Янко Веселинович - Гайдук Станко

Наконец Лазарь открыл глаза:

— Что это? Кто здесь?

— Я, Лаза, брат, я.

— А, ты, дядюшка Маринко.

— Я, сынок, я.

— Откуда ты взялся?

— Ищу тебя.

— Мои тебя послали?..

— Нет. Субаша велел мне разыскать тебя.

Лазаря обуял ужас. Не избавился от одной напасти, как на́ тебе другую! Зачем он понадобился субаше? Он убил Станко, и субаша ищет его, чтоб надеть на него кандалы и отправить к судье.

И ему представилось, что он закован в цепи и его судят. На столе у судьи фляга с вином и два бокала. Судья наполняет бокалы и говорит отцу Станко: «Пей ему смертную!..» [14] По существовавшему в те времена обычаю, так выносили смертный приговор.

Лазарь оцепенел от страха.

— Пошли! — скомандовал Маринко.

— Погоди! Зачем меня зовет субаша?

Странный был Маринко человек! Он отлично знал, что замыслил субаша, но решил об этом помалкивать. По его разумению, один субаша вправе осчастливить Лазаря.

— Не знаю, — ответил он.

— Он тебе ничего не сказал?

— Ничего.

— Слышишь, дядюшка Маша…

— Что?

— Я не пойду!

— Пойдешь! Субаша велел привести тебя!

— Скажи, что не нашел меня.

— Что?! Лгать? Лгать субаше! Ты, случаем, не спятил? Пошли!

И взглядом поднял Лазаря. Лазарь шел, хотя у него тряслись поджилки. Бежать нет смысла — Маринко все равно нагонит. Он будет преследовать его до последнего вздоха. Маринко ужасный человек. Прикажи ему турок связать родного сына, он свяжет его, как заклятого врага, свяжет так, что у того глаза на лоб вылезут…

И Лазарь шел как на закланье.

— Дядюшка Маша! — обернулся он к Маринко.

— Что, родимый?

— Отпусти меня!

— Ты с ума сошел? Этого я не могу, иди!

— У моего отца есть деньги! Проси сколько хочешь, только не веди меня туда.

Маринко бросил на него злобный взгляд и засмеялся.

— Деньги! Деньги! А зачем мне деньги? Денег жаждут одни дураки. Мне надобно другое. То, что мне нужно, дал мне мой Груша, дай бог ему здоровья! Он всегда ко мне добр. Потому я и слушаюсь его. Так-то вот: покорную голову меч не сечет! Зачем озоруешь? Не пришлось бы тогда старому дядюшке Маринко плутать ночью по лесу.

— А ты, старая перечница, не знаешь, что речь идет о моей голове! — вспылил Лазарь.

— О голове, дитятко мое, о голове. Но своя-то мне дороже! Если я тебя отпущу, то что со мной будет? Думаешь, Груша не узнает?

— Проси, что хочешь! — снова вскрикнул Лазарь, ломая пальцы.

— Мне ничего не надо. Да и зачем мне? Я старый человек. А Груша мне доверяет больше, чем всем своим стражникам. А раз человек мне доверяет, могу ли я, скажи-ка на милость, могу ли его обманывать?!

Они вышли на дорогу. Лазарь увидел, что они уже подходят к хану.

Собрав все силы, он бросился бежать, но Маринко догнал его.

— Скорее от молнии убежишь, чем от меня! — сказал он свирепо.

Лазарь вверился судьбе…

Подошли к хану. Маринко пропустил Лазаря вперед. Но тот почувствовал вдруг такой приступ слабости, что Маринко пришлось поддержать его.

Хозяин и стражники спали у очага, пламя которого освещало хан. Маринко разбудил одного стражника и велел доложить субаше, что он привел того человека, за которым его посылали.

Стражник толкнул дверь в комнату субаши.

— Маринко пришел? — донесся оттуда голос Груши.

— Да. И кого-то привел.

— Пусть войдет.

Маринко взял Лазаря за руку и повел его к субаше.

Лазарь не упирался, но на него напало такое оцепенение, что Маринко пришлось тащить его.

— Эх, мой Маринко! Верный ты мне помощник! Без тебя я как без рук, — сказал Груша.

— Я только исполняю волю старшего! — молвил Маринко, целуя ему подол.

— Ну, ну! Ступай отдохни!

Маринко отвесил поклон и вышел.

Лазарь с безразличным видом слушал их разговор. Им овладела такая усталость, что он уже не мог думать о собственной участи.

Когда Маринко удалился, Груша встал с оттоманки, подошел к Лазарю, посмотрел ему в глаза и ласково сказал:

— Не надо пугаться. Не бойся!

Лазарь вздрогнул. Ему не верилось, что слова эти произнес субаша. Наверное, тут есть еще кто-то. И он огляделся по сторонам…

— Не бойся! Не бойся! — повторил Груша прежним голосом. — Ты ошибся.

Эти благостные слова упали словно на раскаленное железо. Из глаз Лазаря полились слезы, и он зарыдал:

— Прости меня! Прости!

И Лазарь упал перед Грушей на колени.

— Я не хотел! Так вышло. Я был сам не свой! Мне вдруг пришло на ум, что я должен его убить! Или его, или себя! Не мог я вытерпеть, чтоб он был во всем сильнее: и в прыжках, и в борьбе. А когда увидел, как Елица на него смотрит, у меня потемнело в глазах. Душа кровью обливалась. Я должен был его убить!

— Но ты не убил его! — сказал субаша.

Лазарю показалось, что ему влепили пощечину. Он вытаращил на Грушу глаза.

— Не может быть!

— Не убил!

— Но он… упал!

Турок хлопнул в ладоши. В дверях появился стражник.

— Ме́хо здесь?

— Здесь.

— Позови его.

Мехо вошел в комнату.

— Когда ты видел Алексиного шалопая?

— Час назад. В саду у дома.

Лазарь поник головой.

— Ступай, Мехо.

Мехо вышел.

Оба молчали. Турок ходил по комнате, пожевывая кончик бороды, — видно, думал о чем-то важном.

— Итак, ты его не убил! — промолвил он наконец. А как ты людям объяснишь свой поступок?

— Скажу, что ненавижу его!

— Это неразумно.

— Я и вправду его ненавижу!

— Знаю… Ха! Ответь-ка мне лучше: у твоего отца есть деньги?

— Есть.

— Знаешь, где он их держит?

— Знаю. В старой клети, в сундуке.

— Сундук заперт?

— Да.

— Станко знает об этих деньгах?

— Да.

— А твой отец знает, что Станко это известно?

— Да. Мы живем как одна семья. У нас нет секретов от их домочадцев.

— Вот видишь! — Груша уставился на Лазаря.

У Лазаря мелькнула догадка.

— Отправляйся-ка ты домой. Иди прямо в клеть, сорви с сундука замок, возьми деньги и спрячь их где-нибудь! А завтра скажешь, что стрелял в Станко потому, что он украл у тебя деньги! Понял?

У Лазаря даже усы заулыбались. Груша не только прощает его, но еще и помогает оправдаться перед людьми. Он объявит Станко вором.

— Да, понял, — ответил Лазарь, не глядя.

— Видишь, как я о тебе забочусь?

— Вижу… Спасибо тебе!

— Но ты должен слушаться меня, или…

— Буду слушаться, как отца, даже больше!

— Прекрасно, прекрасно! Этого я и хочу! — воскликнул Груша и хлопнул в ладоши.

В комнату заглянул стражник.

— Позови Маринко.

Маринко уже от дверей заговорил:

— Я там выкурил трубку за твое здоровье, уважаемый эфенди. И ракии немного выпил.

— Так, так, Маринко! Ты мне верный друг.

— Спасибо тебе! — воскликнул Маринко, весь просияв.

— Маринко, знаешь что?

— Что?

— Завтра у общины будешь всем рассказывать, что видел вчера, как Станко крадучись выходил из старой клети Миражджича. Запомнил?