Майт Метсанурк - На реке Юмере

Лемби вышла во двор проводить Велло и была, как всегда, приветлива, напомнила ему, что мостки через ручей шаткие.

"И чего это он шляется сюда!" — чуть было вслух не возмутился старейшина. Но кто дал ему право высказываться о гостях Ассо, хоть он Велло, и ста­рейшина Мягисте?! Разве он жених Лемби? Пока еще нет. Все думают, что летом либо осенью, когда воды скует льдом, он посватается к Урве — дочери ста­рейшины Алисте. Эти слухи дошли сюда из Алисте, и Рахи усердно разносит их из дома в дом, чтобы самому жениться на Лемби.

Идя домой, Велло бранил себя. Взбрело же ему в голову искать утешения у дочери Ассо. Старейшине вообще не подобает искать утешения, он всегда должен находиться дома и думать о том, как вер­шить дела своего кихельконда.

После нескольких дождливых дней подули сухие ветры, и лю­ди наконец смогли выйти на по­ля, лежащие на южных склонах и просохшие раньше других. Ко­ни тянули сохи, сделанные, из кривых стволов деревьев; мел­кие борозды огибали обугленные пни, валуны и груды камней. Сох с железными сошниками было еще мало, их имели лишь более зажиточные хозяева, да и то не все. Кое-где сохи тащили двое мужчин, а там, где было много камней и пней, приходилось разбивать дерн и рых­лить землю мотыгами.

Не только мужчины, но и мальчишки вышли в по­ле. Они орудовали мотыгами, разбивали земляные комья, собирали булыжники в кучи или откидывали их к лесной опушке. Старики сидели на камнях у края поля, глядели, как работают молодые, и дава­ли советы.

Женщины рано утром выгоняли скот на луга или на опушку леса, где было посуше, ухаживали дома за телятами, носили мужчинам еду на поле, приби­рали в хлевах и во дворе.

Велло выходил в поле вместе со своими работни­ками, брался за соху, если надо было проложить бо­розду поглубже, правил лошадью, когда она тянула борону меж камней и пней, сам сеял и следил за тем, чтоб земля как следует покрыла семена. Упра­вившись с неотложной работой, он поспешно шел домой. Вспашут и посеют и без него, думал он, поля вскоре зазеленеют, подрастут жеребята, зарезвятся телята подле стада, днем из лесу, а ночью из хлева станет доноситься блеяние ягнят. Когда насту­пит лето, из Пскова прибудут купцы с серебром, монетами, украшениями, мечами и ножами. В Мя­гисте же у всех есть для продажи шкуры, а кое у кого мед и даже воск, оставшиеся с прошлого года. Все это повезут в Ригу: ни у немцев, ни у латгалов нет сейчас большой охоты показываться здесь. Бо­гатство Мягисте растет с каждым днем. Но оно мо­жет и улетучиться за одну ночь. Чем зажиточнее становится Мягисте, тем большая опасность угро­жает ему с юга. Об этом в первую очередь и дол­жен думать старейшина.

Это постоянно тревожило отца, и заботы его с каждым годом росли. Теперь же, после набега на Уганди, когда немцы из кожи вон лезли, чтоб под­стрекнуть латгалов и помочь им, не оставалось со­мнения в том, что опасность стала во много раз боль­ше, чем была когда-то. Каждый псковский купец, побывавший прошлым летом или зимой в городах на берегу Вяйны, рассказывал о рыцарях. Из-за моря к ним все время прибывает подкрепление, они учат латгалов драться пешими и на конях, в чистом поле и под стенами крепости. То же утверждали и ливы, которые приходили сюда с товарами из Уреле или Летегоре.

Порой, поздними вечерами, когда проселок пустел и псы во дворах уже дремали, Велло полями спу­скался с косогора, переходил по жердочкам через ручей и по крутому склону поднимался в рощу. Он садился в глубине ее на сломанное дерево близ боль­шого камня и прислушивался. В лесу стояла тиши­на, лишь изредка в ветвях хлопала крыльями какая-нибудь птица, жужжа, пролетало насекомое и доно­сился суховатый смех бекаса.

Здесь, в священной роще, объятой ночной тиши­ной, в окружении высоких берез, поблизости от душ предков, Велло ощущал, как в нем зреет решение.

Придется скрестить мечи с рыцарями и осквернен­ными крестильной водой латгалами, и пусть сами боги решат, кому даровать победу. Тогда будет ясно, могуч ли их бог со своим распятым сыном. Надо же когда-то положить конец этому вечному страху за южную границу Мягисте. Если старейшины Сакалы не примкнут, придется разослать гонцов по всей стране, собрать всех, кто храбр, пообещав им добы­чу и славу победителей.

Однажды, возвращаясь ночью домой, Велло по­встречал закутанную в шаль женщину; она попыталась быстро и незаметно пройти мимо, но старей­шина шагнул к ней, остановился, слегка наклонился и удивленно воскликнул:

— Вайке! Куда ты так поздно?

— В рощу.

— В рощу? В полночь?! По жердочкам опасно пе­реходить ручей.

— Я иду туда молиться.

— Молиться?.. Ты выбрала правильное место, но... Ты и раньше ходила туда ночью?

— Зимой — нет. Зимой сразу заметили бы, что меня долго нет. А летом... Летом все ходят на ка­чели ...

Велло по-дружески обнял Вайке за плечи и на­ставительно произнес:

— Сегодня пойдем все же домой. Я как раз иду из рощи. В другой раз сходишь и помолишься.

Некоторое время они шли молча, направляясь к селению, а затем Велло снова стал расспрашивать девушку:

— О чем ты просишь богов?

— Чтоб они уберегли тебя от несчастья... И всех нас.

— Разве несчастье подстерегает меня? И всех нас?

— Этот Рахи ...

— Ничего он не сделает, не осмелится... А для себя ты ничего не просишь?

— Прошу... чтобы боги послали тебе хорошую жену.

— Мне — хорошую жену?.. А что тебе до этого?!

— Чтобы она была добра ко мне и к другим. Не спесива и не зла, — проговорила Вайке и, осмелев, с благоговением взглянула из-под шали на ста­рейшину.

— Хорошая моя Вайке! Я запомню это... Дай, я перенесу тебя через ручей.

Велло взял девушку на руки, она крепко обвила руками его шею и дала перенести себя через жур­чащий ручей. Велло чувствовал губы Вайке на своей щеке. Опустив девушку, он поцеловал ее. Они по­шли дальше, к деревне, прижавшись друг к другу, рука старейшины обнимала гибкий стан девушки.

— Тебе не следует ночью ходить одному, — молвила Вайке.

— Ты ходишь, а я должен бояться! — ответил Велло.

— Ко мне ни у кого нет злобы или вражды. А если б даже и была, кому нужна моя жизнь?

— Коли бояться вражды, то и со двора не вый­дешь ...

— Кто-то из слуг Рыжеголового говорил, что ско­ро в Мягисте будет новый старейшина.

— Поэтому-то ты и идешь в рощу молиться? — шутливо спросил Велло. — Знаем мы этого нового старейшину.

— О ком ты?

— Как будто много тех, кто мечтает об этой чести!

— Ты, верно, ошибаешься. Думаешь — Рахи?

— А кто же еще?

— Ты жестоко ошибаешься, — покачала головой Вайке. — Новым старейшиной стал бы Ассо, отец Лемби, твоей невесты.

— Ассо, отец Лемби! — доскликнул старейшина и остановился. Он схватил девушку за плечи и по­смотрел ей в глаза. — Кто сказал тебе это? Духи, обитающие в роще?