Евгений Положий - Иловайск: рассказы о настоящих людях

Разбудил телефонный звонок. Сквозь сон показалось, что это работают минометы, и захотелось спрятаться под сиденье и там доспать — от этой нелепой мысли Паша и проснулся. Достал телефонную трубку из кармана — семь часов двенадцать минут, то есть спал он больше часа — звонила Елена Николаевна, уже несколько пропущенных:

— Паша? Алло! У вас там все в порядке? Звоню Стасу — не могу дозвониться! Ты где?

«О, этого еще не хватало! — подумал он. — Чтобы Стас того... накрылся».

— Я в дороге, — ответил. — Все нормально, груз у меня. На блокпосту сейчас, проверка идет. Мы уже на украинской стороне, не волнуйтесь.

Елена Николаевна немного помолчала. Ей нужна была пауза, чтобы смириться с мыслью, что тело ее сына не перемещается сейчас стремительно по направлению к дому, а проходит очередную проверку.

— Я сейчас сам Стасу позвоню, и сразу за ним на Старобельск. А потом — по плану, — попытался успокоить ее Паша. — Все будет нормально, не переживайте.

— Паша, — спросила осторожно Елена Николаевна, — а ты уверен, что это Андрей?

— Мне место показали, по описаниям все сходится. С карточкой сравнивали из паспорта, но темно там, да и состояние тела... Елена Николаевна, думаю, все нормально, без проблем. Я...

— Паша, я хочу, чтобы ты сейчас посмотрел на него. Я тебе приметы скажу — у Андрея родинка есть на руке, потом еще...

— Не-не-не, Елена Николаевна! Вы что! Я гроб так закрыл — зубами крышку не оторвешь! Он наверху, привязан — как я на машину полезу? Тут люди кругом, не!

— Паша, а если это не он?

Паша похолодел. Действительно, а если? Такая мысль не приходила ему в голову — он шел четко по плану, шаг за шагом, им очень везло всю дорогу. Нет, это невозможно.

— Нет, это невозможно! — сказал он.

— Паша, а если ты приедешь сюда, а там — не Андрей? Ты представляешь, что со мною будет? — голос Елены Николаевны дрожал. — Давай сейчас посмотрим. И я успокоюсь, и ты уверенно дальше поедешь.

Паша поморщился, словно ударился больно локтем о стену. Он представил себе даже не то, что будет с Еленой Николаевной, а то, что произойдет с ним, если вдруг — вдруг! — он действительно привезет в село не Андрея Гончарука, а кого-то другого:

— Хорошо, Елена Николаевна. Я сейчас отъеду подальше отсюда и вас наберу.

Но сначала он позвонил Стасу — безрезультативно, и сделал два осторожных шага от машины в сторону посадки и помочился. «Как можно сюда было заехать? — удивлялся он своей ночной беспечности. — Сейчас взорвется граната — и уже двоих домой в одном ящике повезут, и то — частями». С трудом он наклонил одной стороной гроб на багажник и там вскрыл крышку монтировкой — тошнотворный запах ударил в лицо, и Паша срыгнул ночным кофе и бутербродом с колбасой и маслом. «Тяжело с раннего утра такими делами заниматься». Он закурил третью подряд сигарету. Перед ним в гробу лежало синие, раздувшееся тело, лицо, по сравнению с ночью, кажется, опухло еще больше, рот был приоткрыт, и Паша разглядел справа внизу два боковых золотых зуба. Верхнюю часть головы, точнее, то место, где она должна находиться, он еще ночью прикрыл тряпками.

— Я готов, Елена Николаевна. Давайте поскорее, а то тут машины ездят по дороге, очень на меня странно оттуда смотрят, как бы неприятностей мы не нашли на свою голову.

— Правую руку посмотри. Там, на запястье у него большой шрам — это он с мотоцикла в седьмом классе упал, когда... А выше — большая родинка. — Ей хотелось рассказать о сыне все, до малейшей детали, которую она вспомнила этой ночью.

— Елена Николаевна, тут на запястье — большая татуировка, даже не разберу, что именно, какая-то абракадабра, то ли солнце, то ли колесо с иероглифами. Даже я таких не знаю. — Паша, зажав нос, наклонился к телу. — У него есть золотые зубы?

— Нет. Он только три пломбы себе, как женился, поставил, а до свадьбы к стоматологу он и дороги не знал...

— Тут два зуба золотых справа внизу... — Паша уже понимал, что это не тот, за кем он ездил, но не хотел в это верить.

Не хотела в это верить и Елена Николаевна. Но сердце ей подсказывало, что это, к сожалению, правда, и ощущение беды нахлынуло на нее с новой, беспощадной силой.

— Это не Андрей, — сказала она. — Не Андрей! Где мой сын? — и, теряя равновесие, тихо ойкнула и упала на колени около дивана.

Паша стоял на обочине возле своей белой «копейки» с раскрытым гробом на багажнике, в котором лежало тело неизвестного украинского солдата, которого он сегодня ночью собственноручно выкопал. Если сейчас по дороге проедет военный патруль и спросит у него, что здесь происходит, то объяснения могут затянуться. Ситуация пахла очень большими неприятностями, и Паша мгновенно потерял свою уверенность: еще минуту назад он делал благородное дело, помогая вернуть солдата родителям, а сейчас в глазах посторонних превратился в обычного торговца телами погибших. Осо­знав эту ситуа­цию в полной мере, он лихорадочно стал набирать номер Стаса.

— Да, — сонно ответил тот. — Извини, заспал, перебрали вчера мальохо. Ты уже тут? Я через пять минут буду готов, подъезжай знаешь, куда?

— Не торопись, братан, — Стас весь сжался, как пружина. — Тут такое дело... — он коротко, без ночных приключений, изложил суть дела.

— Охереть, — сказал Стас. — Я тебе через минуту перезвоню.

Минута тянулась, как час. За это время по трассе проехало несколько автомобилей, в том числе два военных. Паша не сомневался, что о белой «копейке» с гробом на крыше уже докладывают, куда следует.

— Значит, так, — сказал через пять минут Стас. — Закрывай гроб и оставляй его там, на обочине.

— Не понял, — удивился Паша. — Давай я его лучше в посадку спрячу.

— Не надо в посадку, там могут не найти, да и на растяжку нарвешься. Я думаю, что ты все правильно сделал, просто в могиле оказался не Андрей, а тот парень из батальона «Киев-1», который рядом в «камазе» сидел, нам так и рассказывали. Ему тоже полголовы снесло, то есть характер раны одинаковый. Поэтому ты записку напиши, кто он такой и откуда он там взялся, и в гроб ее положи, а сам давай за мной. Матери там совсем плохо...

Паша подумал, что написать, и полез искать в бардачок ручку или карандаш. Как назло, среди всякого хлама нужная вещь не хотела находиться, и Паша зло ругался и нервно посматривал на дорогу, не идет ли сюда кто-нибудь, чтобы задать вопрос: «А откуда это у вас в гробу, молодой человек, покойник? Давайте-ка разберемся, где вы его выкопали!» Но никто, к счастью, не шел. Паша, найдя, наконец сломанный карандаш, послюнил огрызок и вырвал из простой школьной тетрадки, которая неизвестно как тут оказалась, листочек, и написал: «Боец батальона «Киев-1». Погиб под Н. 29.08». Листочек положил в гроб, под сложенные на животе руки бойца, на гроб тут же, на багажнике, закрепил крышку, и опустил аккуратно на землю. Поставил вдоль обочины, метра два от проезжей части так, чтобы можно было, проезжая мимо, увидеть, а сам быстро прыгнул в машину и ударил по газам.