Майт Метсанурк - На реке Юмере

Приходили упражняться мужчины и из других се­лений. Когда они пускали стрелы или метали дуби­ны, топоры и булавы, в каждом пробуждалось же­лание ворваться на коне во владения врага, атако­вать его, послать вдогонку удирающим метательное оружие, захватить добычу и доставить ее домой.

— Когда отправимся? — спрашивали они у Вел­ло, пытаясь на бесстрастном лице старейшины про­читать его мысли.

Не у одного воина разожгла боевой дух победа над Кямби; многие жаждали снова совершить такой же набег.

Но Велло, как старейшина пограничного кихельконда, должен был сохранять мир, и если и видел в своем воображении полет стрел и копий, слышал звон щитов и мечей и боевой клич воинов, то одно он знал твердо: пусть война, но только для того, чтоб не прислушиваться по ночам к лаю собак — не враг ли проник в деревню? Чтоб не глядеть днем на до­рогу, что ведет к границе, — не мчится ли оттуда от­ряд захватчиков? Чтобы не повторилось того же, что случилось пятнадцать лет назад, в самый разгар зимы.

Правда, и тогда люди охраняли большую дорогу близ Сяде, ведущую из-за Койвы в Сакалу, но под покровом ночи их либо перебили, либо загнали в лес. Враг ворвался на конях, основные его силы сра­зу же двинулись на север, а другая, меньшая часть войска повернула на Мягисте. Здесь в тот раз обошлось легче обычного — большинству жителей благодаря счастливой случайности удалось спастись. Видимо, чтоб не дать людям уйти в леса и угнать туда скот, враг предпринял набег сразу же после сильной метели. В первое селение вражеский отряд проник незамеченным. Оставив там менее десятка человек грабить, он поспешил дальше. Но какой-то парень из первого селения опередил врага, — не успев как следует одеться, понесся к Ассо с вестью о грозящей опасности.

У въезда в селение врага постигла неудача. Лес в этом месте с обеих сторон подступал к самой дороге. Тут намело глубокие сугробы и только узенькая тро­па вилась посередине. И вот под одним из всадников упала лошадь. Остальные на полном скаку налетели на нее — свернуть с тропы было трудно, почти не­возможно, потому что снег доходил лошадям до гру­ди. Началась свалка, и прошло немало времени, пре­жде чем освободили дорогу и смогли двинуться даль­ше. Парень тем временем разбудил людей, тотчас послали гонцов в другие селения. Ассо же, спешно собрав несколько десятков человек, вооруженных копьями и топорами, притаился с ними за домами. Всадники, мчавшиеся впереди, были сбиты с коней, остальные повернули назад. Вскоре они вернулись с подкреплением и ворвались во дворы и дома. Ассо со своими воинами отступил в лес, где укрылись жен­щины с детьми. Над деревней заполыхали красные языки пламени.

Старейшине удалось собрать большой отряд, и на краю дороги произошло сражение. Большинство вра­гов пало, остальные разбежались. Они успели под­жечь всего три селения, добычу же, убегая, побро­сали, не угнав ни людей, ни скот.

Велло хорошо помнит эту ночь, помнит сумяти­цу, начавшуюся в доме старейшины, когда гонец крикнул:

— В деревне враг! Спасайтесь!

Полуодетые служанки с воплями кинулись во двор, где отчаянно лаяли собаки, слуги устремились в лес, схватив первое, что попалось под руку, дети плакали, коровы, которых выгоняли из хлевов, мы­чали ...

Старейшина же велел бить в щиты, трубить в тру­бу и созывать людей.Велло, сперва тоже выскочивший во двор полунагим, вскоре устыдился своей трусости, побежал в дом, оделся, схватил со стены оружие и встал рядом с отцом, чтобы подбодрить воинов. В течение всей битвы он держался поблизости от отца, дивися его спокойствию и недоумевал, почему так дрожат его собственные руки и копье не попадает в цель.

Южная часть Алисте пострадала в тот рaз гораз­до больше. Многие селения там сожгли дотла, скот увели, женщин и детей загнали далеко в лес, муж­чин поубивали в домах, дворах и тайных убежи­щах.

Грабители не пошли дальше, и отец Велло сожалел об этом. Если бы они дошли до Вильянди или Харью, то и там народ поднялся бы, чтоб отомстить врагу, и, возможно, в свою очередь дошел бы до Вяйны, а то и дальше. А так собрали лишь несколько сот во­инов из южного Алисте и Мягисте и отправились грабить Трикатуа, Толову и Росолу. Там, правда, уби­ли немало воинов и захватили богатую добычу, но припугнуть этим дальние вражеские земли и обеспе­чить мир не удалось.

А потом, лет пять назад, зимой произошло это страшное нападение литовцев, которые проникли в южную Уганди и Сакалу, побывав также в Мяги­сте. Охраны на большой дороге Вынну — Сакала не было, и враг, не встретив сопротивления, перешел ночью границу и обрушился на селения, — люди ду­мали лишь о том, чтобы спасти свою жизнь. Враг жег, грабил, убивал, угонял скот, забирал в плен са­мых красивых девушек. После его ухода пришлось звать в Мягисте поселенцев с севера, приводить скот и лошадей. Позже из Риги пришла весть: немцы пе­ребили всех литовцев и забрали себе их добычу, хотя раньше любезно пропустили их на север. Не поща­дили и пленных, захваченных в Уганди и Сакале. После этого бояться литовцев уже не приходилось; тем более следовало опасаться коварных немцев и их крещеных пособников.

Надеясь вблизи Лемби забыться от мыслей о про­шлом и настоящем Мягисте, Велло однажды вечером отправился к Ассо, несмотря на то, что перебраться сейчас через ручей было трудно. Встретив во дворе служанку, он спросил, где старейшина селения, хотя ему не терпелось знать, где Лемби.

Служанка провела Велло в комнату и даже по­могла ему открыть дверь. На лавке сидел Ассо, ря­дом — Рахи, между ними стоял кувшин пенящегося меду. Велло понимал: сельский старейшина должен быть обходительным с гостями — будь этим гостем Рахи или кто другой, похуже его. Что подела­ешь, Велло пришлось тоже сесть на лавку и выпить из того же кувшина. Закончив вечерние хлопоты по хозяйству, в комнату вошла Лемби; она одинаково приветливо поздоровалась с обоими гостями и по­обещала вскоре принести поесть. Но Велло отказался от угощения, сославшись на то, что пришел по де­лам и должен сейчас уйти. Он, мол, пришел узнать, как с семенами, имеется ли в запасе столько, чтоб одолжить жителям какого-либо другого селе­ния. Ассо ответил, что кое-кому он уже пообещал. Тут Рахи с притворной любезностью поспешил пред­ложить семян взаймы. Но так как у него самого маловато, он добудет на стороне — ничье поле не должно остаться к лету незасеянным.

"Да, конечно! — думал Велло. — Рахи — тот бла­годетель, который добудет семена за серебро, не­весть где и у кого награбленное! Уж он позаботится о том, чтоб ничье поле не осталось летом незасеян­ным!"

Вскоре Велло ушел, сказав, что дома его ждут не­отложные дела.

— Пусть старейшина не беспокоится, — настави­тельно произнес ему вслед Рахи, обнажив в глум­ливой усмешке желтые клыки. — Пусть только при­кажет — все будет сделано.