Камен Калчев - Отважный капитан

— Ты, Станчо, — частенько говаривал ему Мамарчев, — должен поосновательней ознакомиться с тактикой и стратегией военного искусства. Ты, кажется мне, не очень-то смыслишь в этом деле, хотя во многих боях участвовал. Потому что мало научиться драться, надо и командовать уметь, управлять боем, добиваться победы не только силой, но и умом, опираясь па знания. Учись! Придет время, станешь командиром нашем, болгарской армии. Рано или поздно и Болгария будет нуждаться в опытных командирах и военачальниках.

А более молодому и любознательному Радою он говорил:

— Ты еще совсем молод, Радой, ты можешь стать, кем захочешь. От тебя Болгария ждет очень многого. Учись! Ежели ты проявишь должное старание, я буду ходатайствовать перед главным командованием, чтоб тебя направили в военное училище в Одессу или даже в Москву. А может, и в Санкт-Петербург.

Радой смотрел на него с удивлением:

— А разве и у нас будет своя армия, капитан?

— Будет, Радой. Болгария живет. Рано или поздно у нее будет своя государственность и своя армия, как у всех других свободных народов.

— Неужели это правда, капитан?

— Правда, Радой.

…И его обещания одно за другим сбывались. После полутора лет преданной службы в Силистренском гарнизоне Радой по настоянию капитана был зачислен в военное училище в Петербурге. С какой радостью юный болгарин уезжал в Россию! Капитан Мамарчев лично, как родного сына, отвез его в Москву, а оттуда в Петербург и устроил в военное училище.

— Учись, сынок, — сказал на прощание Мамарчев. — И всегда помни Болгарию, помни свой народ!

— Все будет так, как ты велишь, капитан!

В Силистре его ждала другая, еще большая радость — жена родила ему девочку, и назвали ее Марийкой в честь его матери, Капитан Мамарчев места себе не находил от переполнявшего душу чувства. Часто подходя к люльке, он сосредоточенно и мечтательно глядел на свое дитя и ласково улыбался. «Все идет своим естественным путем, — думал он. — Ничто не в состоянии остановить жизнь. Ни рабство, ни ятаган, ни зверства, ни резня… Болгария живет и будет жить!»

Но эта спокойная, мирная жизнь не удовлетворяла капитана Мамарчева. Привыкший к бурям и бесконечным тревогам, он задыхался в небольшом придунаском городке; однообразное существование угнетало его сердце. Неужели всегда так будет? Неужели каждое утро он будет просыпаться спокойный и довольный собой, в то время как его соотечественники в старой Болгарии гибнут от рук чужеземцев?

Он не мог не радоваться тихому семейному очагу: жена его была хорошей хозяйкой и нежной супругой; росла на приволье, окруженная родительской заботой и лаской их дочурка… Чего ему не хватало? В чем он еще испытывал нужду? Почему он, проснувшись среди ночи, беспокойно ворочался в постели, будучи не в состоянии уснуть? Что заставляло его подолгу стоять задумчиво на берегу Дуная и наблюдать за лодками и кораблями, которые отбывали в Болгарию?

— Тяжело мне, Рада, — сознался однажды он жене. — Сесть бы на коня и уехать туда, в наши края.

— Дороги кишат разбойниками, Георгий! Тебя могут убить.

— Кто смеет поднять на меня руку? Я — русский офицер.

— Разбойники, они и есть разбойники, Георгий. Ради денег они ничем не гнушаются!

— А может, мне Станчо взять с собой — как ты считаешь?

— Не езди, Георгий, — с мольбой глядела на мужа Рада.

Мамарчев прислушивался к словам жены, но желание поехать в старую Болгарию с каждым днем становилось все сильней.

Однажды в Силистру из старой Болгарии приехал какой-то солидный торговец на холеном вороном коне. Сбруя на коне была совсем новая, а пышную гриву украшали пестрые кисточки.

Позади торговца на пепельно-серой кобылке ехал молодой парень с пистолетом за поясом — его слуга.

Появление этих двух всадников вызвало в торговых рядах настоящий переполох. Все высыпали на улицу, чтобы поглядеть на важного негоцианта, полюбоваться его конем. Ремесленники прекратили работу, лавочники старались что-нибудь увидеть сквозь щели ставен, любопытные женщины повисли на перилах галерей, а следом за всадником мчалась шумная ватага ребятишек — ни дать ни взять, стая воробьев.

Торговец был человек пожилой, лет за пятьдесят, рослый, крепкого сложения, смуглый, румяный, с высоким лбом, крючковатым носом, длинными свисающими усами и устремленным вперед орлиным взглядом. В своем богатом наряде он выглядел строго. На нем была черная барашковая шапка, шелковая салтамарка, а за широким красным поясом торчали два пистолета и кинжал. Хотя и болгарин, он однако имел право ездить верхом на коне, носить оружие и возить с собою слугу, так как занимался торговлей. По турецким законам, торговцы, в отличие от прочей райи, пользовались известными привилегиями.

Конь его, привыкший к толпам любопытных (ведь это был не первый и не второй город, куда он привозил своего хозяина), ступал по булыжной мостовой размеренно и важно, глядя прямо перед собой, помахивая время от времени своим тяжелым хвостом, украшенным синими и красными тесемками. Копыта, громко цокая подковами о камень, высекали искры.

Выехав на городскую площадь, торговец остановил коня, поглядел вокруг и спросил оказавшегося рядом подростка:

— Ты, юнак, не знаешь, где живет комендант?

Паренек поднял удивленные глаза — слово «комендант» было ему незнакомо. Торговец догадался, в чем дело, и поспешил пояснить:

— Где дом капитана Мамарчева, а? Не знаешь?

— Капитана Георгия?

— Да, его.

— Вон там, на горке, на той стороне улицы, возле казармы. Я сейчас покажу тебе.

— Спасибо, сынок, расти большой!

И торговец бросил мальчишке медяк. Паренек, схватив монету, побежал впереди коня. Остальные дети бросились следом за ним.

Капитан Мамарчев оказался дома. Он не ожидал гостей и был немало удивлен, увидев у ворот двух всадников.

— Я ищу капитана Буюкли, — сказал торговец. — Это не вы будете?

— Я, — ответил Мамарчев и уставился на торговца: «Что за человек? Где я его видел?»

— Не узнаешь, капитан? Помнишь, как одно время, в Бухаресте, я продавал тебе порох в лавке Попеску?

Капитан Мамарчев вздрогнул. Старые, давнишние воспоминания молнией пронзили его мозг, и он поднял руку.

— Велчо, неужели это ты? Добро пожаловать, милости просим!

— Спасибо, капитан! Вспомнил-таки?

— Как не вспомнить Велчо из Тырнова! Велчо Стекольщик… Милости просим, заходи! Давай сюда коня! И ты давай своего, парень, — обратился Мамарчев к слуге, с улыбкой наблюдавшему со своей лошади за трогательной встречей старых знакомых.

Польщенный тем, что капитан Буюкли не забыл его, бай Велчо направил своего коня во двор. Капитан помог ему слезть и, передав коня слуге, указал ему на конюшню. Слуга отвел лошадей на место, обсушил их и задал им зерна.