруннером и Мюллером, шефом гестапо?

Ответ: Я не могу дать вам подробных деталей, но вполне определённо могу заявить, что Мюллер действовал почти независимо от шефа РСХА. У него накопился огромный опыт в делах гестапо на протяжении многих лет. Гиммлер был о нём очень высокого мнения; Кальтенбруннер же, напротив, этого мнения не разделял. У Кальтенбруннера не было ни опыта в полицейских вопросах, ни интереса к ним. Он был крайне заинтересован в делах разведки, которая занимала почти все его время, особенно внешний сектор.

Вопрос шестой: Кто стоял во главе управления концентрационными лагерями?

Ответ: Главный офис СС по экономическим и административным вопросам был единственной организацией, занимающейся лагерями; то есть не РСХА и соответственно не Кальтенбруннер. Он не обладал никакой официальной властью в данной сфере, и был крайне плохо осведомлён касательно вопросов, которым данный офис занимался. По моему личному мнению о нем как о человеке, Кальтенбруннер определенно не одобрял преступлений, совершаемых в лагерях; когда ему стало о них известно, я сказать не могу.

Вопрос седьмой: Издавал ли Кальтенбруннер приказы об уничтожении евреев?

Ответ: Нет, никогда, и как я уже сказал выше, у него не было власти, чтобы издавать подобные указы. Я считаю, что он всегда противостоял Гитлеру и Гиммлеру в данном вопросе — физическом уничтожении европейского еврейства.

Вопрос восьмой: Кальтенбруннер когда-либо вмешивался в дела внешней политики в интересах мира?

Ответ: Да, например в дела Венгрии. Когда в марте 1944 года немецкие войска оккупировали Венгрию, ему удалось убедить Гитлера в умеренном курсе в отношении венгерского народа. Благодаря его вмешательству мне удалось предотвратить формирование национал-социалистического правительства в течение шести месяцев. Кальтенбруннер также стремился к восстановлению Австро-Венгрии на федеративном уровне. С 1943 я говорил Кальтенбруннеру, что Германия должна завершить войну миром как можно скорее. Я проинформировано его о моих связях с американским офисом в Лиссабоне, а также о том, что мне удалось установить контакт с американским офисом на нейтральной территории через австрийское движение сопротивления. Он тогда выразил желание поехать со мной в Швейцарию и начать мирные переговоры с американским представителем, чтобы предотвратить дальнейшее кровопролитие.