Нелли Савенкова - Самоборец

И пустился Сергей во все тяжкие: девки к нему так и липли, и загулял он то с одной, то с другой, ища замену Марьяне. Не находя, пуще распалялся и злился на себя.

Нет-нет да и начали захаживать к матери Марьяны девицы усольские. Пряча заплаканные глаза, шепотом просили Акулину избавить от бремени. У Марьяны обрывалось сердце, сжимались кулачки от бессильной злобы на Сергея да на свое сердце, которое никак не могло выкинуть сего негодника прочь.

— Ну, попадись ты мне! — шептала Марьяна, мысленно грозя бывшему дружку.

А он, будто назло, обходил ее стороной, не встречался на пути.

Однажды и подружка Дашутка, сверкая глазами, шепнула, что Сергей ждет ее за околицей.

— Ой, Марьянка, сердце вот-вот выскочит! Я будто по ягоды пойду Ты матушке моей не сказывай.

— Какие ягоды, на ночь глядя? И ты туда же, Дашутка?! — укорила она подружку. — Ведь обманет, пропадешь!

— Ну и пускай! — решила Дашутка и призналась: — Не могу без него, люб он мне! Больше жизни! Люб… Как поглядит на меня — будто душу вынимает. Сладко — не высказать! Не отговаривай меня. Сама ты каменная, а я живая… Живая!

Марьяна схватила ее за руки.

— Не пущу! Дашутка, не нужна ты ему!

— Нужна! Я нужна, сам позвал. Он от тебя шарахается, а меня зовет! Пусти! — она зло вырвала руки.

— Ну, так я с тобою пойду, — заявила Марьяна.

— Чего? Еще чего?! — растерялась подружка.

— Либо я с тобою, либо ты дома останешься.

Видя, что та не отступится, Дашутка понурилась и, разрыдавшись, сквозь слезы сдалась:

— Ладно… не пойду… Злыдня ты, Марьянка… Змея подколодная… Может, он мой суженый?

— Какой суженый? Пореви, пореви… Ну покажу я ему!.. Ну задам!..

— Да-а, покажешь… Вкруг тебя небось парни хороводятся, а у меня и нету никого. Глядишь, я бы Сергея-то окрутила…

— Ой, Дашутка, хватит! — в сердцах крикнула Марьяна. — Как вы мне все наскучили! Нешто, окромя его, и парней на Усолье не осталось?

— Говорю же, все они возле тебя ошиваются…

— А на вас, всех девиц, знать, один Сергей остался? Кого и жалеть — его ли, вас?

— Себя пожалей! Тебя-то он не зовет! Не нужна ты ему. Горда больно да неприступна… Домой ступай! Все, никуда не пойду. Сергей-то, поди, уж другую приголубил… Эх, Марьяна, и на что я тебе сказалась-то?..

— Я тебя, Дашутка, от позора спасла.

— Спасибо тебе! — до земли поклонилась подружка. — Уходи, Марьяна. Матушка вот-вот придет. Не желаю, чтобы вы с нею видались, не то сболтнешь чего…

— Как же ты обо мне думаешь! — возмутилась Марьяна.

— А я об тебе теперича все, чего угодно, подумать могу…

— Ладно, прощай пока. Завтра свидимся. Может, ласковее станешь?

Марьяна вышла на двор, вдохнула прохладный воздух. Скоро осень, за нею — зима. Пора свадеб наступит. Что же делать ей, коли Елисей и впрямь посватается? Не могла она Сергея забыть. Ныне Дашутку к нему не пустила, а ее бы позвал — побежала бы без оглядки. Вовсе не каменная она, как подружка молвила.

Марьяна задумчиво пересекла двор, вышла за ворота и столкнулась с Сергеем. Увидев ее, он растерялся, отпрянул. В Марьяне вдруг вспыхнула невиданная ярость, она подскочила к парню, ножкой топнула.

— Злодей ты!.. Душегубец проклятый! Нечестивец!.. Девичьи слезы тебе что вода!.. Оставь Дашутку в покое!.. Уйди с пути моего!

Сергей, не двигаясь, будто завороженный, глядел на Марьяну. Он не слушал, что она ему говорила, видел только ее лицо, близко-близко… Ее бездонные глаза, которые не давали ему спать ночами. Сергей, не помня себя, обнял ее и поцеловал. Марьяна оторопела на мгновение и со всею силою, на какую была способна, ударила его. Отвернулась и побежала прочь. Сергей бросился следом. Быстро догнал, схватил за дрожащие плечи. Марьяна ожгла его негодующим взглядом.

— Чего, Дашутку не дождался, так со мною решил позабавиться?

— Марьянушка… — задыхаясь от небывалого волнения, зашептал Сергей. — На что мне Дашутка? На что все девицы на всем белом свете?.. Об тебе мыслю. Ни сон, ни еда на ум не идут… На промысле без разума работаю… Околдовала ты меня, к себе приковала. Нет мне покою… Скажи, люб я тебе?

Марьяна молчала.

— Знать, вовсе не нужен?.. Ну так отпусти меня! Сердце мое отдай!..

— У тебя, чего ж, много сердец-то? — укорила Марьяна. — То одной его отдашь, то другой… Девицы мучаются, к матушке моей бегают, вытравить просят… Срамишь их! Себя срамишь!.. Как же я могу любить тебя, ежели ты…

— Винишь меня? — перебил ее Сергей. — Да ведомо ли тебе, что чрез тебя все они и страдают? Я тебя люблю да робею… Я на медведя хаживал, не боялся! А от тебя в дрожь кидает… Со мною будь — и не надобен мне никто! Эх, да чего уж, — он безнадежно махнул рукой и пошагал прочь.

Марьяна стояла и глядела ему вслед, боясь поверить в его слова. Она вдруг поняла: вот теперь — стоит лишь позвать его — они навсегда будут вместе. Но промолчала и, досадуя на себя, побрела домой.

С того дня Сергей переменился. Он более не смотрел ни на одну из девиц, будто не было их. Не подходил и к Марьяне. В разговорах с подружками она боялась услышать что-либо про него. Но о Сергее будто забыли. Он не ходил на посиделки, не бывал на гуляньях. Марьяна уже хотела увидеть его, да не идти же самой в никитинскую избу, куда она запросто прибегала прежде. Нешто укараулить Сергея на улице, а что сказать-то?.. В церкви видала его, да дом Божий не место для мирских страстей.

Тут к ней посватался-таки Елисей Александров, сдержал обещанье. Да Марьяна отказалась идти за него. Акулина, уже возмечтавшая о внуках, вздохнула:

— Делай, чего хошь, я тебя не связываю. Но все ж помысли: когда еще такой-то богатый жених сыщется? Не упусти свое счастье.

— Да уж не Елисейка — счастье мое, матушка, — тоже вздохнула Марьяна. — Он мне не надобен! Не люблю его.

В Усолье только и разговоров было, что об отказе Марьяны от сына Александрова: ишь, какими женихами разбрасывается! Нешто девка мыслит кого другого сыскать? Никак, наместник ей надобен? Сама-то голь перекатная. А гляди ж ты! Ну, поговорили-поговорили да и забыли.

Сергей, узнав, что Елисею отказано, затаил в душе надежду Хотел было к Марьяне прибежать, да не посмел. А ну как опять осерчает? Да коли за Елисея не пошла, знать, о другом мыслит девица. Уж не о нем ли?

Конечно, Марьяна мыслила лишь о Сергее. В Святки они с подружками гадали. Выбегали на росстань, ухом припадали к земле да слушали, куда замуж пойдут. Все больше выходило — в Усолье останутся. Подхватывали поленья да глядели, гладкие ли. Попадались сучковатые: и то, ежели посудить, откуда в Усолье да в округе на всех девиц богатых женихов набрать! Подбегали к тыну, охватывали часть, после считали: «Вдовец, холостец, вдовец, холостец…» Да валенок за ворота кидали и веселой гурьбой бежали глядеть, куда носком укажет. Так, баловство…