Янко Веселинович - Гайдук Станко

— Пока ничего. Хотел вот с тобой посоветоваться. Прошу тебя, как бога, научи меня!..

— Научить тебя? Чему? Будь это моя дочь, я бы Груше сказал: «По-твоему не будет!» Вот как я бы сказал, а ты…

— Прошу тебя, отче!

— Ты трус. Куда проще отправиться к Алексе, взять Елицу за руку, привести домой и отдать Лазарю. Так ведь?

— Я так и хотел.

— Видишь, я угадал. А теперь слушай меня. Только ты не сделаешь этого.

— Почему?

— Потому что не сделаешь! Ты знаешь, что Станко гайдук?

— Знаю. Я дам ему хорошую плюху!

— Ого! Полюбуйтесь на героя! Перед каким-то ничтожеством дрожит как осиновый лист, а на горного царя собирается поднять руку!

— Я знаю его с пеленок. Сколько раз целовал он мне руку.

— Да. Но он уже не прежний Станко. Теперь он гайдук, который всадит тебе в глотку пулю, как Сали-аге! Нет, дорогой мой, ступай-ка ты к Алексе и постарайся с ним договориться.

— Господь с тобой, отче!

— Вот мой тебе совет: помирись с Алексой! Не раскаешься! И держись его: он честный человек.

— Алекса?

— Да. Эта кража — происки субаши и его холуя Маринко…

— Правильно, отче, — вступилась Круна. — Святая правда! И Ела мне то же сказала. Я по ее глазам видела, что она не лжет! «Мама, — сказала она, — Станко не вор!»

— Нет, не вор. Взяли мы грех на душу, оболгав хорошего парня.

Милош молчал.

— Что молчишь?

— Как же я пойду к Алексе? Я его очень обидел — отвернулся, когда он со мной поздоровался.

— Разве ты один? Все мы его обижали.

— О брат! Не знаешь ты, каково мне это…

Однако слова священника возымели действие. Милош уже и думать забыл про все свои обещания Груше.

— Ладно, иду. Пошли вместе, отче!

— Почему не хочешь один?

— С тобой как-то спокойнее. Не знаю, что ему и говорить.

По дороге Милош пересказал священнику свой разговор с субашой.

Священник постучался. Одна из снох Алексы отворила калитку и пригласила их в дом.

Чело Алексы было светлое и ясное. Он бросил трубку, заплел косичку и улыбался ласково и приветливо.

И Петра, и домочадцы — все оживились и повеселели… Вернулись прежние дни — дни счастья и бесед!

— Входите, входите! — крикнул Алекса.

— Бог в помощь!

Молодежь стала целовать руки гостям.

Все сели. Принесли баклагу с ракией.

— Как поживаешь, Милош? Привел господь увидеться.

— Слава богу!

— Как твои?

— Те, что дома, хорошо. Но не все дома.

Алекса усмехнулся.

— Одна моя овечка забрела в твое стадо, — вздохнул Милош, — вот я и пришел за ней.

— Здесь она, — вставил священник.

— Где же?

— Алекса! — не сдавался священник. — Пусть приведут Елицу!

Алекса взглянул на сноху Мару, и та помчалась, как быстроногая лань.

— Скажи мне по совести, — обратился Алекса к Милошу, — что ты задумал?

— Увести ее домой.

Алекса вскочил.

— Нет! — отрезал он, сверкнув очами.

— Разве я не властен над своим ребенком? — рассердился Милош.

— Был… пока она жила в твоем доме. Теперь же властен один я. А применишь силу — поплатишься головой!

— Но я отец!

— И я отец!

— Знаю, знаю… Но я ей родитель!

— Зачем тогда выгнал свое дитя из дому? — прервал его Алекса. — Я ее кормилец и защитник. Под моим кровом искала она Станко и нашла его.

— Так чего ты хочешь?’.

— Я сватаю ее за своего сына.

— Какого?

— Станко…

— Но он гайдук!

— А разве нет женатых гайдуков?

— Есть, но…

— Запомни, Милош! Гайдуки — не последние на свете люди. Они точно выкованы из стали, сердца их не мирятся с несправедливостью.

— Слышишь, Милош! — включился в разговор священник. — У тебя, брат, дочь на выданье. Сватают ее два жениха. Одному она сама отказала, а другой привел ее за руку в свой дом. Значит, такова воля божия.

— Знаю, отче, но негоже ей здесь оставаться…

— Не отдам я ее, запомни! — взорвался Алекса. — Елица для меня все! С тех пор как она вошла в мой дом, люди стали ко мне приходить.

Глаза его метали молнии.

— Слышишь, Милош, отдай девушку за моего сына.

— Ну… ладно, — пролепетал Милош.

— Отдаешь? — крикнул Алекса.

— Отдаю.

Алекса обнял Милоша. Из глаз его хлынули слезы радости.

Тут отворилась задняя дверь; на пороге показался Ногич. Он вел за руку Елицу. Он подошел к Милошу, хлопнул его по плечу и сказал Елице:

— Девушка, теперь у тебя два отца! Целуй обоим руки…

Что только не делали в Черном Омуте и по всей округе, чтоб переловить гайдуков! Лазарь и Маринко буквально сбились с ног, но, увы, все их старания ни к чему не привели. Выследят гайдуков, сообщат Груше, отрядят погоню, явятся на место — а их и след простыл.

Вся зима прошла в таких занятиях. Как изменился за это время Черный Омут!

Куда делись смех и веселье? Если к двоим собеседникам кто-нибудь подойдет, они тотчас же умолкают.

Иван по-прежнему кмет, но люди сторонятся его больше, чем субашиных стражников. Лазарь совсем отбился от дома. С утра до вечера торчит он в хане.

А Груша?

Грушу преследуют кошмары. С того дня он так боится Станко, что при одном его имени бледнеет как смерть. Сон его теперь охраняют стражники.

Однако честь и хвала черноомутцам!

Они держатся стойко. Священник и Йова не складывают оружия. Никто не переметнулся на сторону турка. Милош Севич и тот стал совсем другим.

Груша с досады рвал и метал.

Наступила весна. Приятно посидеть вечерком перед ханом. Небо усыпано звездами. В многочисленных бочагах квакают лягушки. И Груша бездумно погружается в эту музыку. Так бы и слушал ее до самого утра.

Однажды вечером сидел он с Иваном. Разговор шел невеселый.

— Эх, мой Иван, мой кмет, что нам делать? — вздохнул Груша.

Иван пожал плечами.

— Не знаю.

— Тебя вот все покинули.

— Все.

— Из-за меня?

Иван молчал.

— Правда?

— Ты тут ни при чем.

— Поверь мне, добрый человек, уж очень у меня мягкий характер. Никак не расправлюсь с этим попом! Это все его козни! Но бог с ним. Все равно он от меня не уйдет! Шкуру с него спущу, как с барана!

— И хорошо сделаешь! — одобрил его Иван. — Он твой самый заклятый враг. А за ним Алекса. Раз ты его не судишь, то я сам буду ему судьей. Так и смотрит, как бы мне навредить. У моего Лазаря давно чешутся руки, да только я его сдерживаю.

— Слышал я, что этот вор опять был здесь, — сказал Груша со страхом в голосе.

— Был. Но он неуловим, как тень. Я всю ночь понапрасну проходил вокруг дома. А Лазарь видел, как он пришел.

— Не знаю, как быть, — вздохнул Груша и задумался.

Некоторое время прошло в молчании.

— Я придумал, что делать, — снова заговорил турок. — Завтра пошлю Лазу в Шабац, пусть от моего имени попросит янычар для поимки гайдуков.

— Да поможет тебе господь!

— Может, так их переловим…