Нелли Савенкова - Самоборец

Бог даст, встанет на ноги великий князь, да слаба надежда-то. Отдалил ее Василий Иванович, к себе не подпускает: дух, сказывают, от его болячки смрадный идет… Помилуй его, Господи! Не дай помереть! Сыновья еще малы. Кто станет править? Ну как братовья Васильевы до престола доберутся? Куда о ту пору малых Ивана с Юрием? В темницу?! Как Димитрия, несчастного племянника Василия Ивановича, которого по его приказу сгноили в неволе. За то, поди, и наказанье ему — сам живьем гниет?.. Господи, не допусти! Елена прижала к себе сыновей, беспечно глядевших в окна. Что ждет их, какая судьба? На все воля твоя, Господи…

По пути остановились в Иосифовом монастыре. Василий Иванович, опираясь на посох, с помощью бояр выбрался из кареты. Каждое движение давалось ему с трудом, и он едва сдерживался, чтобы не вскрикнуть. Подозвал к себе Ивана — мальчик радостно кинулся к отцу — и велел тому идти впереди себя к церкви. Глядел со слезами, как важно вышагивает трехлетний малыш. Елена, наблюдавшая за ними со стороны, горестно вздохнула, крепче прижала к себе Юрия. Навстречу вышли игумен с братией и растерялись, смешались при виде жалкого состояния государя: прежде бодрый и жизнелюбивый, он вдруг стал старым и немощным. В этот день все молились усерднее обычного, прося у Господа исцеления государю.

Ночь великий князь со свитой провел в монастыре, втайне уповая на чудо. Но облегчения не случилось: Василий Иванович даже не задремал, невыносимо страдая. Наутро, удрученные, все продолжили путь в Москву.

Великий князь приказал въехать в столицу негласно, дабы не увидели послы иноземные государя в болезни. Бояре подумали, посовещались и велели навести новый мост через Москву-реку, против Новодевичьего монастыря.

Пока в спешке, просекая тонкий лед, работные возводили мост, великий князь со свитой пережидал в селе Воробьеве, куда проведать его явились митрополит Даниил, епископы, князья да бояре — все, прослышавшие о нездоровье государя, но не хотевшие тому верить. Убедившись в правдивости слухов, подданные впали в уныние и хотя желали великому князю выздоровления, но почти не надеялись на благополучный исход.

В три дня мост был готов. Василия Ивановича вновь уложили в каптану, медленно двинулись, но как только лошади вступили на бревна моста, он рухнул. Каптану с государем, поспешно обрезав гужи, подхватили слуги и на плечах вынесли на берег, костеря начем свет стоит плотников. Василий Иванович, пересиливая боль, высунулся в окошко кареты и запретил наказывать строителей:

— То не они виновны — спешка.

Наконец добрались до Кремля. Заботливо уложенный в постель, великий князь велел дьяку Путятину:

— Ступай, Григорий, призови ко мне бояр: Михайлу Воронцова, да Михайлу Юрьева, да Василия Шуйского. Оных хватит, иных никого не зови.

Сидевший возле государя его младший брат Андрей Старицкий хотел было выйти, но Василий Иванович удержал его:

— Ты, Андрей, останься. Ты всегда был честен со мною, верен мне, не мыслил крамолы. Останься…

Андрей послушно сел, удрученный. Неслышно молился в углу государев духовник. Василий Иванович смежил веки и не сразу открыл их, когда в покой явились званые им бояре.

— Государь… — вполголоса позвал духовник, — государь…

Князь Воронцов испуганно перекрестился, решив, что Василий Иванович уже преставился, и облегченно вздохнул, когда тот пошевелился и взглянул на них. Попросил приподнять его на постели и заговорил:

— Призвал я вас, бояре мои, на совет… Помираю я… Сын мой Иван мал, а брат Юрий, князь Дмитровский, давно на престол метит. Смерть моя смуту может родить… Вы, бояре, слушайте, а вы, дьяки, пишите. Я волю свою сказывать стану…

Дьяки Григорий Путятин и Федор Мишурин составили новую духовную грамоту, тщательно записывая волю государя: Василий Иванович замыслил создать при малолетнем сыне совет из верных ему бояр, который бы ведал государственными делами до достижения Иваном совершенных лет.

— Желаю я сопричислить в совет тот, помимо вас, бояре, да тебя, Андрей Иванович, еще Глинского Михаила. Он в родстве с Еленой, ее опекать станет, чай, не продаст…

Душеприказчики согласились, но тут же начали предлагать и своих родичей: Шуйский высказался за брата своего Ивана, Михаил Юрьев предложил дядю — Михаила Тучкова. Воронцов открыл было рот, да великий князь зажмурился. Дьяки дописали духовную и, припечатав, поднесли под руку Василия Ивановича, вложив в нее перо. Государь черкнул пером по бумаге, за ним поставили свои подписи и все собравшиеся. Дело было слажено.

Василий Иванович велел всем идти да до поры не разглашать слышанного. Бояре, а с ними и князь Андрей обещали и с поклонами удалились. Следом ушли дьяки, собрав свои письменные принадлежности. Государь попросил духовника:

— Алексей, пора и о душе помыслить… готов я… позови ко мне митрополита.

Спустя несколько дней, не принесших изменений, Василий Иванович тайно причастился. Когда дали знать, что несут Святые Дары, он через силу, поддерживаемый боярином Юрьевым, сел в кресло. Для принятия Святых Даров даже встал на ноги, но, вкусив их, без памяти повалился в постель.

Как пришел в себя, позвал бояр, не покидавших дворец, и братьев своих. Когда все явились, в присутствии митрополита, государь строго возгласил:

— Приказываю сына своего, великого князя Ивана Васильевича, Господу Богу, Пречистой Богородице, святым чудотворцам и тебе, отцу моему Даниилу, митрополиту всея Руси. Даю ему свое государство, коим меня благословил мой отец… А вы, братья мои, Юрий Иванович да Андрей Иванович, будьте крепки в своем слове, на чем мне крест целовали, против недругов сына моего да своих стойте сообща!.. Такова моя воля для вас. А теперь ступайте, я с боярами своими говорить стану.

Когда братья покинули палату, Василий Иванович оглядел сгрудившихся у его постели бояр: то были проверенные в битвах соратники, пособники в охотничьих забавах, веселые застолыцики, помощники да советники… Глядят, хмурятся, слезы прячут… Как сведать, о чем мыслят они: станут ли верны сыну его или, пользуясь малолетством Ивана, захотят себе другого государя? Не залезешь в умы, не угадаешь. Он, покуда жив, лишь просить может, упредить помыслы крамольные.

— Знаете и сами вы, что государство наше ведется от великого князя Владимира Киевского. Мы вам государи прирожденные, а вы наши извечные бояре. Так постойте, братья, крепко, чтобы сын мой учинился на государстве государем, чтобы была в земле нашей правда, а в вас розни никакой не было!..

Бояре слушали молча, кивали головой. Василий Иванович слабо повел рукой, указав на стоявшего рядом с ним, особняком от других, дядю жены:

— Приказываю вам Михаила Львовича Глинского. Человек он к нам приезжий, а вы держите его за здешнего, потому что он мне прямой слуга, убедился в том я не раз. Будьте все сообща… А ты бы, князь Михаил, за сына моего Ивана, да за жену мою Елену Васильевну, да за другого сына моего, князя Юрия, кровь свою пролил и тело свое на раздробление дал, коли придется…