Янко Веселинович - Гайдук Станко

— Готово, отец! — ответила сноха.

Старик привстал, взял приготовленную свечу и зажег ее. Мара подала ему глиняное кадило с жаром. Он взял с полки крупицу ладана, прикрепил свечу к стене, сдул с угольков золу и бросил в них ладан. Поднялся голубоватый ароматный дым. Старик перекрестился.

— Во имя отца и сына и святого духа, аминь!

И он стал окуривать все и вся: свечу, себя и домашних — по порядку и старшинству. После этого началась молитва, в которой старик просил всех божьих угодников ниспослать его дому и домочадцам здоровье и всяческий успех. Он обращался и к добрым, и к злым духам: добрых просил помочь, а злых — покинуть его дом. Молился он долго; много времени прошло, пока старик, перекрестившись, сделал последний поклон. Потом он повернулся к домашним.

— Да хранит вас моя молитва! — сказал он ласковым и веселым, даже несколько крикливым голосом.

Молодые поцеловали отцу и матери руку и сели за ужин.

За ужином шел обычный домашний разговор. Говорили о молотьбе, которую нужно завтра начать.

— Дети, ради бога поторопитесь. Дел этой осенью невпроворот. Да и его вот надо женить. — И он показал рукой на Станко.

— Пора уже, — согласилась Петра, мать Станко.

Станко опустил голову.

— Самое время. Мы с Иваном уж так и ждем, что наши сыновья не сегодня-завтра взревут! Если не женим их этой осенью, то, поверь, они волками завоют.

Все засмеялись, один Станко даже не улыбнулся. Он только теперь прозрел, только теперь понял, чего хотел Лазарь. Он стрелял, чтоб убить его!

— Только вот не знаю, кого присмотрел этот сумасброд. Иван сказывал, что его Лазарь облюбовал дочку Севича.

У Станко кусок застрял в горле. Ему казалось, что кто-то схватил его за сердце и стал разрывать его на части — такую он почувствовал боль.

Он вскочил и выбежал из дому.

Его совсем еще детское сердце вдруг отравила ревность, сильная, жгучая, неуемная ревность. Итак, Лазарь стрелял, чтоб убрать его с дороги!..

И перед глазами встала жуткая картина: он мертв. Из головы хлещет кровь. Отец, мать, братья, невестки, племянники, племянницы — все плачут и причитают… Его опускают в черную яму. Лицо его обвивают холодные змеи. А наверху? Лазарь улыбается Елице; Иван сватает ее за своего сына, и она идет. Подходят к алтарю…

Станко взревел, словно раненый зверь. В душе его вспыхнул гнев.

Если б Лазарь сам сказал ему о своей любви или же Станко заметил, что Лазарь любит Елицу, он бы простил. Но Лазарь хотел убить его, чтобы забрать себе Елицу. Это один из самых тяжких грехов. Нанеси ему Лазарь любую обиду, отними у него все до последней нитки — он бы простил. Вспомнил бы детство, юность, дружбу, братскую привязанность и простил бы!

Но Лазарь хочет заполучить Елицу. И еще таким путем!

Нет, этого он простить не может!

Станко чувствовал, что ненависть делает его другим человеком.

Никакие доводы не в силах уже сдержать его; он жаждет только возмездия.

Станко был человеком своего времени. Вчера — сосунок, сегодня — хищный тигр; вчера — мирный пахарь, а сегодня — великий воевода. В одно мгновение он сделал выбор. Он поставил на карту все — и должен победить. Он не оглядывался на прошлое, не думал о будущем — он жил только настоящим. А оно твердило одно: «Убей Лазаря!»

«Да, я его убью, убью, как муху! Только дуну — и его не станет! Сейчас он для меня слабее муравья и легче пуха».

Станко поднял глаза кверху и поклялся богу, звездам и голубому небу, что убьет Лазаря.

Сдвинув шапку на затылок, он беспокойно шагал по саду; легкий ветерок охлаждал его горячее чело.

«Ладно, убьешь его, а потом что? Разве ты не знаешь, что убийц тоже убивают?!» — шептал ему внутренний голос.

Станко вздрогнул. Это правда. Если он убьет Лазаря, его тоже убьют. И Елица опять достанется не ему.

Мысль эта едва не поколебала его решимости. Неужели он откажется от Елицы? Как прожить ему тогда дни, что останутся до смерти?

А Лазарь? Неужели Станко не покарает его? И разве Лазарь, если останется в живых, не покусится снова на жизнь Станко?

Душа его заныла, и жизнь представилась вереницей черных, наполненных страданием дней.

Ему казалось, что он стоит на краю пропасти, будучи не в силах ни на что решиться.

«Убью его!»

«А что потом?»

«В лес! — вдруг осенило его. — Да, в лес. Тогда никто уж не посмеет дотронуться до Елицы! Она будет только моей!»

Нет, они с Лазарем не могут жить под одним небом: один из них должен умереть!

Станко решил убить Лазаря и уйти в лес.

И странное дело! С этой минуты он стал другим человеком. Никому не удастся расстроить его план. Отец, мать, братья, племянники, Елица — все на своих местах, однако превыше всего месть. Жизнь для него не жизнь, пока жив Лазарь!

И, сжав кулак, он бросил грозный взгляд на соседний дом.

— Горе тебе, старый Иван! — крикнул он. — Горе отцу, вскормившему под своей крышей такого злодея! И пусть господь не услышит больше моего голоса, пусть не взойдет для меня больше красное солнышко, если я не выполню свою клятву!

Лазарь не ошибся. Это действительно был человек. Но не Станко, а Маринко.

Субаша пребывал в глубокой задумчивости, когда ему доложили о приходе Маринко. Он велел его пустить. По лицу Маринко субаша понял, что тот принес важные вести.

— Ну что, Маша?

— Все хорошо, дорогой ага!

— Что хорошо?

Маринко рассказал ему о случившемся, — он считал, что Станко убит. Турок слушал с довольным видом.

— И что ты думаешь предпринять? — спросил он, когда Маринко замолчал.

— Я хорошо думаю, уважаемый эфенди. Тебе надо заступиться за Лазаря, и Иван Миражджич твой? А тогда весь Черный Омут перессорится. Ведь ты хотел мирить сельчан, вот твое желание и исполняется.

— А где Лаза?

— Откуда мне знать, дорогой ага. Убежал в лес.

— Э, мой дорогой брат, непременно разыщи его!

— Найду, найду! Как не найти! Раз такова твоя воля, найду его, если даже он сквозь землю провалился!

— Так, так! Ступай и разыщи его. Хочешь табаку?

— Если бог дал.

— Дал, дал! Для тебя у Сули все есть! Вот, бери!.. — и насыпал ему целую пригоршню.

Маринко насыпал табак в кисет, закурил трубку и отправился в лес.

Он долго бродил по чаще, сбился с ног и хотел было присесть отдохнуть, как вдруг увидел Лазаря. Маринко кинулся к нему, но Лазарь упал.

— Лазарь! Лаза! — крикнул Маринко.

Лазарь не отзывался — он был без сознания. Маринко опустился на одно колено и приподнял его голову…

— Лаза!.. Лаза!.. Лаза!..

Лазарь стал приходить в себя, но лежал по-прежнему с закрытыми глазами — с перепугу он не узнал голос Маринко.

Маринко продолжал звать его.