Николай Таратухин - С гитарой по жизни

— Да вот, Володя Бе—в.

— Так, Володя, я выдвигаю условие. Мы с тобой играем три партии. Если побеждаю я, то буду строжайшим образом наказывать играющих в рабочее время, но если ты, то играйте сколько хотите и где хотите в течение месяца. Матч-реванш через месяц.

Все дружно одобрили мое предложение. Я опрометчиво думал, что мой тезаурус (словарный запас) поможет мне победить, но не учел ловушек и подставок в этой игре. В следующий обеденный перерыв состоялся матч, который я проиграл со счетом 2:1. Не скажу, что после этого был полный разгул и шабаш балды на моем участке. Основная масса слесарей работала сдельно, и им нужно было зарабатывать деньги, но, когда не было аварийной работы, обеденные перерывы вместо часа могли продолжаться и два. Я частенько сам участвовал в игре, набираясь опыта.

Через месяц состоялся матч-реванш. Мы уселись за стол. Болельщики разместились рядом. Кинули жребий, кому начинать. Начал Владимир. В квадрате пишет слово «спорт». Он повел — 5:0. Я пишу «тропа» — 5:5. Под одобрительный гул болельщиков он пишет «рапорт». Явно домашняя заготовка. Счет — 11:5. Я задумался. Пишу «тропарь»! Все кинулись в словаре искать это слово. Нашли. Короче, я Володю победил в этом матче. Наказывать за игру в рабочее время мне не пришлось никого. Люди умели держать свое слово. Да и сама «балда» как-то пошла на убыль.

Помимо своей работы мастера с зарплатой 140 рублей я взялся еще за подработку — чистить воздуховоды кондиционеров. Их две разновидности: нагнетательные — те, что под потолком, и вытяжные — те, что под станками. Первая работа была очень опасной. Её доверяли только мастерам. Нужно было при чистке лежать на одной доске, а вторую толкать перед собой, чтобы переползать на нее. Так, меняя доски, продвигаться вперед. Считалось, что если разобьется мастер, упав с 5-метровой высоты на станки, то скандала будет меньше, нежели это произойдет с рабочим. Бывало, ползешь по такому каналу, а стекло предательски потрескивает… Ужас! Каждое попадание тела за пределы доски могло означать смерть. Такие подработки позволяли слегка увеличить зарплату. Но это была плата за страх и за утрату здоровья.

Дома у меня было все в порядке. Тылы мои были крепки как никогда. Во главе всех домашних дел находилась моя теща, незабвенная Мария Александровна. Она перенесла очень серьезную операцию на сердце и была на пенсии по инвалидности. Мы с женой работали и знали, что дома у нас все в порядке: обед готов, дети присмотрены, квартира убрана.

Теща с внучками

Но она не сразу перешла жить к нам. Старший сын тещи Владимир женился и переехал к жене. А младший, Вячеслав, после демобилизации окончил мореходное училище в Новороссийске и стал плавать на судне мотористом. Во время стоянки судна в Новороссийске пошел проведать свою невесту, живущую в общежитии, а та не знала о его прибытии в порт и уехала на выходные к родителям в станицу. Зато в общежитии оказалась ее подруга, которая не растерялась и легла под симпатичного молодого парня, ушедшего опять в плавание. Когда мы еще жили в квартире тещи, однажды в дверь позвонили. На пороге стояла молодая женщина с ребенком.

— Здравствуйте, я (называет имя), а это ваш внук Сергей, ему полтора года. Ваш сын Вячеслав его отец. Мы с вашим сыном были близки, он обещал жениться, но…

Ребенок, действительно был похож на Славу, как две капли воды. Естественно, мы все растрогались, Мария Александровна даже всплакнула. Стоит ли говорить, что по возвращении Вячеслава из рейса, мы хором уговаривали его проявить отцовские чувства и не оставить своего сына без отца. Так образовалась новая семья. А мы освободили ей место в связи с получением квартиры. Как говорится, свято место пусто не бывает! Но совместная жизнь с невесткой для моей тещи превратилась в ад. Молодая невестка буквально выживала Марию Александровну из квартиры, и самое интересное, что сын всегда оставался на стороне жены. Только у нас теща находила покой.

Разменять её двухкомнатный «трамвайчик» на две однокомнатные квартиры было нереально. Мы решили подключить свою двухкомнатную квартиру и поменять две наши квартиры на трехкомнатную и однокомнатную. Вариант сам по себе тоже был трудным. Тогда не было приватизированных квартир, все они были государственными, но обмен разрешался. Не знаю, кто пустил слух о том, что государство решило уплотнить занимающих жилые площади выше нормы, но «черная биржа» (так называлась сходка граждан, меняющих жилье в городе) вдруг пополнилась вариантами обмена, которые нам подошли. Мы с тещей получили трехкомнатную квартиру, а её младшему сыну досталась однокомнатная. Нам очень повезло. Новая квартира была в десяти минутах ходьбы от работы, рядом был детский сад и школа. Но самое главное — не было транспортных проблем. Все рядом — и трамвай, и троллейбус.

О моей гитарной деятельности мне напомнило общество «Знание», с которым я сотрудничал пару лет назад. Мне предложили летом совершить турне по домам отдыха и пансионатам с лекциями-концертами. У меня летом был отпуск продолжительностью около месяца, и я согласился.

Не могу сказать точно — пользовался ли я успехом у публики или нет, но пока мои концерты проходили в районных городах и пансионатах отдыха на побережье моря, она меня встречала и провожала довольно тепло. Слушателей всегда было очень много, и я своим исполнением, как сейчас принято говорить, срывал бурные, продолжительные аплодисменты.

Однажды после лекции-концерта в городе Крымске, ко мне подошла девушка, как выяснилось, секретарь комсомольской организации одной из станиц района и попросила выступить у них в станице. Договорились о времени выступления. О программе я сказал, что буду исполнять вариации на русскую песню «Во поле береза стояла» и украинскую «Ехал казак за Дунай», а также произведения зарубежных композиторов.

Через пару дней привозят меня в станицу. У сельского клуба толпится народ, все ожидают моего приезда. У входа в клуб читаю объявление: «Такого-то числа в клубе выступит популярный исполнитель русских, украинских, а также зарубежных песен — Таратухин Николай». Хоть стой, хоть падай! А людей собралось человек двести. Все радуются. Еще бы, в кои веки приехал артист в их станицу!

Музыкальным слухом Бог меня не обидел, а вот голоса, соответствующего артисту эстрады, не дал. Правда, кое-какой голосишко был и песен я знал очень много — начиная от блатных и кончая популярными в то время песнями Высоцкого, Визбора, Окуджавы… А уж цыганских городских романсов у меня было навалом. Недаром я два года был гитаристом заводского эстрадного квартета.